– Они хотят выдать ее за сына мистера Дейнсборо. Бабка Лил кивнула.

– Не много надо мозгов, считаю, чтобы об этом догадаться. Их уж давненько прочили друг другу.

Лилит молчала.

– А-а, – продолжала старая бабка, – знаю, о чем думаешь. Вы, мол, одного года... ты и она. Если она будет женушкой, то почему бы и не ты? Ты так думаешь... Я тоже имею право, чтобы мне подыскали муженька, так-то. Да не так, моя милая. Понимаешь, она полноправная дочь. Ее отец был рожден в браке, и хотя твой тоже, да не совсем так, я же тебе рассказывала. Она воспитанная молодая дама, тебе ж до этого далеко, моя малышка.

Она знает, что там в книгах, а некоторые ужасно ценят то, что в книгах. Ты хочешь приглядеть себе мужа... если мужа, конечно... найти и заполучить его. Так вот тебе Том Полгард. Он славный малый и станет владельцем земли и богатства после смерти отца.

– Полгард! – воскликнула Лилит. – Кабаны... свиньи... ненавижу их. Посмотри на Уильяма и на его жизнь. Ты думаешь, я смогу поладить с Полгардами?

– Все будет по-другому, моя милая, если ты станешь хозяйкой их фермы. Ну-ка, смекни. Ты бы и за Уильямом приглядела... а за ним нужен глаз.

– А как фермер и хозяйка?

– Ну, ты им не уступишь, моя королевна; да и жить они будут не вечно.

– Том хочет жениться на нашей Джейн. Старуха рассмеялась.

– Это не пройдет. Старый Полгард хочет женить его на дочери фермера, который у барселонской дороги обосновался. Джейн не заполучить Тома – не такая она у нас ловкая. А Том, хоть и силен, как отцовские бычки, да безволен. А чтобы добиваться своего, нужна воля. А вот если бы это ты была вместо Джейн... считаю, ты бы нашла способ, так-то. Считаю, тебе бы воли хватило. Он тебе не нравится?

– Я ненавижу Полгардов.

– Ну, а что плохого в Джиме Ларкине? Он пойдет по стопам отца и деда. У тебя будут самые фасонистые шляпы и самые моднющие, с вырезами, платья в Корнуолле, если бы ты вышла за него. У тебя было бы вдоволь еды и пуховая постель.

– Вдоволь еды – это хорошо, и пуховые постели – самые лучшие постели. Но Джим Ларкин мне не нужен ни за жареного павлина каждый день, ни за пуховую постель на каждую ночь всю мою жизнь.

– Что накатило на тебя, моя маленькая? Тебе кто-нибудь понравился?

– Нет!.. Нет! Но мне не нужен тот, кто не нравится.

– Ого! Смело. Я тебе скажу, что тебе стоило бы сделать, кабы ты была умницей. Поискала бы в округе приятного джентльмена, который бы немного скрасил твою жизнь.

Старуха запустила руки в кудри внучки. Но даже бабка не успокоила Лилит. Она вдруг испугалась, что, если ее побег обнаружат, ее могут уволить, а если это случится, то она не увидит Фрита, когда он придет в дом.

Она вскочила.

– Мне надо бежать обратно. Они ужасно рассердятся, если узнают, что я уходила.

И Лилит поспешила обратно, думая о своей бабке, ездившей в Олтарнен со своей первой любовью, коробейником; а почувствовав, как ветер треплет ее кудри, она представила себе, что это она едет в дамском седле, но не с коробейником, а с Фритом Дейнсборо.

Был холодный январский день, и восточный ветер гудел в дымоходах. Окончился ланч, и миссис Дерри дремала у огня. Лилит решила воспользоваться такой возможностью. Джейн позаботится и к ее приходу сделает всю работу, чтобы отсутствие младшей сестры не обнаружила миссис Дерри. Бесс и Ада знали о поручении Лилит, они тоже помогут. У каждой служанки может появиться любовник, и тогда она сама будет нуждаться в такой же поддержке.

Прежде чем идти на поиски Тома Полгарда и сказать ему, что если в тот вечер он придет к рощице позади поместья Леев, то встретится с Джейн, Лилит нашла Аманду; она хотела, чтобы Аманда пошла с ней к ферме Полгардов.

Незадолго до того они разговаривали, и Лилит, лежа на кровати Аманды, рассказала не только о страданиях Уильяма, но и Наполеона.

– Ты должна взять для них немного еды, – сказала Аманда. А Лилит, которой хотелось, чтобы Аманда пошла с ней, ответила:

– Тогда ты ее и принеси, а то, если меня поймают, мне попадет за воровство.

Аманда на это согласилась и уже несколько дней запасалась продуктами из кухни.

Аманда была готова идти с Лилит. Лилит поглядела на ее теплое пальто и удобные теплые ботинки. Она была сантиметров на пять выше Лилит, хотя они были одного возраста; она выглядела красиво в своей богатой одежде; и Лилит сравнила свою бледность с румяными щечками Аманды, свои густые черные кудри с золотистой гривой прямых волос Аманды. Она решила, что стоит завидовать лишь одежде Аманды.

– Ты приготовила пакет с едой? – спросила Лилит.

– Да.

– Тогда иди и жди меня у лужайки около конюшен, но не опаздывай. Мы и так задержались.

Когда они вышли на большую дорогу и восточный ветер начал трепать их юбки, Аманда сказала:

– Лилит, с тобой что-то произошло. Вспомни, как ты всегда танцевала... как ты собиралась исполнять «Танец с семью вуалями» когда-нибудь. Ты, бывало, говорила, что станешь танцовщицей, и говорила так убежденно. Я думала, что ты собираешься убежать.

– Ненавижу этот ветер, – ответила Лилит. – Куда вы ездили сегодня утром?

– В пасторский дом. Алиса хотела, чтобы мы попробовали самбуковую настойку, которую ее научила делать тетя.

– Полагаю, скоро вы будете ездить верхом только с мисс Алисой. Ее брат должен скоро уехать, полагаю.

– Да. Лилит... в доме пастора маленькая неприятность. Скоро это станет известно всем, так что я могу тебе сказать. Фрит не собирается быть священником. Он собирается стать врачом.

– А что надо делать, когда ты учишься на доктора?

– Ты сдаешь экзамены и идешь на какое-то время работать больницу, насколько я знаю.

– Полагаю, это здорово – быть врачом, – сказала Лилит.

– Да. Я тоже так думаю.

– Где он будет учиться?

– Я думаю, в Лондоне... или в своем университете, возможно.

– Он вернется сюда, когда у него будут каникулы?

– О да.

– Значит, все будет так, как будто он станет священником, как его отец?

– Думаю, что да... конечно, пока не приобретет квалификацию. Но даже тогда он может здесь жить. Хотя до этого еще далеко.

Лилит побежала вперед; она думала об Аманде и Уильяме и о себе и Фрите. Может быть, Аманда выйдет замуж за Уильяма и сделает его хозяином поместья Леев; и может быть, Фрит станет врачом здесь и удивит всю округу, взяв себе в жены необузданную Лилит Треморни.

«Пусть они удивляются, – говорил он Лилит в воображаемой ею сцене. – Пусть говорят, сколько им заблагорассудится. Мне не нужен никто, кроме тебя; а тебе – никто, кроме меня».