— Откуда все это во мне?

— Да, начудила моя Аля по полной, — прищурилась Лэйли. — Можно сказать, вы теперь родственники. В какой-то мере. И нам следует разобраться, в какой. Для нее это опасно, поскольку лишает части способностей. Для тебя — и того хуже. Тело и'наэ не может длительное время без ущерба здоровью вмещать магию духа огня. Но лет пять по счету Ами у нас есть. Это я как эфрити говорю, с полным пониманием.

— А потом что?

— Не знаю еще, — подмигнула Лэйли. — Разберемся. Разделим вас. Пока же в происходящем есть и хорошее. Твои крылья должны были восстанавливаться долго и трудно, две недели — самое малое. Но процессы регенерации идут гораздо быстрее, если ты немножко эфрит. Так что будешь сегодня летать и собирать нектар. Пошли, пора.

Изоэ тотчас выбросил из головы все тревожные мысли. И ощутил, как возвращается безумное и щемящее состояние Становления. Он скоро раскроет крылья. Полетит. Во второй раз обретет это счастье, невозможное пока для всех остальных. Единственный способный к полету и'наэ — и всего один цветок, полный нектара. Его цветок, фамильный, айа.

Мальт давно ждал на площадке, нетерпеливо подергивая длинным хвостом. Он тоже хотел увидеть цветение и очень обрадовался, что лететь предстоит именно туда, к дому эфритов. Наспех, уже в движении, закрыл брюшные пластины, качнулся с крыла на крыло, поднимаясь повыше, в слой чистого неба над облаками.

— Согласно правилам, здесь разрешены самые быстрые полеты, — пояснила Лэйли.

Место, где готовится распуститься айа, удалось определить издали. Над ним пестрым вихрем кружили мальты самых разных размеров и окрасов. Они гудели, свистели и охали, радуясь необычному зрелищу. Скоро стало очевидно: на поляне собралась целая толпа! Все спасенные из города Зинн'э, кто не занят работой у гномов. Сами гномы — наблюдатели. Люди, эльфы, крупные звери, именуемые (Изоэ знал это из памяти Алесии) жбрыхами. И другие: длинные, гибкие — грызлы. Последние суетились больше прочих собравшихся. Ощупывали ствол цветка, усердно рыхлили почву у его корней, насыпали тропинку и обсаживали ее маленькими цветами, обычными для мира Саймили, своей родины.

Наконец Изоэ смог рассмотреть бутоны айа. Крупные, он и предположить не смел, что они так велики! Старые хроники утверждали, что бутоны айа перед раскрытием могут иметь высоту полного роста и'наэ. Но это в случае, если цветок полностью укоренился и счел место идеальным, климат восхитительным, а уход заботливым.

— Наш цветок счастлив здесь, — гордо отметил один из старейшин. — Надо же, пять бутонов в первом ярусе листьев, исключительно полное цветение! И три во втором.

— Пожалуй, мы зависнем тут, — решительно сообщила Лэйли. — Спускаться все равно некуда. Изоэ, иди ко мне. Буду объяснять, как надо разворачивать крылья. Их удерживает магия. Ты сам — вполне волшебное существо. Сможешь свернуть их снова, когда приземлишься.

— Из-за доброты Алези?

— Полагаю, у вас это было и раньше в крови, — рассмеялась Лэйли. — Ваш мох та, судя по моему первому впечатлению, весьма непрост. Да и цветок содержит магию. Кстати, именно поэтому ты смог принять часть таланта моей Али и не сгорел. Встань здесь, Лисс сформирует выход, широкий и удобный. Так. Плечи чуть вперед, разреши себе раскрыть крылья. Это требует усилия воли и должно ощущаться как волна уверенной радости. Молодец, сразу справился. Ну, лети…

Изоэ удивленно глянул через плечо, правое, затем и левое, пытаясь оценить форму, цвет и рисунок новых крыльев. Ничуть не похожи на прежние! Алези точно их описала: узкие, длинные, огненно-алые с прожилками рыжего, золотого, даже синего тонов. Кажется, ничего такого никогда прежде не было в народе наэ.

Зоэл подошел, торжественно протянул сыну доставленный старейшинами сосуд для сбора нектара и жальце — особый инструмент, позволяющий выкачивать нектар полностью и не повреждая чашечку цветка.

Один шаг вперед — и длинные крылья зашумели со странным сухим треском. Иная форма — новый звук. Изоэ закружился на месте, потом нырнул вниз, сделал петлю и облетел цветок, вернулся к своему мальту. Благо Лисс здесь самый большой из мальтов и потому легко опознаваемый в круговороте прочих.

Прекрасные крылья! Держат не хуже старых. Даже, пожалуй, лучше! Полет более стремительный и уверенный. К тому же можно висеть на месте, не покачиваясь и не смещаясь в сторону. Изоэ сделал еще два круга возле цветка, привыкая к движению. Улыбнулся Дали, сосредоточенно устроившейся на спине собственного мальта, прямо возле самой крупной почки, обращенной к закату и оттого удивительно яркой. Обычно именно она раскрывается прежде других. Чаще всего в тот момент, когда солнце касается кромки леса или поля. Цветок хочет задержать закат, привлекая взор светила к своей необычной и все возрастающей красоте, — так утверждает древняя семейная легенда.

Изоэ аккуратно опустился на широкий надежный лист нижнего яруса кроны, шагнул к самому стволу и сел там, удобно сложив крылья за спиной в единую плоскость. Стал смотреть на бутон. Оттенки золота текли по его глянцевой поверхности, как вода, изменяясь каждое мгновение. Бутон чуть похрустывал и вздыхал, шевелился, менял форму, раздуваясь в своей верхней части. Светлые бледные тона уходили, уступая место более насыщенным. Появились оттенки рыжего, блики закатной красноты.

Один из них не скатился вниз, задержался, сформировал постоянную часть узора — тонкую линию. Рядом возникла вторая, и третья, четвертая… На самой верхушке бутона появилась крошечная звездочка расходящихся золотых лучей. Со звонким шелестом верхние пленки порвались и вывернулись, создали корону из девяти фрагментов. А бутон над ней уже был белоснежным, даже сияюще-серебряным. И быстро впитывал краски заката, розовел, укрупнялся. Затем лепестки стали расправляться, разворачиваться из плотного кокона. Бутон удлинился еще более. Возникло странное чувство головокружения — белое платье цветка айа взвихрилось, разворачиваясь и танцуя, уронило вниз юбку из великолепных узорных лепестков — широких и ровных у окончания, более узких, отделанных прихотливым узором тонких и мягких игл, ближе к сердцевине. А там, в самом его центре, уже качались длинные тычинки. Сухие, серебряные, шелестящие…

Расправились верхние лепестки.

Изоэ прикрыл веки и вздохнул со странным облегчением: все прошло просто идеально. Классическое раскрытие, безупречное. Смешно признаться себе, но он так боялся, что на новом месте айа окажется иным, изменившимся. И менее прекрасным, чем виделся в снах. Глупости! Он гораздо лучше, чем любые картинки и фильмы! Настолько хорош, что поглотил все внимание, без остатка. Только теперь юноша смог отвлечься и расслышал, как внизу радостно шумит толпа. Гудят мальты, басовито обсуждают необычное зрелище гномы, смеются люди и эльфы. Между прочим, хором советуют ему, единственному сборщику нектара, заняться делом. Откуда им знать, что еще не время? Айа должен проводить закат и наполниться соком. Вот когда упадет роса и станут видны звезды — тычинки небесных цветков, тогда…

Хотя здесь, в корпусе Ами, звезд, наверное, не рассмотреть. Местное солнце, ставшее на закате особенно близким и крупным, уже нырнуло за скальную гряду, сияющую багровым огнем. Не алую, а медленно остывающую. Теперь блики света пляшут на плотном своде панциря Ами возле жерла заката. Лиловые, сиреневые, фиолетовые. Тени густеют, прожилки огня бледнеют. Пора? Изоэ с сомнением посмотрел вверх. Небо этого мира ограничено каменной броней, невидимой, но близкой. Хотя магию никто не отменял! Вот они, звезды. И не просто нарисованные, чужие и незнакомые, а те самые, что он учил с детства. Яркая серебряная поросль небесного мха та. Кажется, в мире Алези ее зовут Млечный Путь. Соцветие Ими — два нераскрытых бутона и сам цветок, он виден в профиль — таким он был на старинных изображениях. Яркая звезда на кончике самой длинной тычинки уже наметилась. Еще немного — и придет время сбора нектара.