Но схема все равно остается одна и та же.

Если женщина относится к тому типу людей, которые почти бесконфликтно, или, скажем так, обреченно, или, можно сказать, красиво, идеально адаптированы к своему социально-психологическому миру, то у нее не возникает вопросов. Вписалась, значит вопросов: правильно или неправильно? Ее ли это желание? Почему она хочет семьи? Почему она хочет семьи именно сейчас? — не возникает. Тут все зависит от степени адаптированности женщины к тому социально-психологическому миру, в котором она существует.

В этом варианте развития событий вопрос лишь в том, насколько удачно или неудачно реализовано само собой разумеющееся желание и намерение, насколько обстоятельства будут приближены к тем требованиям, ожиданиям и соответствиям, которые женщина считает идеальными. Если они близки, тогда жизнь удалась. И женщина получит массу подтверждений этому со стороны, потому что управляющая система находится вне ее, и ее жизнь сделана внешними обстоятельствами, внешними управляющими системами ее ближайших и более дальних для нее Мы.

Этот вариант по сцеплению событий практически не отличается от варианта жизни той девочки, у которой вообще никто ничего не спрашивает, а родители ей сообщают, что вот ее жених, вот ее судьба, вот ее жизнь, и все уже решено.

Собственно говоря, в более мягкой форме это происходит всюду: вот твой жених, вот твоя судьба, вот уже пора. Какая разница, говорит это отец малолетней, юной девочке, как где-нибудь в странах Азии, или говорят это подруги, озабоченные тем, что подруга все никак жизнь не устроит, или мама, которая озабочена тем же самым. Да и общество через СМИ, через фильмы, подталкивает женщину к тому, что она рискует выбиться из общей струи, стать не как все и попасть в категорию неудачниц, если вовремя это само собой разумеющееся «свое» желание не реализует.

Общество наше, а я говорю прежде всего для наших женщин, скрипя зубами вынуждено признать, что да, карьера — тоже хорошо, и, наверное, одной жить тоже можно. «Но ты признайся, — требуют хором его представители, глядя в глаза более или менее добрым взглядом, — ты признайся: ведь не все же хорошо. Ведь это же грустно: прийти домой одной, нет рядом близкого человека, не на кого опереться… И как же так, а без детей… А потом будет поздно… А посмотри…» Дальше примеры подруг, родственниц, известных дам.

«Вот, даже известные актрисы с миллионными гонорарами, смотри, сколько детей они рожают!» Правда, не сообщают, что те не находят времени для воспитания детей, у них есть няни, у них есть деньги, и дети чаще всего — часть имиджа. Просто сейчас время такое, что положительный образ медийных персон очень модно создавать за счет их счастливой семейной и желательно многодетной жизни. В основном — с большим количеством детей приемных. Это ни в коем случае не плохо. Это примеры того, как нас суггестируют и как мы путаемся в желаниях собственных и чужих, навязанных извне.

Я рада за этих брошенных детей. Большое счастье, когда ребенок растет пусть у приемных, но добрых и сердечных людей, которые становятся ему родителями, а не в общественных организациях, даже благополучных, богатых, с компьютерными классами, хорошими игрушками и приличными спальнями.

Мы посмотрели на женщину, которая принимает мир таким, какой он ей представлен, и соглашается с этим миром, с его правилами, ощущая себя в нем скорее комфортно. Она соглашается с тем, что так устроен мир, и у нее нет никакого намерения его менять. Тут действует закон: успешность в жизни при таком раскладе определяется максимально качественным вписыванием в этот хорошо и правильно устроенный мир. За это разнообразные Мы, в которые человек включен, будут выдавать ему ресурс, благодарность и в качестве плюсов на самооценку, и финансовой поддержки, и эмоциональной поддержки, и социального статуса.

Не возникает конфликтов — хорошо. Мир оставляет нам возможность быть счастливыми таким образом.

Но мы уже довольно давно ведем разговор о том, что есть несколько иной взгляд на собственную жизнь. Человек имеет право быть ее хозяином и имеет право — и, собственно говоря, имеет и возможность — при желании — забрать у внешней управляющей системы большую или меньшую часть того, что он называет своей жизнью.

Человек имеет возможность — при желании — забрать у внешней управляющей системы большую или меньшую часть того, что он называет своей жизнью.

Для этого нужен один-единственный шаг, очень простой и внешне понятный.

Мы приходим в мир, который уже сделан, и не нами. Он имеет свои законы, правила, устоявшиеся нормы. Нас приводят в этот мир как в нечто незыблемое, неколебимое и сообщают, что так оно есть, так оно будет, так должно быть, и здесь ты будешь теперь жить. Слушайся, говорит мама ребенку, — и будет тебе счастье. Следуй этим правилам нашим и законам, говорит социальное ближнее окружение, — и ты будешь уважаемым человеком. Выполняй требования, ожидания социального сообщества, которому ты принадлежишь, — и будет тебе безопасность и ресурс. Замечательно, прекрасно.

Но можно я сначала посмотрю, что вы предлагаете, и подумаю, что из этого мне нужно, а что нет? Можно я выясню, вдруг что-то, что мне нужно, есть совсем не здесь, а в другом месте? Мир большой, социально-психологических миров в нем очень много. Может быть, я в действительности принадлежу не вашему сообществу, а мне покажется родным другое. Дайте мне понять, почему такие правила, откуда они взялись, как они сложились и что будет, если я не буду им следовать.

Мы сейчас не говорим о нарушениях уголовного и гражданского права, мы говорим о требованиях, ожиданиях и соответствиях, которые предъявляет внешний мир человеку, и о праве человека на свои требования, ожидания и соответствия, охраняющие его ощущение реальности собственного существования. Понятно, что так или иначе мы всегда идем на компромисс, понятно, что не нужно разбивать лбом стену, если есть дверь. Конечно, дорога будет в несколько шагов длиннее, но — эффективнее. Точно так же не надо ломиться в открытую дверь, если она открыта, может быть, просто попробовать в нее войти, а не воевать за право ее выломать.

Но когда я иду на компромисс, мне хотелось бы видеть все возможные варианты и осознавать, чем и ради чего я готова поступиться из права на свою жизнь ради ресурса, принадлежности, хорошего отношения, цели и т. д. Я хочу знать о себе и своей жизни то, что мне позабыли сообщить в процессе воспитания, образования и управления. Мы не говорим о революциях и переворотах, мы говорим об отделении и взаимодействии с социумом вместо слияния и адаптации к нему.

Ощущение права на свою жизнь очень остро возникает у людей, размышляющих о том, кто они, в чем их уникальность, в чем для них самих событие их собственной жизни. У людей, которые выполняют заповедь: возлюби ближнего, как самого себя, — достает простого логического понимания, что это не только дозволение, но и требование: сначала возлюби себя, иначе тебе нечем будет любить других.

Сначала возлюби себя, иначе тебе нечем будет любить других.