беспечно поводя руками. Когда подошел Федькин, все замолчали, и он понял, что все говорили о нем.

Федькин хотел пройти дальше, в свой кабинет, но не сделал этого. Сел на красный плетеный стульчик.

— Ну, — живо спросил Лесин. — сказал им? — Лесин перешел почему-то на «ты».

— Сказал.

— Ну? — участливо спросили остальные. Федькин промолчал. Вид у него был расстроенный.

— Так сразу ничего не добьетесь, — осторожно намекнули остальные.

— Так сразу ничего не добьешься! — подтвердил Лесин. — Пробивай!

Александр и Лев

Шаргородские

Вредная работа

Водопроводчик Булыжников лежал на диван-кровати и издавал звуки, напоминающие заунывное пение водопроводных труб.

Утром он почувствовал себя неважно и сейчас ждал врача.

В дверь позвонили.

Булыжников встал и, с трудом добравшись до двери, открыл. На пороге стоял участковый врач.

— Простите, вы Булыжников? — спросил врач, чем-то похожий на доктора Дымова.

— Да. Здравствуйте, доктор. Вы меня не узнаете? — гриппозным басом произнес Булыжников.

— Как же. Узнал. Наш водопроводчик, — улыбаясь, ответил доктор и тут же совершенно изменившимся голосом строго, по-деловому спросил: — Значит, вы вызывали, хозяин?

— Я, — подтвердил Булыжников. — Занемог что-то…

— Не-а, не пойдет, — грубо сказал доктор, внимательно изучая водопроводчика. — Пойду, пожалуй…

— Доктор, в чем дело? — растерянно спросил Булыжников.

— Да вы что, хозяин?.. С таким ростом. — Он указал на почти двухметровую фигуру водопроводчика. — Сейчас высоких не берем. Вон со средним ростом сколько просют. Работы хоть отбавляй.

— А-а… что же делать?

— Вам лучше знать, хозяин.

Водопроводчик задумался и, вдруг хлопнув себя по лбу. понимающе произнес:

— Ой, извините, доктор.

Он достал из бумажника деньги и протянул их врачу.

— Ну ладно уж, — сказал доктор, — положите там, на тумбочке… Сами понимаете, какая работа… Вредная.

Доктор забрался на табуретку, заглянул в горло водопроводчику и вдруг, быстро соскочив, в испуге бросился к двери.

— К-куда вы? — закричал ему вслед водопроводчик.

— Чего же не предупредил, хозяин? — гневно бросил доктор. — Hi же заразный. У тебя ж полное горло стрептококков. А я мог и в другое место пойти. Меня всюду просют. Вот клиент вызывал. С ногой лежит. Все тихо, спокойно. И ниже этажом, между прочим. Так что, извините. Я пошел.

— Я учту это, — жалобно простонал водопроводчик, вновь доставая бумажник.

— Возись с вами, — проворчал доктор. — Положь на первую. Работай здесь во вредной среде. Лечить-то как будем? С вашим материалом?

— В каком смысле?

— Ну и непонятливый ты, хозяин. Чему вас только в школах учат? Лекарства-то чьи? Наши? Ваши?

— Дык… у меня ж их нету. Дык это ж не трубы.

— Черт с тобой, — сказал доктор… — Положь на те две… Да место для работы приготовь.

Пока врач наполнял шприц. Булыжников нехотя стянул штаны и лег на диван-кровать…

— Да ты не волнуйся, хозяин, — сказал доктор. — Струмент справный. Я работаю аккуратно, грамотно. Переделывать не придется…

— О-о-ой! — закричал Булыжников. — Больно.

— Ты что шумишь? Только половину же влил. Вечером приду — докончу.

И, оставив шприц невынутым, доктор направился к двери.

— Куда же вы, доктор? Что мне, до вечера так лежать? — почти заплакал Булыжников.

— А меня это не касается. Опохмелиться я должен? Вот ты лежишь, а я тут работаю как проклятый… Ну, хозяин, до вечера.

— Доктор! Доктор!..

— Ну что тебе?

— Сколько? — В голосе водопроводчика слышалось отчаяние.

— Сколько дадите, — уточнил доктор.

Водопроводчик с трудом дотянулся до бумажника…

Доктор подошел, закончил укол и, собрав чемоданчик, небрежно произнес:

— Ну все. Я пошел…

— А бюллетень? — почти возмущенно произнес полу-поднявшийся Булыжников. — Без бюллетеня-то как?..

— Об этом не договаривались, хозяин.

— Но это же само собой.

— Само собой, говоришь? А что бумага дефицит, знаешь? Трать там на всякие бюллетени…

Доктор задумался, потом махнул рукой и, примиряясь, сказал:

— Ладно уж. Сколько там, на тумбочке? Прикинь-ка…

— И так знаю. Двадцатку из меня выжали.

— Ну так вот, хочешь бюллетень — десятку доложь, и по рукам.

— У-у, шкурники, — почти пропел водопроводчик. — совести у вас нету. — Но десятку добавил.

Доктор меж тем выписал бюллетень и как бы невзначай мягким, бархатным голосом спросил:

— Да, простите, пожалуйста, сколько вы у меня за бачок в туалете сверх запросили?

— Ну чего уж там, доктор, вспоминать, — протянул Булыжников. — Чего там…

— А все-таки сколько? — очень интеллигентно настаивал доктор.

— Да тридцатку…

— Так будьте любезны, возьмите там на тумбочке и, как поправитесь, попрошу вас ко мне. Буду очень рад.

И доктор, собрав чемоданчик, тихо вышел.

Евгений Шатько

Ремесло

Все мальчишки нашей слободки свистели в его свистульки. К сожалению, на второй день они переставали свистеть. Жизнь без свистулек была невыносима. и поэтому мы без конца таскали ему старые вещи и макулатуру.

Наконец, я добрался до штабелей книг в чулане и тайком понес ему несколько запыленных томов и почти новые галоши. Он приветливо улыбнулся мне из-за прилавка добрым розовым лицом.

— А, Шекспир! — воскликнул он, возбужденно хватая книгу, испуганно оглянулся и прошептал: — Зайди-ка в лавку, мальчик!

Я зашел. Он опустил окно, закрыл дверь. Дрожащими руками снова схватился за Шекспира и бережно полистал желтые страницы.

— Это то, о чем я мечтаю! — признался он и засиял. — Ведь что мне приносят? Всякую мятую рвань! А настоящий товар уходит к этим сумасшедшим, к этим букинистам! Как будто я, старый макулатурщик, не хочу взять в руки стоящую книгу! Ты носи книги только мне. Не говори ни папе, ни маме, ни учительнице. И держись подальше от этих отъявленных букинистов! Я один