сотрудников МГБ генерал-майора Леонова, бывшего начальника следственной части по особо важным делам, и его заместителей Лихачева и Комарова тоже обвиняли в том, что они являются участниками сионистского заговора. Объявленные сионистами следователи были ярыми антисемитами. Особенно отличался патологическим юдофобством Комаров. О том, что собой представлял Комаров, свидетельствует заявление Соломона Лозовского на суде по делу Еврейского антифашистского комитета. Лозовский говорил: «…полковник Комаров имел очень странную установку. Комаров мне упрямо втолковывал, что евреи — это подлая нация, что евреи — жулики, негодяи и сволочи, что вся оппозиция состояла из евреев, что евреи хотят истребить всех русских». По иронии судьбы Комаров был арестован… за причастность к сионистскому заговору. Не странно ли?

В числе арестованных по делу о сионистском заговоре оказался Григорий Майрановский, начальник токсилогической лаборатории «Х», находившейся в ведении МГБ. Эта лаборатория занималась изготовлением ядов и выполняла сверхсекретные поручения Сталина. Майрановский был врачом по профессии и как раз вписывался в структуру заговора, объединяющего врачей и руководство МГБ.

Майрановскому в 1943 году было присвоено звание полковника госбезопасности. В том же году нарком госбезопасности Меркулов возбудил ходатайство о присвоении ему ученой степени доктора медицинских наук и звания профессора по совокупности работ без защиты диссертации. В своем ходатайстве Меркулов указывал, что «за время работы в НКВД тов. Майрановский выполнил 10 секретных работ, имеющих важное оперативное значение».

В местных органах МГБ чистка тоже шла, но некоторым чекистам в провинции и работавшим за границей удалось избежать ареста и даже увольнения. Например, полковник В.Портной был до марта 1953 года заместителем начальника Управления МГБ Курской области, полковник И.Зитеров — начальником отдела МГБ Эстонии, генерал-лейтенант М.Сладкевич — начальником внутренних войск МГБ в Германии и др.

Леонова, Комарова, Лихачева, как и Абакумова, судили в 1954 году в связи с фальсифицированным так называемым «Ленинградским делом». Они были приговорены к расстрелу. Шварцмана судили отдельно по этому же делу и тоже приговорили к расстрелу.

Сотрудников МГБ обвинили с организованной вредительской, шпионской и националистической деятельности, хотя, по мнению Катусева, никакими данными для такого обвинения ни следствие, ни он в частности, не располагали. А для того, чтобы чекисты перестали любить Сталина, 21 августа 1952 г. офицерам ГБ перестали платить доплаты за воинские звания. Поэтому их реальное жалование уменьшилось на треть.

После удаления Абакумова и такого разгрома МГБ профессионализм его сотрудников резко упал. После арестов и увольнений чекистов-евреев в МГБ оказались практически одни идиоты, чекистскую работы стали вести дилетанты, набранные из партийных органов, из номенклатуры.

Таким образом, можно предположить, что арест евреев-чекистов позволил дезорганизовать работу профессионалов в МГБ. Как вы думаете, кому и зачем это надо было сделать? Правильно — это было явно на руку не Сталину и СССР, а нашему «провидению».

Интересно — некоторых участников мифического «сионистского заговора в МГБ» Берия после смерти Сталина сразу освободил и назначил на ответственные посты в МВД, которое возглавил. Например, генералов Эйтингона и Райхмана. В итоге после убийства Берия они опять оказались в тюрьме, на этот раз «как участники заговора Берии» и были осуждены к различным срокам заключения. И опять очередной вопрос: кто отдал приказ об увольнении евреев из МГБ? В рассылках, поступавших Сталину, таких приказов вроде бы нет.

Загадочной представляется роль во всей этой истории «гэбиста» Рюмина. В рассматриваемый период М.Д. сделал довольно стремительную карьеру, сначала он подполковник, потом полковник, старший следователь по особо важным делам МГБ СССР, и наконец, заместитель министра госбезопасности. В целом же, история карьерного роста Рюмина не совсем обычна.

По сведениям Емельянова, Рюмин до своего назначения в МГБ работал счетоводом в архангельской потребкооперации. По словам Рясного (а тут врать ему нет смысла), Рюмин, поступив на службу в МГБ в архангельской области, арестовал в Архангельске какого-то врача, еврея, и тот дал показания, что в Москве действует подпольная организация врачей. Более того, будто бы Рюмин был выдвинут для работы в центральном аппарате МГБ самим Абакумовым. Ну Рюмин и Рюмин, много такие рюминых подвизалось в «органах» в те годы. Однако, как мы помним, наш Рюмин обессмертил своё имя тем, что написал телегу на самого Абакумова.

После ареста Абакумова, в июле 1951 г. Рюмин был назначен и.о. руководителя следственного отдела. Видимо, Рюмин понял, что чем больше пишешь, тем быстрее карьерный рост. Поэтому в октябре-ноябре 1951 г. Рюмин написал очередное второе письмо, где обвинил своих коллег в плохой работе. По настоянию Рюмина был арестован заместитель министра госбезопасности Питовранов. За всё это Рюмина в МГБ дружно ненавидели, считали бездарностью и выскочкой.

В конце концов, полковник Рюмин был назначен заместителем министра государственной безопасности СССР. Это произошло 20 октября 1951 г. (по другим сведениям это произошло в ноябре 1951 г., а по третьим — 12 декабря 1951 г. Наконец, существует и четвертая версия — назначение произошло 22 февраля 1952 г.). По свидетельству Столярова, Рюмин стал заместителем министра ГБ в ноябре 1951 г. когда Сталина был на юге. Точная дата не так и важна, поскольку все это время Сталин был на юге и не мог курировать этот вопрос. Даже 22 февраля Сталин мог не участвовать в решении вопроса о Рюмине, так как только что вернулся в Москву из Сочи (Сталин вернулся в свой кремлевский кабинет лишь 12 февраля 1952 года). Более того, вскоре Рюмина принял Сталин.

Возникает вопрос, а кто же выдвинул Рюмина на должность зам. министра, если Сталин был в отпуске на юге? Скорее всего, это был наш крот. Напомню, что 22 февраля 1952 года расследование дела Абакумова и его сотрудников было возложено на органы безопасности, и он был переведен из тюрьмы «Матросская тишина» в Лефортово. Всё это время М.Д. Рюмин добивался передачи ему ведения следствия по делу Абакумова. Наконец, когда Рюмин был возведен в ранг зам. министра, он при поддержке зам. министра Гоглидзе Рюмин добился разрешения взять следствие над Абакумовым в свои руки. Под контролем Рюмина оказалась следственная часть по особо важным делам. В апреле 1952 г. Лихачев вдруг «вспомнил», что Этингер в присутствии Абакумова и его сознался в намерении сократить жизнь Щербакову. Рюмин навалился на еле живого Абакумова, чтобы тот подтвердил эти слова, но Абакумов все отрицал. 22 июля 1952 г. устроили очную ставку Лихачева и Абакумова, но ничего не добились. Но обратите внимание, какой длительный период времени прошел между признанием Лихачева и очной ставкой.

Когда Рюмина судили, уже после убийства Берия, Рюмин на суде обвинял Абакумова в проеврейских симпатиях. Однако Райхман сообщил Судоплатову, что Абакумов отрицал обвинения, связывающие его с сионистским заговором,