– Ну да, я так и думал. Ты политически незрел. Не можешь даже решить, за левых ты или за правых.

– Политика – это просто пыль в глаза. У политиков нет видения общей картины, нет планов. Все, что они могут, – лишь жонглировать словами, используя ораторские приемы. И они приходят к власти и тут же принимаются рулить огромным административным кораблем, которому в принципе нет никакого дела до левых и правых. А я тебе говорю о видении истории в перспективе.

Я беру амфору и снова наливаю себе.

– Я говорю о надежде на лучший мир. На самом деле в природе сотрудничество намного важнее соперничества. Посмотри, в наших собственных телах есть пример союза множества различных типов клеток. Объединившись, они создают более сильный организм. Цветам нужны пчелы, которые переносят пыльцу, поэтому они окрашены в такие яркие цвета. Семенам некоторых деревьев необходимо упасть в землю подальше, чтобы тень старого дерева не падала на новый росток, и природа делает все, чтобы привлечь внимание белок.

– Которые съедят семена.

– А семена попадут на новое место вместе с экскрементами белок в качестве удобрения. Сотрудничество есть повсюду. Все так или иначе приводит к союзу. Ведь существует любовь. Дарвин ошибается – побеждает союз, а не соперничество.

Рауль как-то странно смотрит на меня. Словно, пропустив пару стаканов вина, я стал вызывать у него еще большее беспокойство.

– Мишель, ты, конечно, можешь мечтать и дальше, провозглашая свои теории. Только вспомни о том, что сейчас происходит на Земле. Ведь войны-то не идут по заранее расписанным сценариям.

– Ты так думаешь? – говорю я, делая глоток вина.

Я излагаю свои соображения:

– Думая о войне, всегда думаешь о страхе. СТРАХ. Страх делает людей послушными, и дальше с ними можно делать что хочешь. Это одна из главных мотиваций наших поступков.

Снова наливая себе вина, я улыбаюсь, а потом разражаюсь фальшивым смехом.

– Они держат нас страхом. СТРАХОМ!!!!!

Я выкрикнул это слишком громко. Друг делает мне знаки, чтобы я говорил тише. На нас уже смотрят.

– Теперь оставь меня, Рауль.

Мой друг медлит, потом поворачивается спиной и продолжает ужинать, словно меня тут нет.

Я снова один и знаю, что за мной наблюдают. Я прошу еще одну амфору у проходящего мимо Времени года и пью. Как это неприятно – ты начинаешь что-то понимать, в то время как остальные ни о чем еще не догадываются. Как неприятно сознавать что-либо.

Мне хочется все забыть.

Забыть людей-дельфинов.

Забыть Афродиту.

Забыть Мэрилин и Эдмонда, Рауля и Фредди.

Забыться.

Я встаю и высоко поднимаю бокал. Снова все взгляды обращены ко мне, как на лекции, когда я пытался добиться единства всего курса. Я говорю, обращаясь сразу ко всем:

– Я ХОЧУ ПРОИЗНЕСТИ ТОСТ. Я ПОДНИМАЮ ЭТОТ БОКАЛ ЗА ТРИ… ЗА ТРИ ЗАКОНА ОЛИМПА: ЛОЖЬ, ПРЕДАТЕЛЬСТВО И ЛИЦЕМЕРИЕ.

Я пошатываюсь. Земля уходит у меня из-под ног. Я уже готов рухнуть, когда чья-то рука хватает меня за локоть.

– Пошли, – говорит Жорж Мельес, – я отведу тебя домой.

Я отталкиваю его и снова поднимаю бокал.

– Здесь смертельно скучно. Эй, хариты, сыграйте нам рок-н-ролл, я хочу танцевать. Или техно. Только не говорите, что на Эдеме не слыхали про техно или хип-хоп. Времена года, что вы копаетесь?! Моя амфора пуста. За кого нас тут принимают? Боги мы или нет? Несите полную!

Ора спешит подать мне большую амфору красного вина, отдающего вкусом дубовой бочки.

– Вот в чем все дело. Слишком медленный сервис и маленький выбор вин. Сожалею, но ваш Эдем не тянет и на три звезды. Видал я курорты и получше. Со шведским столом, сырами и десертом. На завтрак я предпочитаю кукурузные хлопья, бекон и яичницу.

Раздается несколько одобрительных выкриков.

– Да, друзья мои. Я вижу, все со мной согласны. Кстати, здесь не хватает бассейна. Посреди Олимпии. Тут слишком жарко. Кроме того, было бы неплохо, если бы нам подавали прохладительные напитки и мороженое, пока мы управляем нашими народами. Как в кино. Да, мы боги, но в то же время и люди!

– Мишель, хватит! Пойдем, – говорит Рауль и берет меня за другую руку.

Я невозмутимо продолжаю.

– Посмотри, мы все в белой униформе, а белое тут же пачкается. Не успел я надеть тогу, как она уже грязная. К тому же все эти тоги и туники скверно сшиты и висят мешком. Пожалуйста, выдайте мне джинсы!

– Мишель, успокойся.

– Успокойся? Я уже достаточно долго был спокойным. Мы тут не в доме престарелых. Должен сказать, тут очень мало развлечений. Сигарет нет, никто не курит. Не занимается сексом. Единственное занятие – убивать друг друга. Тем, кто в детстве играл в войну, наверно, весело. Только я предпочитал кукол.

Я пытаюсь схватить Время года за руку, но она вырывается. Все безмолвствуют. Ну что ж, выскажусь до конца.

– А еще тут совершенно нечего читать. Нечего. Возьмешь книгу в библиотеке, а там чистые страницы. Только чистые страницы! Включаешь телевизор – никаких фильмов или программ. Показывают только бывших клиентов, которые достали нас, еще когда мы были ангелами. Чудесное зрелище – они играют на тамтаме или рыдают в пустой постели! Покажите лучше американский сериал! «Магазин на диване» и то лучше…

Вино помогает обрести смелость, которой мне так не хватает. Я пью еще. Снова и снова. В какой-то момент вино уже вызывает отвращение, но если не останавливаться, то вскоре откроется второе дыхание, и это вдохновляет.

– Мадемуазель! МОЯ АМФОРА ПУСТА! БЫСТРЕЕ, ВЫПИТЬ! ВЫПИТЬ!

Ора поспешно приносит мне новый сосуд. (Однако! Чем более хамски я себя веду, тем с большим уважением ко мне относятся.)

– Прекрати! – шепчет мне Рауль, оттаскивая от амфоры.

– А ЧТО? Я ВО ЧТО-ТО ВМЕШИВАЮСЬ? Пожалуй, только в наши гены. Вот он, естественный отбор твоего расчудесного Дарвина. Наши воздержанные предки, которые пили только воду, вымерли, что вполне логично: в воде полно бактерий. Остались только те, кто употреблял алкоголь – пиво, вино, водку, брагу! Вот эти выжили. Остальные… Фр-р-р!

Рауль ждет, когда я успокоюсь.

– Если ты не остановишься, то скоро не сможешь и шагу ступить.

– Ну и что? ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ и катись к себе на гору, к своим СТЕРВЯТНИКАМ.

Я снова хватаю амфору.

– Что тебя беспокоит? – мягко спрашивает Рауль. Я хохочу в ответ.

– Что меня беспокоит? Я просто ИЗ-МО-ТАН! Я не вижу больше впереди «ВЕЛИКОГО СЧАСТЛИВОГО БУДУЩЕГО»! Что меня беспокоит?

Я в упор смотрю на своего друга.