В окуляр прицела попал человек, шагающий на левом фланге шеренги с пистолетом в руке. Она предположила, что он — офицер, то есть наиболее важная из рекомендованных снайперу мишеней. Людмила прицелилась и нажала на спусковой крючок. «Света» стреляла громко и дульную вспышку давала сильную. Однако в большом полевом сражении, а именно такое и разворачивалось сейчас в долине реки Бельбек, это особой роли не играло.

Как будто услышав сигнал, открыла огонь наша артиллерия: 69-й и 99-й гаубичные артполки, дивизионы 905-го, 52-го и 134-го гаубичных полков. Артиллеристы подбили несколько танков, затем нанесли удар по пехотным шеренгам. Вместе с ними громили врага и крупнокалиберные орудия батарей береговой обороны. Снова черный дым поднялся к небу, но на сей раз артналет устроили русские, и от атакующей колонны ничего не осталось.

Только к часу дня гитлеровцы восстановили порядок в своих воинских частях, подкрепили их свежими резервами и возобновили наступление. Предварял его налет авиации. «Юнкерсы» и «Мессершмитты» пикировали на позиции 54-го стрелкового полка, сбрасывали бомбы, поливали окопы очередями из крыльевых пулеметов. «Разинцы» попрятались, однако когда пехотные цепи 50-й и 132-й немецких дивизий снова появились на пологих склонах Камышловского оврага, они взялись за станковые и ручные пулеметы, за самозарядные винтовки и автоматы.

Громким голосом заговорили «СВТ-40» у снайперов Павличенко и Седых. Федор хорошо считать не умел, и старший сержант жестами показывала ему, на какое расстояние надо целиться. Люда предложила своеобразный ход боя: стрелять не по первой, а по второй шеренге, причем метить врагам в живот. Корчась от боли, с криками и громкими стонами фашисты один за другим падали на землю и просили о помощи. Их товарищи из первой шеренги оборачивались, сбивались с ноги, останавливались.

Это вызывало замешательство также и у третьей шеренги. Атака, начавшаяся бодро и энергично на участке перед окопами первого батальона, в конце концов захлебнулась. Конечно, тому в немалой степени способствовали наши пулеметчики и автоматчики.

Ранение в живот тоже, как правило, смертельное. Только смерть наступает не сразу Поздним вечером, когда начало темнеть и сражение прекратилось, трупы немцев пересчитали. Всех, кто имел пулевые отверстия на животе, записали на счет сержантов Павличенко и Седых.

Защитники Севастополя проявляли чудеса храбрости и героизма.

Однако им катастрофически не хватало боеприпасов, вооружения, продовольствия. Подвоз необходимого войскам имущества с Кавказа затрудняли весьма успешные действия фашистской авиации. В июне 1942 года она уже безраздельно господствовала в воздухе, потопив немало гражданских судов и кораблей Черноморского флота. Гитлеровские летчики настолько обнаглели, что стали гоняться за отдельными автомашинами, конными повозками и даже пешеходами, передвигавшимися по территории Севастопольского оборонительного района, расстреливая их с воздуха.

Фрицы, точно крысы, медленно, но неотвратимо вгрызались в советскую оборону, и нашим бойцам приходилось отступать перед их бешеным напором…

Людмила снова попала в дивизионный медсанбат № 47. Она получила контузию и легкое ранение: осколок снаряда, чиркнув по скуле, отсек ей мочку правого уха. Случилось это днем, когда она прибыла по вызову командира полка в штаб. В это время и произошел налет на него. Видимо, работал немецкий корректировщик огня. Слишком уж точно падали здесь тяжелые снаряды.

В пятницу, 19 июня, в Севастополь из Новороссийска прибыли сразу пять подводных лодок. Они доставили в осажденный город 165 тонн боеприпасов, 10 тонн горючего и 10 тонн продовольствия. Обратно в Новороссийск подлодки тоже уходили не пустыми. На них в тыловые госпитали переправляли раненых. По крайней мере, одна из самых больших — Л-4 («Ленинец-4») могла, по расчетам специальной комиссии ВМФ, взять на борт до ста человек. Построенная в 1933 году как подводный минный заградитель, она достигала в длину почти восьмидесяти метров, в ширину — семи метров.

Именно Л-4 ночью разгружалась в Камышовой бухте, и раненым из медсанбата № 47 предоставили на ней места. Их положили на пробковые матрасы, постеленные прямо на палубу в шестом, кормовом отсеке.

Морской поход продолжался трое суток. Ночью лодка шла в надводном положении, днем опускалась на максимальную глубину, но фрицы все равно ее заметили. Катера сбрасывали глубинные бомбы, самолеты — обыкновенные. Под водой их разрывы слышались отчетливо и воспринимались как резкие удары по корпусу боевого корабля.

На закате 22 июля 1942 года Л-4, будучи в надводном положении, вошла в Цемесскую бухту. Город Новороссийск, раскинувшийся по ее берегам на 25 километров, принял отважных севастопольцев радушно. Раненых разместили в трех санитарных «полуторках» и повезли в госпиталь. Людмила, всматриваясь в линию морского горизонта, залитую розовым светом уходящего солнца, и подумать не могла, что этот теплый, ясный, тихий день — ее последний день на войне. Но так оно и было.

В субботу в палаты госпиталя, как всегда, принесли свежие центральные газеты, и старший сержант на первой полосе в «Правде» прочитала сообщение Совинформбюро: «По приказу Верховного командования Красной Армии 3 июля советские войска оставили город Севастополь. В течение 250 дней героический советский народ с беспримерным мужеством и стойкостью отбивал бесчисленные атаки немецких войск. Последние 25 дней противник ожесточенно и беспрерывно штурмовал город с суши и с воздуха…»

На самом деле это Верховное командование оставило, точнее — бросило на произвол судьбы бойцов и командиров Севастопольского оборонительного района, которые собрались на Херсонесском мысу в ожидании переправы на кавказский берег. Но корабли не пришли. Эвакуировать смогли только высший комсостав: генерал-майор Петров вместе со своим штабом ушел на подводной лодке в Новороссийск, вице-адмирал Октябрьский улетел на самолете. Очень много людей пало на крымской земле, в отчаянных схватках с фашистами расстреливая последние патроны. Тысячи и тысячи оказались в плену.

Так, вся 25-я Чапаевская дивизия погибла под Севастополем. Знамена утопили в море, штабные бумаги сожгли на берегу Камышовой бухты, печати закопали в землю неизвестно где. Перестал существовать и 54-й имени Степана Разина стрелковый полк…

В первых числах июля группа защитников Севастополя вместе с генерал-майором Петровым вылетела из Новороссийска в Краснодар, в штаб Северо-Кавказского фронта для представления его Главнокомандующему маршалу С.М. Буденному. Легендарный герой Гражданской войны тепло приветствовал участников второй обороны города. При встрече с ним был решен вопрос и о награждении Людмилы высшим орденом СССР, поскольку наградной лист, оформленный в штабе Приморской армии в апреле, где-то затерялся.

«СЕВЕРО-КАВКАЗСКИЙ ФРОНТ

Исх.№0618 Вх. № 0534 21.08.42 г. Секретно Экз. № 3

ПРИКАЗ войскам Северо-Кавказского фронта

Действующая армия № 0137 “ 16” июля 1942 г.

От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество — НАГРАЖДАЮ