Потом она взглянула на Дага и воскликнула:

– Вот и ты, Даг! Я тебя ждала.

– Привет, Хохария. Я встретил Сауна, который выходил отсюда. С ним все будет в порядке?

– Да, он быстро поправляется. Благодаря тебе, по его словам. Как я поняла, ты здорово над ним поработал своим Даром. – Хохария с интересом смотрела на Дага, но от замечаний по поводу его свадебной тесьмы воздержалась.

– Ничего особенного – в нужный момент туда и тут же обратно, только и всего.

Женщина нахмурила брови, но больше ничего уточнять не стала.

– Ладно, заходи. Давай-ка посмотрим на твою руку. – Хохария показала на лубок. – Как же ты справлялся?

– Мне помогали.

Даг последовал за целительницей в ее рабочую комнату и закрыл за собой дверь. Посреди комнаты стояла высокая кровать, на которую за прошедшие годы он не раз укладывал своих раненых товарищей, однако Хохария указала Дагу на стул у стола и сама уселась на соседний. Даг высвободил руку из перевязи и положил на стол, а Хохария сняла с пояса острые ножницы и принялась разрезать бинты. В ответ на расспросы целительницы Даг коротко рассказал о случившемся в Ламптоне. Женщина провела ладонью по его руке, и он ощутил давление ее Дара на собственный – более заметное, чем нажим длинных сильных пальцев.

– Ну, перелом чистый, и вправили кость умело, – заключила Хохария. – Все идет хорошо. Сколько времени минуло – недели две?

– Ближе к трем. – Казалось, прошло гораздо больше времени.

– Если бы не это, – Хохария показала на крюк, – я бы отправила тебя домой выздоравливать естественным путем, но ты, как я понимаю, хотел бы избавиться от лубка поскорее.

– О да!

Хохария улыбнулась в ответ на его прочувствованное восклицание.

– Я сегодня потратила все силы своего Дара на твоего молодого приятеля Сауна, но мой подмастерье будет рад испробовать на тебе свое умение. – Это предложение вызвало у Дага гримасу, которой и заслуживало, но Хохария только усмехнулась. – Ладно тебе, должны же они на ком-то практиковаться. Опыт – молодым. – Она постучала по протезу. – Как культя? Не беспокоит?

– Нет... Скорее нет.

Хохария откинулась на спинку стула, проницательно глядя на Дага.

– Другими словами, беспокоит. Ну-ка, снимем протез и посмотрим.

– С культей все в порядке, – сказал Даг, но все же позволил расстегнуть пряжки и снять протез; умелые пальцы Хохарии пробежали по огрубевшим шрамам. – Иногда она немного побаливает, но сегодня все хорошо.

– Я видела ее и в худшем состоянии. Так что выкладывай, в чем дело.

– Приходилось ли тебе сталкиваться с таким, – осторожно начал Даг, – чтобы отсутствующая конечность все же обладала... Даром?

Целительница потерла свой костлявый нос.

– Фантомные боли?

– Да, что-то вроде, – горячо закивал Даг.

– Чешется и болит? Я о таком слышала. Это, конечно, ужасно раздражает: чешется, а почесать нельзя.

– Нет, не так. О подобном мне говорили. Я однажды повстречал в Лутлии человека... лет двадцать пять назад. Он потерял обе ноги – отморозил их. Бедняга ужасно жаловался на зуд, но при помощи Дара удавалось избавить его и от зуда, и от судорог в отсутствующих ногах. Я имею в виду другое: Дар той конечности, которой нет.

– То, чего не существует, не может иметь и Дар. Не знаю, может ли возникнуть иллюзия Дара, подобно иллюзии зуда. Впрочем, каких только странных галлюцинаций не бывает у людей, так что почему бы и нет?

– Галлюцинация не может выполнять работы.

– Конечно, не может.

– Ну а моя выполнила... точнее, я с помощью призрачного Дара.

– Что еще за чудо? – вытаращила на Дага глаза целительница.

Даг сделал глубокий вдох и описал ей происшествие со стеклянной чашей в гостиной Блуфилдов, ничего не говоря о причине ссоры и уделив все внимание самому восстановлению чаши.

– Большая часть работы – могу поклясться – пришлась на Дар моей левой кисти, – Даг постучал культей по столу, – которой не существует. Потом меня ужасно тошнило и еще час я не мог согреться.

Хохария задумчиво нахмурилась.

– Похоже на то, что ты использовал Дар всего тела. Такое предположение кажется разумным. Почему он проявился в такой форме... что ж, твоя теория о том, что беспомощность правой руки вызвала... – целительница помахала руками, – своего рода компенсацию, представляется справедливой, хотя, признаюсь, и довольно драматической. А потом такое случалось?

– Пару раз. – Объяснять, при каких обстоятельствах, Даг не стал. – Но я не могу вызвать это по желанию. Даже нельзя сказать, что напряжение непременно вызывает подобный эффект. Тут дело случая – по крайней мере мне так кажется.

– А сейчас ты смог бы?..

Даг попытался, сосредоточившись изо всех сил. Ничего. Он разочарованно покачал головой. Хохария закусила губу.

– Какая-то странная форма проекции Дара – может быть. Дар без плоти – нет, такое невозможно.

Даг неохотно признался в том, чего он даже себе не хотел говорить:

– Злые – это ведь чистый Дар, Дар без плоти.

Целительница пристально посмотрела на него.

– Ты знаешь об этом больше, чем я. Я никогда в жизни не видела Злого.

– Вся материальность Злого – чистой воды воровство. Они захватывают Дар и через него – плоть, придавая ей форму по своей воле. Любую жуткую форму...

– Не знаю, Даг, – покачала головой Хохария. – Мне нужно хорошенько подумать.

– Пожалуйста, придумай что-нибудь. Я... – Даг проглотил слово, которое чуть не сорвалось с языка: «испуган», – и заменил его на «очень озадачен».

Целительница коротко кивнула, поднялась и позвала подмастерье, которого представила как Отана. Паренек выглядел взволнованным – то ли из-за знакомства со знаменитым дозорным, то ли потому, что ему позволили прибегнуть к лечению Даром, – Даг не мог определить. Хохария уступила свое место Отану и встала рядом, скрестив руки на груди. Подмастерье уселся и стал сосредоточенно водить руками над правой рукой Дага.

– Хохария, – сказал он через несколько мгновений, – я не могу пробиться – дозорный закрыл свой Дар.

– Расслабься, Даг, – посоветовала Хохария.

Даг наглухо закрылся сразу же, как накануне пересек мост, ведущий на остров. Ему совсем не хотелось открываться и теперь. Однако это ведь необходимо... Даг постарался.

Отан покачал головой.

– Все еще не могу пробиться. – Паренек выглядел расстроенным, как если бы считал неудачу своей виной. Подняв глаза на Хохарию, он сказал: – Может, лучше ты попробуешь, мэм?