— Ты расспрашиваешь от имени Пятилистного Клевера?

— Изменит ли мой ответ ваш?

Она наклонила голову и долго смотрела на меня. Затем она пожала плечами. — Не совсем. Просто пообещай, что у меня не будет проблем.

— Обещаю. — Я сказала это так, как будто мои слова имели какое-то влияние на Лоркана или его банду, хотя это не имело и не имело никакого влияния.

— Она была здесь однажды, но сказала мне, что не вернется, как только найдет работу модели или богатого мужчину, который будет платить за новую дизайнерскую одежду.

Я помрачнела. Значит, Имоджен действительно искала спонсора, а Содом, как я узнала из первых рук, был для этого подходящим местом.

— Она не вернулась, поэтому я предполагаю, что в данном случае речь идет о втором.

— Почему не первое? — резко спросила я, мне не нравилось, как женщина запихивала Имоджен в определенную коробку, даже если она была правильной.

Она подняла ладони. — Это Нью-Йорк. Улицы заполнены красивыми девушками, которые пытаются добиться успеха. Некоторые из них красивее твоей сестры, некоторые более безжалостны, а некоторые имеют лучшие связи.

Я кивнула, потому что именно это я говорила Имоджен, но она была так полна надежды и убежденности. Я восхищалась ею за это, за ее абсолютную веру в себя, но не за ее безжалостность в достижении цели. Я вздохнула. — Спасибо.

Я ушла, ничего не купив. Как-то странно было бы продолжать ходить по магазинам после нашего разговора. Я зашла в другой бутик, не супер шикарный, но с новыми и определенно более дорогими вещами, чем те, что я обычно покупала. Имоджен тоже была здесь, но, как и в первом магазине, ее не было видно уже несколько недель.

Купив два платья, юбку и блузку, я продолжила прогулку по району. В этом районе было полно ирландских пабов — большинство из них были ловушками для туристов, как Темпл Бар в Дублине, но некоторые были достаточно привлекательными, чтобы я с удовольствием зашла туда и выпила пинту пива, или заглянула в магазины с ирландскими названиями. Это напоминало мне о доме, но не было им. Запах был другим, более городским, хотя Дублин был большим городом сам по себе. Здесь атмосфера была более неустойчивой, люди просто проходили мимо друг друга, в то время как в Дублине люди действительно могли поболтать и выпить вместе.

Я не знала, сколько времени мне понадобится, чтобы найти сестру, но как только это сделаю, я вернусь в Дублин. Ничто не остановит меня, даже Лоркан и наша обреченная связь.

ГЛАВА 11

Я прибыл в церковь с запасом в пять минут. Мои родители привили мне уважение к церкви и ее служителям, и хотя я не слишком-то любил Гулливера, старые привычки умирают с трудом. После тяжелого дня в доках я поспешил домой, чтобы быстро принять душ и одеться в костюм и пиджак, без галстука.

Эйслинн вышла из квартиры своего дяди и замерла, когда заметила меня, ожидающего перед дверями церкви. — Ты здесь.

Я приподнял бровь. — Меня попросили прийти как часть этой связи, если я не ошибаюсь.

Взволнованная, она кивнула и разгладила платье. Это было нежно-лавандовое платье с пуговицами по всей передней части и широким поясом вокруг тонкой талии. На ней были белые туфли-лодочки на скромном каблуке. Она выглядела как хорошая католическая ирландская девушка, и телефонный звонок домой сегодня утром показал, что именно такой она и была. Один из наших людей встретился с Патриком чтобы подробно поговорить об Эйслинн, и хотя она, несмотря на компрометирующую ситуацию в Doom Loop, излучала невинность, его слова подтвердили подозрения, которые я не осмеливался высказывать. Это сделало бы наши усилия в брачную ночь еще более увлекательными.

Я протянул руку. — Пойдем внутрь.

Она немного поколебалась, прежде чем принять мою руку, едва касаясь ее.

Я подавил ухмылку, ведя ее в церковь. Гулливер стоял в передней, готовя все к вечерней службе. Он повернулся и сложил руки перед животом, ожидая, пока мы направимся к нему.

— Менее чем через две недели кто-то другой поведет тебя по этому проходу ко мне.

Пальцы Эйслинн на моей руке сжались. — Я не знаю, кто сможет это сделать.

— Мы это выясним.

— Лоркан, Эйслинн, я рад, что вы смогли прийти. Я всегда настаиваю на таком разговоре, прежде чем женить пару. Это дает мне возможность убедиться в их искренности.

Он сделал паузу.

Мое желание к Эйслинн было искренним, как и мой интерес к ней. Но мы все знали, что сегодня он не станет свидетельствовать о нашей настоящей любви, хотя католическая церковь не обязательно требует любви, только преданности.

Я чувствовал, как нетерпение Эйслинн накатывает на нее волнами. Она не хотела ничего из этого, что заставляло меня желать этого еще больше.

Мы последовали за Гулливером в кабинет, заваленный книгами. Он занял место в широком кресле, а нам пришлось сесть напротив него на узкий диван. Я следил за тем, чтобы наши ноги соприкасались, наслаждаясь тем, как Эйслинн мелко вздрагивает, а по ее коже бегут мурашки.

— Чего ты ждешь от брака? — спросил Гулливер после почти десятиминутного монолога о формальностях нашего союза.

Был ли он серьезен?

Я пришел сюда не для того, чтобы делиться личными подробностями. — Сначала дамы, — сказал я.

— Я ожидаю честности, верности, доверия… — Эйслинн запнулась.

Не ожидал, что она вообще ответит, но точно не честно.

Когда стало очевидно, что она не будет продолжать, Гулливер повернулся ко мне.

— Я согласен.

Гулливер знал, что лучше не давить на меня, а Эйслинн сделала такое лицо, словно не верила ни единому моему слову.

Гулливер взял свою Библию и начал читать несколько отрывков, в которых говорилось о браке и его важности. — Почему бы вам не посетить мою вечернюю службу? Так наша община сможет увидеть вас вместе. Это послужит важным сигналом.

Эйслинн переместилась на диван, ее глаза наполнились нерешительностью.

— Это хорошая идея, Гулливер, — сказал я, взяв руку Эйслинн и поднеся ее к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев.

Ее ответная улыбка была жесткой.

Новость о свадьбе распространилась, как лесной пожар, не только среди моих людей, но и в обществе, а вскоре она станет широко известна и в преступном мире.

Эйслинн хотела найти место в церкви пораньше, чтобы избежать лишнего внимания, но это было последнее, о чем я думал.

— Мы подождем нашего торжественного выхода, — сказал я ей и взял ее за руку,