Четыре черные полосы ползли за ней по пятам, огибая неровные поверхности земли. Они были охотниками, им нравилось преследовать свою добычу, сейчас они играли с ней. В любой момент ее лодыжки могли оказаться в их власти, но эта погоня доставляла им немыслимое удовольствие.

Женщина в красном увидела впереди лестницу, она поднялась на несколько метров вверх, к прочной железной двери, которая была открыта. Это было спасение, по крайней мере, она так думала. До цели оставалось буквально пару метров и внутри она уже начала чувствовать некое облегчение, но дверь со скрипом и грохотом закрылась прямо перед ее лицом.

– Все предрешено! Тебе не убежать!

Никита лежал на железной сетчатой кровати. Нога его была перебинтована, а на лице было несколько аккуратных швов. Рядом стоял все тот же стул, прикрученный к полу, на котором он не так давно был пленником. В этом небольшом подземелье было темно, не было ни единого намека хоть на толику света. Ни звуков, ни движений, ничего. Только он и темнота. Сверху начали доноситься звуки и через несколько секунд он понял, что это чьи-то шаги.

– Эй! Я здесь! Я внизу! Помогите мне!

Он кричал и кричал эти слова, пока его голос не охрип и он не закашлялся. Шаги продолжали свою жизнь над его головой, за пределами этой темницы. Словно кто-то нарочно играет с ним, дает мелкую надежду на спасение, а затем сразу отнимает ее.

– Это ты! Эй! Выпусти меня отсюда!

Прозвучал громкий скрежет металла и Никита увидел тонкий лучик света наверху. Он попадал ему прямо на лицо. Первый раз за всю жизнь, Никита так радовался солнечному свету. Широкая крышка люка открылась, в помещении стало светло, и он увидел свою перевязанную белым бинтом ногу.

– Что это?! Что за…

Он потрогал перевязку руками, затем попытался развязать ее и посмотреть что случилось.

– Я бы не советовал этого делать.

Голос шел сверху. Никита сразу узнал его. Это голос того, кто кинул его в эту вонючую яму. Мужчина опустил железную лестницу вниз и медленно, не торопясь, спустился по ней. На нем все также была маска с улыбающимся смайлом. Он вальяжно сел на стул, положил ногу на ногу, затем достал из кармана куртки телефон и начал яростно фотографировать испуганного парня. Вспышки сверкали, ослепляя его, он прикрывался руками и закрывал лицо, но человек в маске продолжал фотографировать.

– Прекрати! Прекрати! Прекрати! – Начал кричать Никита.

– Вот эта, – он приблизил телефон и посмотрел на сделанный снимок. – Да, это хороший кадр. Он в полной мере передает всю твою ситуацию безысходности и отчаянья. – Затем он повернул экран к Никите и показал снимок.

– Сука ты… – Никита отвернул от него лицо и стал смотреть в стену.

– На счет твоей ноги, точнее пальчиков, – он засунул телефон обратно в карман куртки. – Мы с твоей сестрой немного поиграли… Небольшая партия. Знаешь, она у тебя боец.

– Что ты с ней сделал?

– Я с ней абсолютно ничего не делал, а вот она же наоборот, сделала очень многое. Разумеется не сразу, сперва мы с тобой ее хорошенько замотивировали. Но потом она выглядела очень уверенно. Я думаю следующую нашу партию, она разыграет гораздо лучше.

– Что это значит? Что значит мы с тобой замотивировали ее?

– Видишь ли, мой друг, пока твой пальчик на ноге не покинул своих маленьких братиков, напоследок хорошенько плюнув красной слюной, твоя сестра не хотела играть со мной.

Никита вспомнил не все и не сразу, но мелкие обрывки того как его палец отлетает от ноги, все же промелькнули маленькими кадрами в его голове. Он прикрыл ладонью губы, приступ слез накатывал, глаза стали влажными, но Никита сдержал свои эмоции, он не хотел показывать этому человеку свои слезы.

– Да ты боец, – мужчина в маске подошел к Никите и сел к нему на кровать. – Держишься. Не каждый бы на твоем месте так себя вел. Ты молодец, это похвально…

– Да пошел ты знаешь куда! – С этими словами Никита резко повернулся к нему лицом к лицу. – Убить меня хочешь? Давай, гнида! Только сестру мою не трогай! Давай, ублюдок, убей меня! Мне плевать понял! – С каждым словом его глаза все больше становились мокрыми. – Я и так калека, че с меня взять! Нравится издеваться над инвалидами сука, давай, убей меня и дело с концом! – Он собрал все слюни, что были у него во рту и плюнул в этот улыбающийся смайл.

Мужчина провел пальцами по смайлику, собрал всю эту жидкость в ладонь, закатал маску до основания своего носа, и оголил половину своего лица. У него был вытянутый гладко выбритый подбородок и тонкие, острые в краях губы. Он поднес руку ко рту, высунул язык и провел им по своей ладони. Затем снова натянул маску и встал с кровати. Никита от недоумения просто раскрыл глаза и смотрел на него, не говоря ни слова.

– Так держать, мальчик. Правильно, что ты не начал истерить по поводу своей ноги. От того, что у тебя нет мизинца, еще никто не умирал. – Он немного усмехнулся, затем вытащил из своего внутреннего кармана целлофановый пакет с фруктами, пластиковую бутылку с водой и кинул Никите на кровать. – Поешь, тебе нужны витамины. Ах да, вот еще, – из карманов джинсов он достал лекарство. – Это обезболивающее. Пей аккуратно, чтобы не подсесть на них потом.

– Потом? Какие на хрен потом? – Никита ударил кулаком по стене. – Ты че несешь, больной извращенец! Так и скажи прямо, что я здесь сдохну! В этой вонючей яме!

– Ты не умрешь здесь, Ник, – он достал зажигалку «Zippo» и кинул ему на кровать. – Экономь. – Затем поднялся по лестнице, втащил ее за собой на поверхность и закрыл люк, оставив после себя лишь темноту и эхо от удара железа.

Виктор, Цезарь и Максим молча сидели в красной «Митсубиси». Солнце слепило им глаза через лобовое стекло. Всю эту ночь никто из них так и не сомкнул глаз. Максим курил в окошко и запивал все это дело бутылкой коньяка. Как бы он не хотел сейчас напиться, но его не брало. Он сидел на переднем сидении рядом с Цезарем. Сзади был Виктор, он по очереди смотрел на них обоих и просто молчал, играя скулами на лице.

– И так, – Цезарь первым прервал тишину. – Макс, рассказывай все по порядку, как и че ты делал, когда от нас уехал, нельзя упустить ни единой мелочи.

– Я поехал в больницу, но на территорию заезжать не стал, чтобы тачилу не палить. Припарковался не далеко, вытащил Гришу из машины, закинул его на плечо и потащил, – он докурил сигарету и выкинул окурок в окно. – Он тяжелый, капец! Я думал не донесу.

– Ты ближе к делу давай, малой! – Виктор нервничал.

– Ну припер я его в больничку в нашу в центральную, там дежурные врачи подошли, спросили что к чему, я им сказал, что нашел его не далеко на дороге, может сбили его говорю. Они прикатили тележку, погрузили его и увезли, хрен знает куда. Один попросил задержаться и отошел куда-то, ну я тикать сразу. Заехал домой, взял шмотье Цезарю и поехал к вам. Ну, а потом вы все знаете.