В небе вспыхнула одна яркая точка, потом другая. В их свете на земле выросли тени. Далеко в космосе инженеры испытывали ядерный импульсный двигатель.

* * *

Отбор кандидатов на полет шел полным ходом, но на работе Чэн Синь это почти не отразилось. Ее только попросили убедиться, что люди соответствуют главному требованию – знакомы с основами космонавтики. Поскольку выбирать приходилось только среди неизлечимо больных, найти такого специалиста оказалось практически нереально. АСР принялось искать везде, где только возможно.

Одна из однокурсниц Чэн Синь приехала навестить ее в Нью-Йорк. Разговор зашел о том, как сложилась жизнь у других их приятелей по колледжу, и подруга упомянула Юнь Тяньмина. Через Ху Вэня она знала, что у Тяньмина рак легких в последней стадии и ему осталось недолго. Чэн Синь немедленно отправилась к заместителю шефа Юй Вэймину и предложила Тяньмина в качестве кандидата на полет.

Чэн Синь запомнила этот момент до конца своих дней. Каждый раз возвращаясь к этим воспоминаниям, она признавалась себе, что не слишком задумывалась о Тяньмине как о личности.

Чэн Синь нужно было съездить в Китай по делам. Поскольку она была однокурсницей Тяньмина, Юй Вэймин поручил ей переговорить с бывшим однокурсником от лица АСР. Недолго думая, она согласилась.

* * *

Выслушав рассказ Чэн Синь, Тяньмин медленно присел в кровати. Чэн Синь попросила было его лечь, но Тяньмин объяснил, что хочет ненадолго остаться один.

Когда Чэн Синь вышла и прикрыла за собой дверь, Тяньмин истерически расхохотался.

«Какой же я безмозглый идиот! Думал, что, если от всего сердца подарю ей звезду, она ответит мне взаимностью! Думал, что она пересекла Тихий океан, чтобы спасти меня, залив своими святыми слезами! Что за волшебную сказку я себе сочинил!»

Нет, Чэн Синь приехала, чтобы попросить его умереть.

Тяньмин сделал еще одно умозаключение, от которого захохотал так надсадно, что у него перехватило дыхание. Судя по рассказу Чэн Синь, она не знала, что он уже решился на эвтаназию. Другими словами, если бы он не сделал шаг первым, она бы стала убеждать его пройти процедуру! Возможно, она принялась бы уговаривать его или давить, пока он не согласится.

Слово «эвтаназия» означает «хорошая смерть». Но Чэн Синь не уготовила для него ничего хорошего.

Сестра хотела, чтобы Тяньмин умер, поскольку считала, что нет смысла тратить деньги на лечение. Он понимал ее логику и верил, что сестра искренне желает ему умереть спокойно и безболезненно. А Чэн Синь хотела, чтобы он мучился бесконечно. Космос повергал Тяньмина в ужас. Как и любой другой специалист по аэрокосмическим технологиям, он отлично знал, насколько безжалостно космическое пространство. Ад находится не на Земле, а в небесах.

Чэн Синь хотела, чтобы его часть – та, в которой заключается его душа, – вечно блуждала в ледяной бесконечной и мрачной бездне.

Из двух альтернатив эта, пожалуй, была бы лучшей.

Ибо в другом случае – если Трисолярис перехватит зонд и завладеет его мозгом, к чему и стремилась Чэн Синь, – вот тогда начнется настоящий кошмар. Инопланетяне, эти нелюди, воткнут в мозг датчики и примутся исследовать его центры чувств. Разумеется, больше всех их заинтересует чувство боли; поэтому он пройдет сквозь муки голода и жажды, его будут стегать кнутом, жечь, душить, бить током… На нем опробуют все средневековые пытки, даже линчи – «смерть от тысячи порезов»…

Затем палачи расшифруют его память и определят, каких мучений он боится больше всего. Они узнают о пытке, о которой он однажды читал в книге по истории: сначала жертву бьют кнутом, пока не сдерут всю кожу; потом тело плотно обертывают повязками; а когда кровотечение прекратится, повязки разом срывают, обнажая все раны… Тогда чужаки пошлют в мозг сигналы, имитирующие такую пытку. В книге жертва быстро погибала, но мозг Тяньмина не умрет. В самом крайнем случае мозг отключится из-за шока. С точки зрения трисоляриан его «компьютер» просто остановится – и они перезапустят его, чтобы провести какой-нибудь другой эксперимент – из любопытства или просто ради развлечения…

Побег невозможен. Без рук и тела он не сможет даже убить себя. Его мозг станет аккумуляторной батареей, раз за разом заряжаемой новой порцией боли.

И этим мукам не будет конца.

Он снова разразился хохотом.

Приоткрылась дверь, и в комнату заглянула Чэн Синь:

– Тяньмин, с тобой все в порядке?

Тяньмин задушил смех и застыл, словно мертвец.

– Тяньмин, от лица ООН, СОП и Агентства стратегической разведки я спрашиваю тебя, согласен ли ты как член человеческой расы возложить на себя ответственность и согласиться на это задание? Тебя никто не принуждает. Если не хочешь, откажись.

Он глядел на лицо Чэн Синь, торжественное и одновременно исполненное энтузиазма. Она сражается за человечество, за Землю… Но что это?! Что происходит вокруг? Свет заходящего солнца, льющийся сквозь окно, растекся по стене лужей крови… Ветви одинокого дуба за окном превратились в тощие руки, поднимающиеся из могилы…

Намек на улыбку – вымученную, бесконечно печальную улыбку – изогнул кончики рта Тяньмина. Понемногу улыбка расползлась по всему лицу.

– Разумеется, я согласен, – ответил он.

Погиб Михаил Вадимов. Он ехал по мосту Александра Гамильтона через реку Гарлем по шоссе I-95. Его машина проломила ограждение и упала в воду. Достать ее удалось только спустя сутки. Вскрытие показало, что Вадимов страдал лейкемией; авария произошла из-за кровоизлияния в сетчатку.

Чэн Синь искренне оплакивала Вадимова – он заботился о ней, словно старший брат, и помогал привыкнуть к жизни в чужой стране. Больше всего ей не хватало его великодушия. Несмотря на то, что Чэн Синь привлекала внимание своим интеллектом и во многом затмевала Вадимова (считаясь при этом всего лишь его помощником), он никогда ей не завидовал, а наоборот, поощрял демонстрировать свои таланты более открыто и для более широких кругов публики.

Гибель Вадимова разделила АСР на два лагеря. Большинство технических сотрудников, таких как Чэн Синь, сожалели о смерти своего руководителя. Но разведчики-профессионалы прежде всего сокрушались, что тело Вадимова не успели своевременно извлечь и его мозг пропал без пользы.

Постепенно у Чэн Синь зародились подозрения. Больно уж много совпадений в этой истории. Сперва ее даже передернуло от такой мысли – слишком страшно и слишком подло все выглядело.

Она проконсультировалась у специалистов и узнала, что лейкемию можно вызвать искусственно. Для этого достаточно поместить источник радиации недалеко от жертвы. Но подобрать дозу облучения не так-то просто: при слишком низкой человек не успеет заболеть в нужное время, при передозировке – умрет от лучевой болезни, a мозг получит необратимые повреждения. Вадимов, судя по стадии заболевания, страдал лейкемией уже давно – следовательно, заговор против него должен был начаться приблизительно в то же время, когда СОП настаивал на принятии законов об эвтаназии по всему миру. Если Вадимова и в самом деле убили, то это сделал очень опытный киллер.