— Прошу прощения, господа, — Джемо уважительно относился к грохенцам, частым и богатым гостям, — но у нас все места заняты. У хуланов какой-то праздник опять, никак не могу запомнить название.

— Да мне наплевать, какой у них праздник! — набычился Ромиль. — Открывай, я не собираюсь тащиться три меша до следующего заведения с сухим горлом!

— Я же сказал: закрыто! — набычился и вышибала. — Хотите войти — лезьте в окно, только имейте в виду, что среди хуланов и грешники попадаются, им терять нечего.

— Пусть нам вынесут прямо сюда. — Пайс знал, что Ромиль не отступит, и попытался смягчить его требование. — Нам только по кружке.

Джемо все еще хмурился, но под протянутую горсть медяков подставил ладонь.

— Зря ты так, — не одобрил Ромиль, когда окошко закрылось. — Тут не Иштемшир, опасаться нечего. Сломал бы я ему челюсть, зато потом уселись бы за лучший стол.

— Тебе разве хочется слушать этот хор? — поморщился Иво. — Сам же сказал, что хуланов ненавидишь.

Спустя минуту дверь отворилась и Джемо лично вынес ночным гостям пиво.

— Идите под дерево, тут столик. — Вышибала первым прошествовал через темный двор под дерево. — Только не вздумайте нагадить, вам ведь еще назад идти. Тут вам не Иштемшир и не Грохен вонючий.

— Заметно, того и гляди в дерьмо наступишь! — прошипел Ромиль. — Видишь, дружище Пайс, без сломанной челюсти парень остаться не желает.

Иво сжал в темноте его руку, и рыжий все-таки не ударил первым. Джемо, похоже, и вовсе не хотел связываться с двумя крепкими на вид незнакомцами, поэтому попятился, ухмыляясь, к дверям. Однако Пайс не оценил степени коварства вышибалы.

— Чивоха! — громко позвал Джемо. — Чивоха, мне тут помочь надо, не пришлешь пару ребят?

Песня в трактире оборвалась, тут же раздался взрыв хохота. Джемо, улыбаясь, поглядывал то в зал, то на грохенцев.

— Я ведь к вам вроде с душой отнесся, — беззастенчиво соврал он. — А ты, рыжий, и сам нарвался, и друга своего в беду втравил. Тут вам не…

Он прищурился, разглядывая кого-то на дороге. Большая и Медовая светили в эту часть ночи одновременно, и вышибала уже мог сосчитать приближавшихся: четверо. Судя по звону, тоже вооружены. Но наверняка не хуланы — те бы непременно пошатывались и пели, а у этих лишь один прихрамывал.

— Что ж ты замолчал, любезный? — Ромиль невозмутимо потягивал пиво. — Живот прихватило?

— Я тебе сейчас все про свой живот расскажу! Стойте-ка пока, парни. — Джемо удержал возле себя двух полупьяных хуланов, выскочивших из трактира с увесистыми кружками в руках.

Новые действующие лица между тем пошли быстрее, явно намереваясь миновать «Вельшейского странника» как можно незаметнее. При этом все четверо странным образом шагали в ногу, и Джемо скорчил враждебную гримасу.

— Стража, что ли? Скажите Чивохе, что много странных типов этой ночью вокруг бродит.

— Где же много? — икнул один из хуланов. — Вон да вон, только и всего! Эй, проваливайте в Ад, топота чегишайская!

— Да тише, вдруг это облава? — зашептал ему в ухо Джемо, заталкивая в трактир. — Так всегда начинается: часть рядом крутится, часть со стороны леса зайдет… До князя как до утра далеко, вот они и вытворяют тут что хотят. Скажи Чивохе. — Сам вышибала в порыве дружеского рвения вышел на дорогу. — Эй, любезные, а нельзя ли поинтересоваться… Ого, да это же «самый черный грач» собственной персоной! Господин Эшуд Методе, а рядом Хромой Леппе! Это что же, ваша сраная полиция теперь имеет право и по княжеским землям бродить, да еще переодевшись?!

— Что б ты сдох, Джемо! — посоветовал вышибале Леппе. — Отстань, не видишь — мимо идем.

— Так мимо, что даже запыхались! Неужели пивка не желаете, как те двое ваших дружков, что под деревом спрятались? Я налью! Особенно вот вам!

Джемо вытянул длинный грязный палец по направлению к Шели и Вику, имен которых не знал, но прекрасно помнил по дневной ссоре.

— Будь я полицейским, — спокойно сказал Шели, — я бы тебя арестовал. Но за стенами я не полицейский, даже если бы был в форме. Поэтому я просто скажу тебе: до свидания, Джемо! И пойду дальше.

Именно это Грамми и сделал, увлекая за собой раскрасневшегося Вика. Следом шагнул Хромой, а Нетоле даже хлопнул вышибалу по плечу:

— До встречи, дружище!

Несколько удивленный, Джемо переводил глаза с переодетых «грачей» на пустую дорогу, ожидая увидеть там подкрепление. Но подкрепление пришло к нему: из трактира вышел Чивоха Пуговка, а за ним повалили хуланы, вооруженные чем попало.

— Кто смеет устраивать на меня облавы, когда я на княжеской земле?! — заорал Чивоха. — Это нападение, а защита не грех!

— Защита не грех! — Хуланы, не разбираясь далее в происходящем, кинулись к «грачам».

Без остановки и весьма быстро прошагав порядочное расстояние с правого берега через мост Трех Дев, полицейские изрядно устали и сейчас не убежали бы даже от пьяных. Кроме того, мысль о бегстве даже в голову не пришла Палассе, который тут же выхватил саблю и не оглядываясь пошел навстречу врагам.

— И почему Вик всегда так уверен, что мы будем рядом? — Шели тоже обнажил оружие. — Так и хочется однажды устроить ему сюрприз. Эй, голодранцы! Вы совершили малый грех, а теперь напрашиваетесь на большой! Кому тут руки поотрубать?!

Нетоле и хрипящий от злости Леппе встали рядом. Их быстро окружили, и сабли уже позвякивали то о бок железной кружки, то о кривой никейский кинжал, уже вскрикнул от боли кто-то из хуланов, как все перекрыл рычащий бас:

— Чивоха, стой! Это же тот говноклюй, что приходил ко мне вечером!

— Черный? — Чивоха протолкался между сподвижниками. — Точно. Так ты ко мне пришел, парень? Галашше что-нибудь нужно?

— Нет, то есть… — Эшуд посмотрел на Леппе, но тот тоже пока ничего не придумал.

— Не успели еще его подрезать? — рядом с Чивохой появился его побратим, низенький да толстенький Кроха Ляссен, обладатель баса. — Вот как бывает: сидим, отмечаем твое спасение, а неплохого человека чуть не изуродовали. Но ты уж прости, «грач», сам понимаешь — мы люди грешные, да не пропащие, никто бы тебя не убил.

— Конечно, я понимаю!

Эшуд широко улыбнулся, блеснув в темноте крупными зубами. На самом деле ему и в голову не приходило, что встреча у трактира может кончиться чем-то кроме порезов да, что очень возможно, переломанных костей. Не приходило до тех пор, пока он не увидел Чивоху Пуговку, про душу которого точно знал: она на пути в Ад. Стоя рядом с убийцей, приходилось переминаться с ноги на ногу, очень уж дрожали колени.

— Так чего хочет усач Галашше? — Чивоха шагнул прямо к Эшуду, заставив Вика отвести острие сабли, обнял за шею. — Честно говоря… — прошептал он «грачу» в самое ухо, — честно говоря, сегодня я ничего не смогу, ребята напились. Праздник, и вообще… Но завтра сделаю что нужно, счет есть счет. Кстати, когда повесят Фичу и этого другого ублюдка?