подсознании. Да пошло ты по известному адресу, подсознание. Какая память? Будто об умершем говоришь. Я встречусь с матерью своего будущего ребенка. И мы создадим еще кучу памятных вещей вместе. Захотелось придушить и Рогволда, и Филипа, и понтифика.

Разлегшись в деревянной бадье с остывающей водой, я думал, что когда-нибудь я буду жить в большом дворце с полноценным санузлом. И мне не будут мешать жить всякие Триумвираты и понтифики в частности.

— Ларс, у меня новости, — в комнату вломилась Эса и замерла.

За ее плечом ехидно ухмылялся Ага. А вот нечего без дозволения вбегать к царю — читалось на его лице. Видно брат решил так проучить сестру.

— И что же это за новости? — ничуть не смутившись спросил я.

— Это потерпит, — девушка отвернулась и направилась к двери.

Скорее всего она хочет накостылять братцу-шутнику. По крайней мере, голос у нее был многообещающе строгим.

— Да говори уж, — кинул я ей в спину.

— Завтра князь Радомысл будет здесь, — донеслось из-за закрытой двери.

Дальше послышалось шипение и звуки смачных тумаков. Разборки родственников-балбесов во всей красе.

Итак, дядя будет здесь. Отлично. Восток царства в надежных руках. Впереди — Крым.

Глава 10

Середина лета 827 г., город-крепость Корсунь.

Осада Корсуни длится уже девятый день. Поначалу все шло как по маслу. Крымский полуостров, находящийся в раздрае и анархии. Он упал в мою царскую лапу, словно перезрелый плод. Десант с драккаров, применение требушетов и арбалетов в этом времени деморализовало противника и дает огромное преимущество моим войскам. А города и веси захватывались будто в компьютерной игрушке.

Но тут нашла коса на камень. Корсунь, или Херсонес по-византийски, стал неприступной твердыней для моей армии. Каменные сооружения были словно из металла. Требушеты не причиняли ощутимого вреда. Лука, мой канонир, только разводил руками. Он искренне думал, что требушеты — уберпушка. Мои словечки из будущего, к моему стыду, приживаются в этом времени быстрее, чем я их произношу.

Попытка захвата ворот силами эсовых разведчиков также не увенчалась успехом. Службу свою защитники несли исправно. Не знаю кто руководит обороной, но этот человек гений обороны — этого не отнять.

Огромной проблемой являлась местность. Скалистая и неприступная горная возвышенность, где располагалась Корсунь, не позволяла использовать артиллерию на всю свою мощь. С трех сторон город защищали неприступные прибрежные скалы. А глубокий ров и высокие крепкие стены внушали осажденным оптимизм. А мы с каждым днем все больше ввергались в уныние. Я стоял возле шатра и криво поглядывал на попытки Луки пробить брешь в защите города-крепости.

Рядом, развалившись в кресле, сидел дядюшка. Новости, которые он принес, вызывали у меня зубовный скрежет.

В Киеве вспыхнуло восстание. Эса и Ходот отправлены туда для подавления мятежников. Моя армия разделилась надвое. Большая часть осталась для захвата полуострова, а остальные спешно пошли восстанавливать вассалитет Киева. Эса грозится стереть с лица земли этот город, но Ходот образумит надеюсь ее. По крайней мере я проинструктировал тестя.

В Хольмгарде тоже не спокойно, но там Судимир железной рукой восстановил порядок. Попытка мятежа не увенчалась успехам. Эсовы послушницы, вовремя приняли меры и смогли сообщить о заговорщиках наместнику — Судимиру.

Все это сообщил Радомысл. Путь «из варяг в греки», на котором находился Итиль, позволял быстрее получать информацию, хотя был территориально был ближе и к Киеву, и к Хольмгарду, чем дядя.

Понятно, что все это происки Триумвирата. Слишком уж подозрительным выглядит одновременное восстание в двух, важных для меня, городах царства.

Боковым зрением я заметил Метика, который спешно двигался в мою сторону. Я угрюмо окинул взглядом осаду и повернулся к ближнику. Лицо Эда было таким же кислым.

— Надо что-то делать, Ларс, — заявил мне он.

— Ты капитан-очевидность, — огрызнулся я светлой идее друга.

— Смеси с горючими, которыми мы захватывали каганат закончились, но мы же можем отправить торговцев в Царьград и купить их еще? — проигнорировал он мою колкость.

— Мы потерям месяц под этими стенами, пока дождемся горючего.

— В любом случае, сейчас мы топчемся на месте.

— Да знаю я…

— Жаль Эсы нет, она бы смогла проникнуть внутрь, — с сожалением произнес Метик.

— Не думаю, что она бы справилась, — заметил Радомысл, — корсуньцы умело ведут оборону.

Я был согласен с дядей. Впервые я столкнулся с такой грамотной обороной. Часовые стояли бдительные. По ночам вся крепость озарялась многочисленными факелами. В первые дни, когда мы пытались провести ночной штурм, из-за стен крепости выкинули несколько бочек с маслом, которые не принесли никакого вреда и просто разбились о скалы в метрах пятнадцати от стены. Лучники на стенах горящими стрелами подожгли растекшееся масло и штурм захлебнулся. Ни о какой внезапности говорить не приходилось. Легионеры и арбалетчики были словно на ладони. Повторная попытка на следующую ночь также провалилась.

— Корсунь неуязвима, как древний дуб, укореняющийся в глубокой почве, — философски добавил Радомысл.

— У меня складывается ощущение, что твой дядя не сильно горит желанием захватить этот город, — прошептал Эд, косясь на старика.

— У меня нет руки, а не ушей, — хмыкнул Радомысл, махая протезом.

Пассивность дяди легко объяснима. Это время подразумевает длительные осады и размеренный образ жизни. Это я вношу дисгармонию и стараюсь везде успеть и быстрее все сделать. А осада в месяц-два — это норма времени, в котором мы оказались.

— Все вы спешите куда-то, — подтверждая мои мысли, заявил Радомысл, — да забываете, что иногда мы бессильны. И только время может помочь. Мы возьмем крепость измором, — пожал плечами дядя.

В его словах была логика. Но каждый лишний день здесь — это лишний день Милены в плену у Триумвирата.

— Предлагаю решить вопрос кардинально, — осторожно заявил Эд, уставившись в меня, — нужно вызвать эпидемию в городе и тогда, вместо месяца, нам понадобится дня три-четыре.

— Проникнуть в город нашим лазутчикам не под силу, — устало заметил я, — да и согласен я с дядей, Эса вряд ли справилась бы с этим, будь она здесь.

— А мы не будем проникать в город, — воскликнул Эд, привлекая заинтересованный взгляд Радомысла, — мы используем их же трюк. Закинем за стену бочки с гниющими тушами животных, чтобы вызвать эпидемию.

— Жестко, — прошептал я, — биологическое оружие. Страшное знание. Нужно ли его применять?

— Знаешь, во время татаро-монгольского нашествия, монголы