тут же яркий свет, слепящий и живой ударил ему прямо в глаза. Орландо зажмурился, а затем, прикрыв одной рукой лицо, быстро выбежал прочь из ненавистного дома.

Он долго потом смеялся, когда буквально вывалившись на улицу, валялся на земле в мягкой согревающей пыли под теплыми лучами полуденного солнца. А затем все-таки поднялся на ноги, отряхнулся и пошел скорее домой. И за плечом у него было все так и не разряженное его ружье, а в боковом кармане совсем малюсенькая свечка. Шел он теперь почти не останавливаясь. Все два дня. И хотя он привык к довольно долгим переходам, но все же, когда приблизился к своей деревне, то едва не падал с ног от усталости.

Ввалившись наконец в свой дом он сразу же столкнулся с Гретой, которая почему-то очень внимательно на него посмотрела, и почти, как ему тогда показалось, разумно. Потом вытащил из кармана найденную в подвале свечу, на которую его жена тут же буквально уставилась. Когда же он зажег ее, то в глазах Греты возникло сначала некое теплое мерцающее свечение, потом она закатила их наверх, оставив видимыми лишь одни белки. Когда же она вновь их опустила, то это были уже глаза его Греты. Той Греты, нормальной, не сумасшедшей, которую он когда-то прежде очень любил. И в этот момент Орландо просто не выдержал. Он и так-то всю дорогу назад с трудом сдерживался, давясь от радостного смеха. Что все-таки сумел раздобыть то, что искал. Теперь же он мог по-настоящему расслабиться. Отчего медленно и с наслаждением закрыл уставшие глаза и, постепенно погружаясь в приятную, но беспросветную темноту, тихо засмеялся. И долгим был этот смех, и счастливым. А может быть, то был всего лишь сон. Орландо не мог уже сказать наверняка.

Вот только не суждено ему было никогда проснуться. И не потому, что он умер в тот момент, а потому что так и продолжал всю оставшуюся жизнь смеяться, весело и беззаботно блуждая в абсолютной темноте.

17. Жасминовое чаепитие в послеполуденной тени

Легкий и приятный аромат, успокаивающий. Запах яблоневого цвета, коры и листьев, травы и свежести. Все это чувствовал сейчас старый Муршу, с интересом наблюдавший за странным и призрачным действом, которое неспешно разворачивалось прямо перед ним. А ведь совсем еще недавно он, такой уставший от утренней работы, пришел сюда, в тень единственного крупного дерева поблизости, чтобы немного передохнуть и переждать полдень. То есть самое пекло, когда в поле совсем работать было нельзя. И тут вдруг это чаепитие.

Он и сам тогда не заметил откуда здесь взялись этот длинный, накрытый скатертью стол и стулья. Эти люди, которых он никогда еще в жизни не видел. Эти яблони, которые все были в белом цвету. «Одна, две, десять, – Муршу все пытался их сосчитать, но сбивался со счета. – Да их тут целый сад, – сказал он себе наконец. – И кто, интересно знать, все эти странные люди, откуда они? Ведь сейчас в этом поле вообще никого не должно было быть». Да, он слышал, конечно, про древних людей, тех, которые жили когда-то на этой земле, но потом все куда-то исчезли. А теперь они опять находятся здесь и сразу несколько; странно.

Муршу, конечно, сразу тогда догадался, что просто еще спал в тот момент. Но как-то не решался это проверить. Отчего не стал: ни шлепать себя рукой по щекам, ни больно щипать за ногу. Поскольку то, что он видел, иначе, кроме как невероятным и удивительным чудом назвать было просто нельзя. А ведь сны далеко не всегда бывают приятными. И если тебе снится хороший и жизнерадостный сон, то зачем просыпаться? Не лучше ли подремать еще, чтобы вдоволь насладиться прекрасными, пусть и иллюзорными видами.

Тем временем люди уже налили в чашки свой чай и уселись за стол. Стол этот был довольно большим. Таким, что они сразу все за ним уместились. Там были и стройная женщина, и высокий мужчина, несколько маленьких и шаловливых детей. Кажется два мальчика и три девочки, Муршу все никак не мог их сосчитать, поскольку дети постоянно бегали вокруг стола друг за другом. Была даже какая-то приятная на вид худая старушонка в белом кружевном головном уборе. В общем, самая обыкновенная счастливая семья. Да и сам сад был, по всей видимости, их собственным, поскольку был огорожен невысоким забором, а от стола и куда-то вдаль вела усаженная цветами извилистая земляная дорожка. Но вот самого дома почему-то нигде видно не было. «Наверное, я просто представить себе его не могу, – подумал Муршу прямо во сне, – а оттого и не вижу».

И люди уже приступили непосредственно к самому чаепитию, когда Муршу впервые подумал про время. А ведь действительно, ему, наверное, давно пора было возвращаться в поле, поскольку за него необходимой работы сделать не мог никто. «Интересно, – снова подумал он, – который сейчас час? И сколько я сплю?» После чего все-таки ущипнул себя несильно за руку. Но почему-то не проснулся. «Так, – сказал Муршу сам себе, – это не помогает. Но что же делать?» Тогда он встал и решил подойти к этой воображаемой компании. Но только лишь немного сдвинулся с места, как вдруг все пропало. И яблоневый сад, и стол, и люди со своим жасминовым чаем. Муршу огляделся. Да, теперь все было по-прежнему, в точности как и тогда, когда он еще только прилег здесь передохнуть. Вот то большое тенистое дерево, рядом с которым он устроился, вот даже его куртка, которую он снял с себя, чтобы удобнее было лежать. Да и вообще, все вокруг было абсолютно нормальным и обыкновенным. «Так что же это, – сказал он себе теперь уже вслух, – выходит, что я и не спал вовсе?» После чего сделал шаг назад и встал на свое прежнее место. И вновь перед ним возникли и тот яблоневый сад, и люди со своим жасминовым чаем, и даже запахи, которые окружали его со всех сторон, буквально наполняя чувством умиротворяющего и блаженного покоя.

И это было словно чудо. Когда ты из одной, привычной и простой жизни попадаешь в другой, удивительный мир. Пусть, возможно, и иллюзорный, но такой восхитительный и прекрасный. Когда время вокруг тебя словно бы останавливается и ты ничего уже не замечаешь, да и не хочешь замечать, кроме этой счастливой, удивительной картины. Муршу невольно ахнул. Он никогда еще не видел, конечно, ничего похожего и даже не слыхивал о подобных чудесах. Ведь все это выглядело как настоящий мираж