Через неделю Эрнст дал команду паковать оба самолета в деревянные контейнеры и готовиться к дальнему путешествию. Разгонная платформа еще стояла на берегу, когда рано утром над аэродромом Варнемюнде появился самолет инспектора Контрольной комиссии. Он не спеша вылез из своего самолета и начал обходить ангары. Ничего криминального не обнаружив, он уже собрался улететь и решил сократить путь к стоянке по берегу. И тут он увидел разгонную платформу.

— А это что такое? — обратился инспектор к стоящему рядом с ней конструктору Клейнмееру.

— Трамплин для плавательного бассейна.

— И кто же прыгает с него в воду? Может, маленький самолет?

— Почему самолет? — пробормотал Клейнмеер с выпученными глазами. Тогда инспектор похлопал его по плечу и, дружески улыбаясь, спросил:

— А сколько стоит билет в этот плавательный бассейн?

— Это уж будет решать хозяин бассейна, — был наглый ответ.

— Но я должен получить бесплатный билет.

— Обязательно.

— И вы знаете почему? Потому что я не видел этого «трамплина». До свидания, — улыбаясь, сказал инспектор и побрел к своему самолету. Это был человек, который уже понял всю бесполезность инспекции.

Целая экспедиция компании «Хейнкель» отправляется ранним августовским утром 1925 года из Варнемюнде в далекую Японию. Но восточный путь конструктора Шварцлера и пилота Бюкера с контейнерами самолетов и платформы пролегал по Транссибирской железной дороге через Владивосток. А Эрнст Хейнкель с женой выбрали путь на запад, на немецком океанском лайнере «Колумб» отплыли в Нью-Йорк. Отсюда они проехали через всю страну до Сиэтла. Год назад Эрнст уже побывал в США с коротким визитом, и эта страна, с ее энергией и трудоспособностью, импонировала его неуемному темпераменту. Он очень уважал американцев за их стиль жизни и технические достижения.

В этот визит немецкому авиаконструктору американцы предоставили возможность посетить целый ряд авиационных заводов и показывали все. Только завод Боинга в Сиэтле был закрыт для туристов — там строили бомбардировщики для ВВС США. Но сам Билл Боинг на своей машине объехал с Хейнкелем вокруг его завода, рассказывая об организации производства. С нескрываемым удовольствием он сообщил своему немецкому коллеге, что его дедушка был прусским офицером. В это время авиационная индустрия США намного обогнала немецкую. Авиазаводы были небольшие, но они хорошо финансировались. Хейнкель обнаружил также явное превосходство американцев в производстве авиационных моторов.

Морское путешествие Эрнста через Ванкувер и порт Дач острова Аналяска алеутской гряды закончилось в порту Йокохама, южнее Токио. На японской земле их встречали с невероятным радушием. Инженер Йонезава, который приезжал в Варнемюнде, стоял у трапа в окружении морских офицеров. В Токио они гостили у учтивого адмирала Яманиши, возглавлявшего специальную комиссию по внедрению точечного старта самолетов с кораблей.

Контейнеры из Германии уже были в порту Йокохама. Шварцлер и Бюкер успели познакомиться с командой японских механиков высшей квалификации, выделенных для монтажа разгонной платформы на берегу базы гидросамолетов. Японцы решили еще раз проверить работоспособность творения Хейнкеля на твердой земле.

Пока шел монтаж платформы, Эрнста пригласили посетить авиационный завод в Нагойя. Но он не обнаружил там ни одного японского самолета ни в ангарах, ни на летном поле. В стороне одиноко скучали два его старых самолета, проданных в Японию. Зато на отдельной стоянке за главным зданием заводоуправления красовались новейшие самолеты из Германии и США. Все новые японские самолеты, которые они считали большим секретом, перед его визитом были увезены. Эрнста поразило качество станочного оборудования цехов. Тут японцы были впереди немцев. Предметом его особой зависти было щедрое финансирование японских авиазаводов флотом и армией.

На первое в Японии испытание «трюка» Хейнкеля собрались все, кто имел к этому даже отдаленное отношение. Одноместный биплан с двумя большими поплавками Не-26 застыл на тележке у самого края разгонной платформы. Молодой японский пилот, подающий большие надежды, занимает место в кабине. Предварительно разогретый мотор только и ждет, когда его запустят на самую большую мощность. Вот его обороты начали увеличиваться, он уже запел на самой высокой ноте, и тележка с самолетом тронулась. Все затаили дыхание. Рука Эрнста потянулась к сердцу. Но что это? Самолет сразу отделяется от тележки, сползает в сторону, наклоняется и ударяет поплавком о ферму платформы. Рев мотора заглушил вырвавшийся вопль ужаса зрителей. Но самолет продолжает движение, переворачивается на спину, врезается в воду и разваливается.

Какой-то момент все стояли в оцепенении. Потом сразу более десятка крепких парней кинулись в воду вытаскивать из обломков пилота. Небольшая глубина залива помогла им сразу вытащить бедолагу на берег. Но он сразу встал на ноги, и его лицо выражало железное самообладание, хотя и было залито кровью из раны на лбу.

Эрнст нисколько не сомневался, что причиной аварии была небрежность монтажа самолета на тележке, которую допускала его конструкция стыковых узлов. И если японцы раскроют этот конструктивный недостаток, то он может потерять их доверие и все будущие контракты. И вдруг он почувствовал чью-то дружественную руку на своем плече. Это был личный представитель адмирала Яманиши, он улыбался и спокойно задал только один вопрос: «Сколько времени Вам понадобится, чтобы устранить дефект?» Это было истинное великодушие и шанс реабилитироваться. Эрнст быстро нашел оптимальное решение по доработке узлов и вместе с Шварцлером начертил эскизы новых деталей. Они были изготовлены за пять дней.

Теперь на краю той же разгонной платформы, на той же тележке возвышался второй привезенный из Германии самолет Хейнкеля — двухместный Не-25. Опять были волнения, но первый взлет, а за ним и последующие прошли без сучка без задоринки. Теперь разгонную платформу можно было устанавливать на линкоре «Нагато», который стоял у пирса военно-морской базы Йокосука, южнее порта Йокохама.

Секретные службы Японии пользовались огромным влиянием и не допускали иностранцев на военные объекты. Японцы сами произвели монтаж разгонной платформы на второй носовой орудийной башне линкора, при повороте которой обеспечивался взлет точно против ветра. После долгих обсуждений адмирал Яманиши все же решает, что первый вылет с линкора должен сделать немецкий пилот Бюкер. Таким образом, Эрнсту Хейнкелю и его сотрудникам довелось стать первыми европейцами, которым разрешили ступить на борт японского боевого корабля. Когда их подвезли к причалу с ожидавшим морским катером, то оказалось, что бухта военно-морской базы отсюда не видна. А кормовая часть катера, где их усадили, была со всех сторон завешана брезентом. Катер взял курс в бухту, где стояли военные корабли, видеть которые иностранцы не должны. Но у трапа гигантского линкора «Нагато», недавно построенного самого большого военного корабля в мире, Эрнст и его спутники поняли, что японцам было что скрывать.

Но тут Хейнкелю устроили адмиральскую встречу — шестьсот членов экипажа линкора в белоснежной униформе выстроились на палубе в парадном строю. Командир линкора Кадима проводил Хейнкеля на капитанский мостик. Отсюда линкор производил еще более внушительное впечатление. Из носовых орудийных башен торчало по два огромных ствола калибра 400 мм. Таких корабельных орудий еще не было во всем мире. На верхней части орудийной башни уже стояла его разгонная платформа с тележкой и двухместным гидросамолетом Не-25. На краю открытой части капитанского мостика укреплена мачта с ветровым конусом на ее вершине. По его отклонению вахтенный офицер может повернуть орудийную башню с разгонной платформой в нужном направлении. Шварцлер и Бюкер уже взобрались на орудийную башню и проверяют узлы крепления самолета к тележке. Все было в порядке, и немецких гостей проводили в их каюты.