Однако торопить никого не понадобилось – Наль, удивительно нелепый в темно-красной с золотом одежде наследника Дома Скал, выкатился на крыльцо и с нескрываемым восторгом уставился на Ричарда.

– Святой Алан, – пухлые щеки кузена от волнения стали красными, – настоящий Святой Алан!

– Ты же знаешь, – довольный жизнью и собой Ричард от души хлопнул крякнувшего родича по плечу, – Окделлы похожи друг на друга, как листья с одного дуба.

– О да, – с легкой завистью подтвердил кузен, – но как же тебе идет. Настоящий талигойский рыцарь!

– У Его Величества безупречный вкус, – окончательно развеселился Ричард, – а Джереми отыскал прекрасного портного. Ладно, поехали, негоже являться позже всех.

Ричард ухватился за гриву Караса и ловко вскочил в седло. Именно так садились на коня Савиньяки. Дику немного не хватало обоих братьев, и юноша в глубине души надеялся, что те рано или поздно присягнут настоящему королю и встанут на Высоком Совете за спиной Робера Эпинэ. Без Дораков Талигойя обойдется, но за Савиньяков, фок Варзов и графа Ариго нужно бороться. Конечно, кем бы ни оказался брат, на отношении Дика к сестре это не скажется, но Катари будет больно, если знамя Ариго запятнают еще больше.

Рассчитывать, что сосланный в Торку собственным отцом Жермон окажется Человеком Чести, было наивным. Дик это понимал и все равно надеялся. Сейчас графу Ариго сорок, бо́льшую часть жизни он провел в походах, а война облагораживает. Брат Катари мог измениться к лучшему. Надо ему написать. Ему, Катершванцам и Арно – пусть убедит Эмиля и Лионеля вернуться в Кабитэлу. Альдо только обрадуется, он не собирается никому мстить. Эпинэ тоже переходили на сторону Олларов, а Робер – лучший друг Его Величества.

– Монсеньор, – вполголоса спросил Нокс, – разрешите открыть ворота?

– Открывайте, капитан.

Кованые створки, с которых уже сняли воронов, но не успели прикрепить вепрей, медленно распахнулись. Первым двинулся знаменосец в багряном плаще. Его сопровождали двое солдат с обнаженными палашами и четверка трубачей, за которыми гарцевал капитан Нокс.

Ричард обернулся к восхищенному Налю, вцепившемуся в поводья очень приличного гнедого. Посадка кузена оставляла желать много лучшего, и Ричард невольно поморщился. Конечно, Полный Совет собирается не каждый день, а наследником титула Наль пробудет лишь до рождения у Повелителя Скал первенца, но подучиться кузену придется. Дом Окделлов не должен быть посмешищем, а Наль, как его ни одевай, остается толстым чиновником. Не хватало, чтоб какой-нибудь остряк «спутал» его с писцом или ликтором.

– Реджинальд, – Ричард постарался подсластить пилюлю улыбкой, – тебе бы не помешало похудеть.

– Я знаю, – вздохнул кузен, – это у меня от матушки, а ведь я очень мало ем.

– Ты еще и двигаешься мало, – засмеялся Дик, – то есть двигался. Теперь ты каждое утро будешь фехтовать и ездить верхом.

– А может, я заболею? – предложил Наль. – Заболею и уеду в Надор. Тебе не придется за меня краснеть, а мне не нужно будет худеть.

– В Надор ты поедешь, но не поэтому, – Дик запнулся, подбирая слова. – Понимаешь... Надо сделать так, чтобы матушка не приехала в Олла... В Кабитэлу. Понимаешь ли...

– Понимаю, – подхватил кузен, – ты не хочешь, чтоб эрэа Мирабелла встретилась с Айри. Я с тобой полностью согласен, они могут снова поссориться.

– Вот именно! – Дик возблагодарил небеса, избавившие его от объяснений. Предлог – лучше не придумаешь. Хотя никакой это не предлог. Он заберет сестру при первой возможности, а матушка, без сомнения, все еще зла на дочь. Зачем их сводить?

– Я давно хотел спросить, – Наль снова покраснел, – почему Айри не с нами?

– Я ее еще не видел, она в свите Ее Величества. – Что б ни говорил Альдо, для Ричарда Окделла Катарина Ариго остается и всегда останется королевой. – А Ее Величество никого не принимает.

– И Айри тебе даже не написала?

– Нет, – коротко ответил Ричард, делая вид, что занят дорогой и лошадью. Двадцатый раз пережевывать одно и то же не хотелось. Айри на письма не отвечала. Так же как и Катари. И это начинало тревожить.

Юноша ни на мгновенье не допускал, что Альдо Ракан может повести себя недостойно с женщиной. Значит, Катари молчит по другой причине. Королева слишком горда, чтобы, потеряв трон, просить помощи у тех, кто поднялся на вершину. И еще на ней лежит тень ее жалкого мужа или, того хуже, не мужа.

Дик только недавно осознал, что будет, если олларианские браки признают недействительными. Тысячи женщин, и среди них Катари, окажутся в положении Ровены из «Плясуньи-монахини», считавшей себя женой Галахада и лишь после его смерти узнавшей, что их брак не имеет силы. Но Ровена любила, а Катари!.. Ее молодостью и честью заплатили за жизнь соратников Борна.

Теперь Удо – один из доверенных сподвижников Его Величества, а Катарина Ариго одинока и опозорена, так чего удивляться, что она прячется от людей?! Но почему молчит Айри? Сюзерен заверил, что герцогиня Окделл совершенно свободна и может переехать к брату в любое время. В этом-то все и дело! Айри не знает Альдо, она может решить, что ее свобода – ловушка. Ей позволят выйти, а назад не впустят. Именно так поступили с дамами Алисы, Айри об этом известно, вот она и остается со своей королевой. Храброе и верное сердечко!

– Монсеньор, – капитан Нокс казался серьезнее самого Вейзеля, – нам предстоит проехать улицей Адриана, я прошу вас и вашего кузена поменяться плащами со мной и Томасом и смешаться с солдатами.

– Что за чушь, – пожал плечами Дик.

– Это не чушь, – Наль пытался говорить спокойно, но глазки кузена предательски бегали, а голос дрожал, – я же тебе говорил... Вас, то есть нас, в городе не любят.

– Виконт Лар совершенно прав, – Эндрю изо всех сил пытался скрыть презрение, – сбежали далеко не все олларовские прихвостни. Разумеется, они не нападают открыто, но... Вчера стреляли в герцога Эпинэ. Монсеньор, я не хочу искать себе нового господина. И мои люди не хотят!

Да, северяне не забыли Симона Люра, таких не забывают. Ричард тоже нет-нет да и вспоминал то шутки генерала, то его советы. Люра был умницей, но главное, в нем были благородство и смелость. В жилах генерала не текло ни капли крови эориев, титул и звание он получил из рук Олларов и все-таки перешел на сторону принца Ракана, что и решило исход восстания.

Симон понимал, что никогда не сравняется с новыми соратниками знатностью, победа Раканов висела на волоске, в Олларии отступника ждала даже не плаха, виселица, и все равно он послушался совести. Уцелеть в десятках сражений и так страшно и нелепо погибнуть! Ричард тепло улыбнулся напряженно молчавшему офицеру:

– Капитан, клянусь вам, имя Симона Люра не будет забыто, но я был бы недостоин вашей тревоги, если б стал скрывать лицо и герб. Держите ухо востро, и пусть решает Создатель! Наль, к тебе это не относится, можешь сменить плащ.