мог узнать, каковыми надлежит быть затворникам и с какой рассудительностью следует держаться монахам. Когда он прочитал и перечитал их, то не только изгнал из ума дурные помыслы, которые прежде имел, но, более того, это настолько развило его познания, что он удивлял нас легкостью, с какой беседовал о сих предметах” (Жизнь Отцов, XX, 3) Эти же две книги (как мы увидим ниже) взял с собой и преп. Роман, когда уходил для отшельнической жизни в Юрские горы. Но и помимо своего непосредственного влияния на стремящихся к монашеству, можно видеть, как “Постановления” четко отразились в учении последующих преподобных Отцов Галлии.

Преподобный Фавст Леринский

Вторым по значению после самого преп. Кассиана из отцов Галльского монашества в V веке был преп. Фавст (+ 490), бывший аббатом Леринского монастыря в последние годы жизни преп. Кассиана, а впоследствии епископом Региума (Риеза), расположенного менее чем в ста милях к северу от Марселя.

Известный своей защитой “восточных” учений по таким вопросам, как относительная телесность души (один Бог совершенно бестелесен) и соотношение благодати и свободной воли (и возможно из-за этого пренебрегаемый позднейшим Западом), он был прежде и более всего учителем иноческого жития и имел более прямое влияние на великого Отца VI века, свят. Кесария Арльского, чем преп. Кассиан.

В наставлениях своим монахам он делает то же ударение, что и преп. Кассиан на непрерывной брани и избежании праздности и покоя: “Отнюдь не для мира и покоя, не для беспечности пришли вы на сей остров, но скорее подвизаться и мужественно воинствовать… Мы пришли на сии уединенные берега, в ряды воинства духовного с тем, чтобы бороться на всякий день против наших страстей… Звание наше обязывает нас отвергать все, что может дать нам настоящая жизнь из утешений и славы. Сладчайшие на земле вещи должны быть чужды нам, помыслы наши должны устремляться исключительно к вечному воздаянию, обещанному нам. Радоваться, живя в подчинении и уничижении, ревностно стремиться к нищете, отсекать не только привязанность сердца к тварному, но и самую волю — вот наши средства к достижению совершенства” (Слово “К монаху” I). Судно и после того, как храбро встретит волнение в открытом море, может оказаться в опасности даже и посреди самой, по-видимому, безопасной гавани и рискует затонуть там. Так же и в пристанище веры, к которому привел тебя Спаситель, не будь бесстрашен, понуждай себя с помощью Христовой избегать малейшего нерадения, ничтожнейших проступков: они действуют на душу подобно каплям воды, проникающим внутрь судна через незаметные трещины” (К монаху” II).

Монастырь св. Виктора, возвышающийся над портом Марселя, в котором подвизался преп. Кассиан (1655).

Атриум (центральная часть) древней базилики монастыря преп. Кассиана.

Первое убежише св. Гонората — грот в Сен-Бауме близ Канн.

Вместе с преп. Кассианом, преп. Фавст учит о внутренней природе монашеского подвига. “Что пользы жить в сем безмолвном месте, претерпевая внутри самого себя мучительство страстей? Будет ли здесь спокойствие снаружи и буря внутри? И стоит ли так трудиться, оставляя мир далеко внизу, чтобы держать страсти взаперти внутри себя?” (Слово)

Прежде всего преп. Фавст, как и преп. Кассиан, настаивает на добродетели послушания и пагубности преслушания и гордости. “Бог отказывает в потребной для дела спасения силе тому, кто не умеет слушаться… Послушание необходимо юности, и старость находит в нем свою славу… Привычка к непослушанию затемняет рассудок и делает суждения ложными. Сердце преступника столь ожестевает, что если только он чрезвычайным усилием вдруг не смирит себя, чтобы восстать от своего падения, то он осмелится бороться и с самим своим настоятелем, будет затем оскорблять его и говорить: “Как крепко я противостал! Как я его не послушался! С какой надменностью отвечал! Он думал, что я всегда буду смиряться перед ним!” (Слово VII)

Преп. Фавст, глядя на стремительно растущее монашеское движение в Галлии, видел также и трагедию “беглых” монахов — тех, кто испробовал монастырской жизни, но не имел достаточно терпения, чтобы удержаться в ней. Его сильные слова о необходимости оставаться в том монастыре, в каком кто отрекся от мира, предвосхищают акцент на монашеской стабильности Отцов VI века, свв. Кесария Арльского и Венедикта Курсийского. Упоминая о море вокруг Лерин, он говорил своим монахам: “Море сие есть мир, монастырь — гавань. Какое должно быть у истинного монаха намерение? Закрепить навсегда свой якорь в гавани! Вернуться ли ему в мир? Скалы, о которые здесь разбивается море, суть образ рифов, о которые непременно разобьется монах, непостоянный в своем пути!” (Слово) “Поистине, что есть ужаснее того, чем сорваться внезапно, подобно перелетной птице, с места, где призвал тебя Бог твой, где просветил Он тебя первыми лучами Своего света, и которое дал Он тебе как тихую гавань, убежище во время свирепства бури? Так ли скоро забываешь ты братию и други твоя, утешавших тебя? Неужели оставляешь место, где сложил ты ризы мира сего с себя и переменил имя, которое носил там?.. Но ты настолько лишен здравого смысла, что предпочитаешь Божию благоволению собственную волю и прихоть, и отдаешься во власть собственных замыслов! Не чувствуешь ли, к какому кораблекрушению ты мчишься?”

Истинный путь монаха, согласно преп. Фавсту, есть путь смирения, терпения и послушания, могущих изменить тех, кто окружает его и сделать монашескую общину воистину раем на земле. “О, сколь благословен Богом тот, чье смирение ослабило братнюю гордость, чье терпение угасило гнев ближнего, кто своим послушанием и ревностию исправляет в других теплохладность и леность, чьи утешительный пример или слова возжигают свет в сердце, которое гнев соделал слепым” (“К монаху” I).

Певец западной пустыни преподобный Евхерий Лионский

В основном под словом “пустыня” в Галлии V-VI вв. подразумеваются пустынные места вне городов, подходящие для жизни монахов, отрешившихся от мирской жизни. Есть, однако, и другое, более точное его значение, в котором его употребляют преп. Кассиан: место для тех, кто желает вести уединенную, отшельническую жизнь вдали от общежительных или полуобщежительных обителей, в коих живет большинство монахов. В своих “Постановлениях” преп. Кассиан формулирует условия для вступления на сей высший образ жизни. “…Мы отправились посмотреть на особый, высший род монахов, называвшихся отшельниками. Они сначала долго живут в киновии, пока научатся терпению, рассуждению, смирению, нестяжательности и дочиста исторгнут из себя все пороки, потом, намереваясь вступить в жесточайшую брань с демонами,