была голубая блузка из шифона с рюшами и синяя юбка из тонкой синтетики — вся в оборках. Она обожала женственный стиль.

Андрей ей страшно обрадовался: наконец родное, мокрое от духоты и усталости лицо. Он обнял ее как сестру и шепнул:

— Скажи, что тебе надо в ванную, я тебя провожу. Ты умоешься, а я срежу этикетку с твоей блузки. Ты, конечно, забыла.

— Я ее купила в обеденный перерыв, — заговорщицки ответила Люда. И громко провозгласила:

— Всем привет. Даже не смотрите на меня, человек с грязной работы. Где у вас ванная? Андрюша, проводи, пожалуйста, я сама заблужусь в этих хоромах.

Коллеги-мужчины вошли, продолжая обсуждать какую-то рабочую проблему, нашли взглядами Андрея, приблизились, и вечно голодный Федор довольно громко спросил:

— А когда подавать начнут, Андрюха? Я запах чего-то божественного унюхал со двора.

Блюда были основательными и в то же время изысканными. Они исключали всякую возможность фуршетов. В огромной столовой был накрыт большой овальный стол. Валерия все готовила сама, пригласила только женщину, чтобы помогла подавать и мыть посуду. Гости бурно восхищались и стремительно все поглощали, не забывая об отличных напитках. Говорили за столом только свои со своими. И так бы это благополучно продолжалось до конца пиршества.

Но Андрей невольно прислушался к рассказу соседа по столу, который описывал Валерии свою новую квартиру в новостройке Москвы.

— Все отлично, — гордо говорил он. — После того, конечно, как я вложил в ремонт, переделку и отделку даже не стану озвучивать сколько. Но двор такой унылый, серый, убогий. И мне пришла в голову такая идея: арендовать, так сказать, кусочек общего двора и сделать свой, закрытый «итальянский дворик». Прямо под нашей открытой террасой. Знаешь, такая красота с арками, вьющимися растениями, стильными фонарями, фонтанчиками… Да вот эскиз, посмотри. — Он показал Валерии фото на телефоне.

— Какая прелесть, — восхитилась Валерия. — Уже готово?

— Не просто не готово. Быдло устроило мне обструкцию и скандал. Пишут жалобы. А у меня уже все оформлено и по деньгам прошло: «Жилищнику», управе, всяким инспекциям по технике безопасности. Это типа как благотворительное участие в благоустройстве Москвы. Но быдлу, их выродкам и собакам теперь негде гулять якобы. И любимую сраную травку выкорчевали… Собакам гадить негде.

— Странно, — произнесла Валерия. — Туда все смогут приходить?

— Нет, конечно. О чем ты, дорогая. Это мой частный, законный участок. Очень красивая узорная металлическая ограда, стилизованная под старину. Семья будет заходить с ключами, но любоваться никому не запрещено.

— Интересная история, — миролюбиво сказал Андрей. — А можно уточнить: быдло в таком контексте — это кто?

— Прикалываетесь? — насмешливо произнес собеседник Валерии. — Но я уточню: быдло — это потомство всяких уборщиц, лакеев, которых мы содержим и кормим. А они только плодятся. Так понятнее?

— Так совсем понятно, — вежливо ответил Андрей. — Будем знакомы. Моя мама сорок лет проработала в детской больнице уборщицей. Не ушла, даже когда зарплату почти перестали платить. Говорила: «Так, как я, никто не помоет. А там больные дети». Умерла недавно прямо в больнице, на рабочем месте, от инфаркта.

— Андрей, — расстроенно произнесла Валерия. — Я не знала. Мне так жаль.

— А почему вам жаль? — вдруг вмешалась в разговор Людмила. — Человек жил как хотел, работал в месте, где был нужен. Мама Андрея и умерла рядом с теми, кому отдала всю жизнь. Она не нуждается в жалости. Мой папа до сих пор дальнобойщик. Ездит уже с ингалятором от астмы. Мама молится, чтобы на этот раз доехал живым. И живем. Не тужим. И вроде сами себя прокармливаем. Так что и мы будем знакомы: я — потомство быдла.

— Господи, вы свихнулись, ребята? — возмутился Федор. — Я как раз с кухни, мне помощница, очень симпатичная женщина — никогда бы, кстати, не повернулся язык назвать ее быдлом, что за манеры, не понимаю, — так она мне шепнула, что сейчас будет что-то невообразимое. Я понял только слова «королевские креветки», а потом что-то про желе из шампанского. Вы про такое слышали? Вы — поголовное потомство пролетариата, между прочим, других истребили. И вдруг тут митинг устроили за столом с такой жратвой и выпивкой! Я, кстати, каменщик, а мой папа — профессор-историк. И мы будем знакомы. Валерия, можно подавать следующее блюдо? Вот в двери появилась помощница Ира, она уже полчаса, как мой осведомитель. Ира спрашивает: нести? Прошу прощения, мне первому. Насчет «итальянского дворика»: сними замок и снеси решетку, старик. И революции не будет. Папа-профессор не даст соврать.

Валерия поднялась — добрая улыбка, которая коснулась сразу всех гостей, радостный взгляд — и произнесла:

— Я рада, что мы так эмоционально, даже страстно пообщались. Наконец незнакомые люди стали друг другу ближе и понятнее. И, конечно, всем ясно, что в этом доме, за этим столом, всегда есть место откровенности и свободе мнений, выбора. А сейчас самый подходящий момент озвучить главную причину нашего дружеского сбора. Наполните, пожалуйста, бокалы. Мы с Андреем счастливы всем сообщить о своей помолвке. Мы нашли друг друга, мы хотим сберечь нашу близость. Ирочка, подавай, пожалуйста, наше блюдо-сюрприз.

Раздались поздравления, «ура», «супер». Гости пили, чокались с хозяевами, с восторгом разглядывали большие плоские блюда, в которых и было чудо, уже проанонсированное Федором. Огромные королевские креветки застыли в своем темно-розовом мерцании посреди золотистого драгоценного желе из шампанского. А по краям каждого блюда изысканным орнаментом была выложена крупная черная зернистая икра. Андрей с бокалом подошел к Валерии, обнял ее, они вместе выпили, и он прошептал ей на ухо: «Ты умница и волшебница. Никто бы так не смог все исправить и украсить». Валерия была настолько потрясена и тронута этой похвалой, что у нее повлажнели глаза. Андрей никогда не говорил ей комплиментов, даже в самые интимные моменты. Значит, это не комплимент, это просто его искренность и… Боже, это его чувство. Наконец. С этим можно жить, создавать, строить и преодолевать что угодно.

После кофе и ликера гости стали разъезжаться. Федор очень нежно прощался с помощницей Ирой, которая убирала посуду. Что-то сказал, она кивнула: ежу понятно, что назначил свидание. Потом он подошел к Андрею и Валерии:

— Спасибо вам. Было здорово. Еще раз поздравляю. Андрюха, женись на ней поскорее, не будь дураком. Ты же тут в золотом желе купаешься. Так если что — зовите еще. Мы со Степаном — сразу.

Людмила задержалась позже всех: она помогала убирать со стола, мыть посуду. Подошла к Валерии и произнесла своим бригадирским голосом:

— Лера, там остались блюда с твоим чудом. Вы его будете доедать завтра?

— Нет, конечно, — улыбнулась, сразу все поняв, Валерия. — Мы никогда не доедаем вчерашнюю еду.

Андрей