– Платье белое, – уточнила Тринити. Рассказывать обо всех видах свадьбы было бы очень тяжело. – Ну, традиционно невеста должна быть в белом.

– Пора попрощаться с Тринити, – прервала разговор Лейла, зная, что подобных вопросов про свадьбу будет слишком много.

Сегодня им не следовало все это обсуждать. Они попрощались и поблагодарили друг друга, но Лейлу все еще ожидало много вопросов.

– Мама сказала, наш принц скоро женится, – спросила та же девочка, – принцесса Лейла, он будет жить во втором дворце?

– Это личное, – предостерегла Лейла.

– Вы говорили, если мы спрашиваем вежливо на английском, вы будете отвечать на все вопросы.

– Да. – Лейла закатила глаза на секунду. – По традиции будущий король с женой живут во втором дворце, пока он не займет трон.

Она посмотрела на Тринити, которая вытирала слезы, стекавшие по щекам. Было слишком жестоко рассказывать о будущей жизни Захида при ней! Тринити поднялась на ноги:

– Я прогуляюсь.

– Да, конечно, – кивнула Лейла. – Подождите секунду, я вернусь, – попросила она учениц и подошла к Тринити: – Мне очень жаль…

– Это не твоя вина. Конечно, им очень интересно.

– Тебе не обязательно слушать все это.

Тринити пошла по саду, и ее мысли были полны отчаяния, потому что ее будущее с Захидом было невозможно. Даже малый шанс на счастье имел слишком большую цену. Прогуливаясь по пляжу, она увидела вход во второй дворец, от которого в прошлый раз ее увел Захид. В саду было прохладно от тени деревьев, а за дворцом находился уединенный пляж.

Тринити подумала, что во дворце должна быть охра на, но никого не было видно. Ручка массивной двери повернулась очень легко, и Тринити вошла.

Боль пронзила все ее тело. Огромная лестница вела наверх, но ее внимание привлекло совсем другое. На стенах не было никаких портретов, но в застекленном шкафу стояли несколько фотографий в рамках. Среди них Тринити увидела фото улыбающейся Аннан, с темными глазами и длинными волосами. А рядом король Фахид, выглядевший таким счастливым. А когда Тринити увидела фото Захида, на ее глаза вдруг навернулись слезы. Даже ребенком он был очень серьезным. Только сейчас она поняла, насколько ей повезло увидеть его улыбку, которой он так редко делился.

Терзая себя, она пошла наверх. В этом крыле была комната хозяина. «Должно быть, это она», – подумала Тринити, глядя на огромную кровать с подушками. Кровать, на которой Захид будет спать со своей женой. Распахнув ставни, Тринити увидела океан. Даже вид из окна был поистине королевский.

– Что ты здесь делаешь?

Тринити подпрыгнула от звука его голоса. Она преодолела желание обернуться и незаметно вытерла слезы.

– Лейла заканчивает занятие. А я захотела прогуляться. – Тринити решила не говорить о том, как они обсуждали его предстоящую свадьбу. – Я хотела подумать наедине. Прости, мне не следовало заходить сюда. Но двери оказались открыты…

– Здесь нет замков. – Он подошел и встал рядом. – Ты плачешь? Тринити кивнула.

– Из-за брата?

Тринити пожала плечами, но потом покачала головой:

– Нет. – Она посмотрела на океан и подумала о брате, из-за которого никогда бы здесь не оказалась. – Знаешь, если бы он не умер, мы никогда бы больше не заговорили друг с другом.

– Не в этом дело, – поправил Захид. – Я много думал о тебе за прошедшее время. Я же говорил, Дональд просил денег на медовый месяц. В первый раз – в день свадьбы. Я отказал ему и предложил заплатить за лечение. Во второй раз… – Захид задумался и продолжил: – Я сам позвонил ему. Но он не сказал твой номер телефона. Ему срочно нужны были деньги, и он просил дать ему их в долг. Так что, если ты хочешь кого-то винить, то…

– Нет, – повернула голову Тринити.

– Я обзвонил каждую библиотеку Лос-Анджелеса, – пояснил Захид, и плечи Тринити затряслись от смеха. – Одну за одной я вычеркивал их по списку, но в итоге позвонил твоей матери. Так я узнал о смерти Дональда.

– Зачем ты искал меня? – Мы оба знаем ответ, – промолвил Захид, – даже если не должны говорить об этом вслух. «Не должны?» – мелькнуло в мыслях у Тринити.

– Тринити, я потерял голову после нашего первого поцелуя.

– Нет, прошу тебя. – Гнев ее еще не прошел. – Ты не дал мне даже намека на продолжение. Если бы Дональд не женился, мы бы не встретились больше. Той ночью ты ушел и больше не возвращался. – По лицу Тринити бежали слезы. – Ты не вернулся…

– Я вернулся! – возразил Захид. – На следующий год, после твоего дня рождения. И не для того, чтобы увидеться с твоей семьей. Я хотел увидеть только тебя, но мне сказали, ты поехала поправить здоровье.

– Они так сказали? – У Тринити вырвался смешок. – Мне всегда было интересно, как они объяснят мое шестимесячное отсутствие.

– Где ты была?

Она не могла об этом говорить, все еще слишком было больно, но Захид не оставит ее в покое.

– Почему твоя семья сказала про поправку здоровья? – Голос Захида стал тише, когда он понял возможную причину. – Расскажи мне!

– Не могу, – прошептала Тринити.

– Можешь, – настаивал Захид. – Когда ты уже научишься быть честной со мной?

Тринити никогда не была полностью честна с кем-нибудь, потому что не могла себе это позволить.

– Существует арабская поговорка, – продолжил Захид. – «Здесь скрыто намного больше, чем известно».

Тринити обдумала его слова. Он был абсолютно прав, на все сто процентов. Выкидыш стал для нее не просто физиологическим процессом. Ей пришлось преодолеть любовь к ребенку, стать сильнее и защитить себя.

– Я забеременела… – объяснила Тринити и быстро добавила: – И не говори, будто тебе жаль. Я очень хотела этого ребенка. – Захид молчал, и Тринити продолжила: – Мои родители настаивали на аборте, но я не могла так. Ребенок ни в чем не виноват. Я уехала, чтобы родить ребенка, но потеряла дочку на шестом месяце…

Впервые в жизни на глаза Захида навернулись слезы. Даже после смерти матери он держал все в себе – так было положено. Но в голосе Тринити было столько любви! Столь ненавистные ему эмоции пульсировали в каждой клеточке его тела.

– Ты дала ей имя?

– Амара, – кивнула Тринити.

«О боже!» – Захид не должен был делать такого в Ишле, но в этот момент он сел на кровать и подтянул к себе рыдающую Тринити. Он старался изо всех сил успокоить девушку, но ее все еще трясло от страха. И сейчас дело было не в потерянном ребенке: в тот момент она боялась за малыша, которого, возможно, носила под сердцем.

– Ты можешь поговорить со мной об этом.

– Как? Во сколько ты ужинаешь с будущей женой?

– Я все решу. Я добьюсь, чтобы нам дали время.

– Как?