И вот теперь давайте глазами этого же читателя взглянем на дальнейший рассказ Тополя о том, как эти честнейшие евреи вывозили из СССР наворованные деньги, золото и бриллианты.

Замечу, что в тех же США уклонение от уплаты налогов – одно из тяжких преступлений, и все знают, что те, кто не платит налогов, – это воры. Из США можно перевести любые деньги, но официально – через банк. Наличностью из США, как и из СССР, можно вывозить только ограниченную сумму, и все знают, что это ограничение введено для борьбы с воровством, поскольку только воры не хотят класть в банк для контроля свои деньги и только воры перевозят их через границу нелегально.

Это знали и знают все, кроме Тополя, поскольку Тополь же посвятил уйму страниц в своей книге описанию того, как именно выезжающие евреи вывозили из СССР ворованные деньги. Читателю должно быть интересно, что честнейшие евреи покупали на ворованные деньги золото и бриллианты, затем глотали бриллианты, засовывали их в задний проход, во влагалище и т. д. Но главным образом – подкупали таможенников.

Какими глазами читатель должен смотреть на советских евреев после таких откровений? К примеру, в «Любожиде» есть эпизод, в котором на московскую таможню назначают начальником честную женщину. Тополь пишет:

«Майор Седа Ашидова, маленькая, весом в сорок пять килограммов татарка, или, как образно выражались некоторые заинтересованные лица, «п…а с погонами», вдруг сделала то, что не смогли сделать самые злобные ястребы в Политбюро КПСС, – осадила эмиграцию. Не остановила, конечно, нет, но, закупорив московскую грузовую таможню, резко снизила количество выезжающих».

Допустим, существовал запрет вообще на вывоз евреями ценностей – любых, хоть честно, хоть нечестно приобретенных. Допустим, я был выезжающим евреем, у которого было на 100 тыс. руб. честно заработанных ценностей, а разрешалось перевозить ценностей только на 10 тыс. Ну и что? Я бы свои рубли подарил голландскому посольству, которое представляло Израиль. В СССР нет законов, запрещающих мне дарить мою собственность кому-либо.

Ведь Израиль установил премию (помощь) в несколько тысяч рублей выезжающим еврейским семьям, и голландское посольство покупало в Госбанке эти рубли за доллары. Почему бы им было не принять от меня этот подарок в рублях и не вернуть его мне на Западе в долларах? Но для этого я должен был сделать перевод официально через банк на счет посольства, для этого мои деньги должны были быть честными. Кроме этого, об этих деньгах знали бы и на Западе.

Так какой вывод следует из того, что евреи, по Тополю, предпочитали покупать бриллианты, засовывать их себе в зад, подкупать таможенников и так провозить через границу? Следовательно, честных денег у отъезжающих не было, и это очевидно даже западному читателю. И как этот западный читатель должен смотреть на покидающих СССР евреев после прочтения книги Тополя? Как на угнетенный антисемитами Советского Союза бедный еврейский народ или как на бегущих из Колумбии наркодельцов?

Напомню читателям, что я не рассматриваю реальность описываемых Вайнерами и Тополем событий, поскольку они враги СССР, пишущие антисоветские книги. Естественно, что они выдумывают и извращают некоторые события – что тут непонятного? Но ведь выдумывать можно и умно, и глупо. И что – смогли ли Вайнеры и Тополь сделать это умно?

В глазах умного и просто знающего то время читателя то, что они написали, имеет обратный эффект. Прочтя выдумки Вайнеров о деле Михоэлса, приходишь к выводу, что госбезопасность СССР к смерти этого просоветски настроенного патриота не имеет отношения, и он либо погиб от несчастного случая, либо, учитывая визг сионистов по поводу его смерти, убит самими сионистами.

Стенания Тополя в «Любожиде» по поводу горькой доли еврейского народа в СССР начисто перечеркиваются десятком страниц, на которых тот же Тополь описывает этих «несчастных» евреев ворами и мошенниками. Причем Тополь это делает из тщеславного хвастовства – ему очень хотелось показать, какие евреи умные, – как ловко они обводят вокруг пальца глупые КГБ и таможню.

Мне скажут, что все равно эти книги написаны для идиотов и читают их идиоты, а идиоты этих тонкостей не поймут.

Да дело тут не в читателях, а в писателях.

Представим чисто гипотетически, что я, глава некоего мирового чудомасонского заговора, решил заполнить рынок России антисоветскими и русофобскими книжками. Свистнул холуям: найдите мне в Москве авторов поумнее, заплатите им деньги. Ну а что бы я получил за свои деньги от этих «умных» авторов? Кучу нелепостей, которая компрометирует евреев и от которой за версту несет умственной неполноценностью? Шестизвездочный коньяк и абсолютно водонепроницаемые карманные часы у бедного безрукого инвалида? Понятно, что за неимением лучшего сегодня и такая тупая писанина сойдет, но деньги-то я за качественный товар платил!

Московские интеллигенты

«Редкая птица долетит до середины Днепра», – говаривал Гоголь, но в противоположность этой редкой птице редкий чиж забудет объявить себя интеллигентом. А мемуары Арбатовой с предельной откровенностью как раз и показывают умственные способности такого интеллигентного чижа.

По отцу Арбатова происходит из русских крестьян. Ее дед Гавриил Гаврилин, в душе пацифист, с началом войны с Германией пошел на фронт, там получил три Георгиевских креста вместе с чином офицера. После революции стал большевиком, окончил заочно Экономическую академию, был хорошим хозяйственником, арестовывался, сидел в тюрьме, был оправдан и в 1941 году записался в трудовое ополчение. Сыновья и зятья его пошли на фронт, один зять погиб. Его сын Иван, будущий отец Арбатовой, вопреки воле отца стать инженером поступил на редакционно-издательский факультет МГУ, во время войны стал офицером-политработником, а после войны в звании подполковника преподавал марксизм-ленинизм в военных академиях и в этом качестве женился на матери Арбатовой.

Наследственность по отцу самой Арбатовой никак не передалась, отец умер, когда ей было 10 лет, а ее высокопородная мать с отцовскими родственниками-плебеями не общалась. Она была явной аристократкой.

Ее дед Илья Айзенштадт в 1914 году окончил гимназию и с началом войны мог бы уйти на фронт, но поступил иначе – уехал в Палестину и околачивался там и в Европе всю войну. Но, видать, жизнь в России манила, и после революции он вернулся в СССР, где поступил в Тимирязевскую академию якобы для того, чтобы, выучившись, осваивать целинные земли Палестины. Тут он женился на еврейке, которая тоже училась на агронома, и у них родилась мать Арбатовой. Братья новоиспеченного агронома действительно уехали в Палестину, но агронома Илью историческая родина не дождалась – дел хватало в СССР. Сначала он становится завучем сельхозтехникума в Одессе (жена его не работала даже по дому – они держат домработницу).«Потом, – пишет Арбатова, –деда отправили в Молдавию на организацию еврейских колхозов. Сначала жили в Балте, столице Молдавии. Летом снимали дачу в роскошном саду и брали обеды домой у француженки». Через год дед переезжает на Кавказ, потом в Харьков, потом под Ленинград и т. д., и т. п.«Дед часто менял место работы из-за принципиальных разборок, все время отчаянно боролся за правду и плохо вписывался в среду», – пишет Арбатова, а я нудно добавлю – это же помогало не возвращать деньги, выдаваемые государством для обустройства на новом месте работы. Наконец перед войной агроном Илья Айзенштадт нашел себя в должности заведующего библиографическим отделом Ленинской библиотеки в Москве.