Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Может быть, я просто хотела подманить тебя поближе, – прошептала она чуть слышно, но достаточно громко, чтобы слова достигли чутких из-за олова ушей.
Рожденный туманом улыбнулся в ответ и кивнул.
– Кто ты такой? – спросила Вин, делая шаг вперед.
– Враг, – выставляя ладонь в предупреждающем жесте, ответил он.
Вин помедлила. На улице было тихо, лишь туман клубился вокруг.
– Почему ты помог мне победить тех убийц?
– Потому что я тоже безумен.
«Нет», – нахмурившись, подумала Вин, разглядывая стоящего перед ней мужчину.
Она видела безумие на лицах бродяг. Нет, этот человек не выглядел безумцем.
«Что за игру он ведет?»
Интуиция подсказывала, что надо вести себя осторожно. Вин совсем недавно научилась доверять друзьям и не собиралась бездумно бросаться навстречу человеку, с которым повстречалась в ночи.
Но все же прошло больше года с тех пор, как она в последний раз говорила с другим рожденным туманом. Вин раздирали противоречия, о которых она не могла рассказать другим. Даже туманщики вроде Хэма и Бриза не понимали странной двойной жизни рожденного туманом. Отчасти убийца, отчасти телохранитель, отчасти знатная женщина… отчасти робкая тихая девушка. Испытывал ли нечто похожее этот незнакомец?
А вдруг удастся сделать из него союзника, привести второго рожденного туманом на защиту Центрального доминиона? Если и нет, Вин точно не могла сражаться с ним. Тренировочный бой – это одно, но если в дело пойдет атиум, игра станет слишком опасной. Вин неминуемо проиграет.
Наблюдатель следил за ней внимательным взглядом.
– Я могу задать вопрос? – наконец снова заговорил он.
– Да.
– Ты действительно убила Его?
– Да, – прошептала Вин.
Существовал только один человек, о котором он мог говорить. Наблюдатель медленно кивнул:
– Почему ты играешь в их игры?
– Игры? – переспросила Вин.
Он жестом указал в туман, в сторону крепости Венчер.
– Это не игры, – горячо возразила Вин. – Люди, которых я люблю, в опасности.
Словно взвесив услышанное, Наблюдатель только покачал головой. Казалось, он был… разочарован. Потом что-то вытащил из-за пазухи.
Вин тотчас же отпрыгнула, однако он всего лишь бросил монетку. Несколько раз подпрыгнув, та замерла на мостовой, а Наблюдатель оттолкнулся и спиной вперед взлетел в воздух. Вин даже не шелохнулась – просто смотрела ему вслед. Потом подняла руку и потерла лоб: все еще казалось, вот-вот снова разболится голова.
– Вы отпускаете его? – спросил, видимо, слегка удивленный Ор-Сьер.
– На сегодня хватит. Он хорошо сражался.
– Я слышу в вашем голосе уважение, – заметил кандра.
Похоже, ему это здорово не нравилось, однако собачья морда не выражала и тени эмоций.
– Надо будет придумать для тебя упряжь или что-то в этом роде, – повязывая пояс у себя на талии, перевела разговор на другую тему Вин. – Чтобы ты мог носить с собой дополнительные флаконы.
– Упряжь не понадобится, госпожа, – возразил Ор-Сьер.
– Не понадобится? – переспросила Вин.
Ор-Сьер поднялся и подошел ближе:
– Пожалуйста, достаньте один из своих флаконов.
Не догадываясь, к чему это, Вин вытащила маленький стеклянный фиал. Ор-Сьер развернулся к ней плечом, и вдруг прямо на глазах шерсть его разделилась, плоть разошлась, обнажив вены и слои кожи. Вин невольно отпрянула.
– Не нужно беспокоиться, госпожа. Мое тело очень сильно отличается от вашего. Я… если можно так выразиться, лучше себя контролирую. Кладите сюда!
Стоило положить фиал с металлами прямо внутрь раскрытого плеча, как плоть тут же сомкнулась, будто ничего и не было. Для проверки, Вин подожгла железо – не появилось ни единого голубого луча, который указывал бы на спрятанный флакон. Металл в желудке человека не подчинялся другому алломанту; металл, штыри, пронзавшие тела инквизиторов, или собственная сережка Вин не могли притягиваться или отталкиваться кем-то еще. По всей видимости, металлы были так же недоступны и внутри кандры.
– Теперь я всегда смогу доставить вам это в случае необходимости, – пояснил Ор-Сьер.
– Спасибо.
– Договор, госпожа. Не благодарите: я всего лишь делаю то, что должен.
– Ну да, конечно, – задумчиво произнесла Вин. – Пора возвращаться во дворец, – прибавила она. – Надо проверить, как там Эленд.
Но позвольте мне начать сначала. Впервые я встретился с Аленди в Хленниуме. Тогда он был обычным молодым парнем – десятилетия военных походов еще не оставили на нем своего следа.
Марш изменился. Бывший охотник стал… жестче. Он все время таращился на нечто невидимое Сэйзеду, на вопросы отвечал резко, да и вообще разговаривал с большой неохотой.
Конечно, Марш и раньше отличался прямолинейностью. Сэйзед осторожно наблюдал за своим другом, пока они вдвоем шагали по пыльной дороге. Даже если бы и удалось раздобыть лошадей, животные и близко не подпустили бы инквизитора.
«Какое же у Марша было прозвище? – пытался припомнить Сэйзед. – Ах да! Призрак говорил, до превращения его называли… Железный Глаз».
Имя оказалось до дрожи пророческим. Остальным членам шайки Кельсера стало неуютно в присутствии теперешнего Марша, и они старательно его избегали. Тот не возражал, но Сэйзед все же попытался с ним сблизиться, хоть и не был уверен, нужно ли это самому Маршу. Впрочем, они и в самом деле неплохо ладили: оба изучали естественные науки и историю, оба интересовались религиями Последней империи.
«Он искал меня и все-таки нашел, – думал Сэйзед. – Правда, сказал, что помощь ему потребуется, только если не все инквизиторы покинули Обитель Серан…»
Но это всего лишь отговорка. Несмотря на свои ферухимические способности, драться Сэйзед не умел.
– Ты должен вернуться в Лютадель, – заговорил вдруг Марш – как обычно, резко и без предисловий.
– Почему ты так думаешь?
– Ты им нужен.
– Тому, что осталось от Последней империи, я тоже нужен, Марш. Я хранитель, и отдельные люди не в праве распоряжаться мной, как им вздумается.
– Крестьяне забудут, что ты к ним приходил, – продолжал инквизитор. – То же, что вскоре произойдет в Центральном доминионе, будут помнить.
– Сдается мне, ты удивишься, когда узнаешь, что люди способны забыть очень многое. Войны и королевства только на первый взгляд кажутся важными. Даже Последняя империя оказалась не вечной. И теперь, когда она пала, у хранителей нет причин вмешиваться в политику.