Может быть, будь самозваная Маргарита менее привлекательной, «справедливые» судьи смягчили бы ее страшную участь?..

Какие чувства испытала эта загадочная женщина, услышав приговор? Жалела ли она о том, что сделала? О чем думала в ту жуткую, бессонную ночь, предшествовавшую казни? Могла ли она поверить в то, что все происходящее – не страшный, дурной, нелепый сон, сон, который должен закончиться, как только она тряхнет головой с превратившимися в паклю, а когда-то пышными и шелковистыми волосами, в миг, когда первые лучи восходящего солнца ворвались сквозь зарешеченное оконце в ее камеру? В каких таинственных далях путешествовали ее мысли, когда палачи связали ее и вытолкнули на улицу, где собралась толпа зевак, жаждущих насладиться своим самым любимым зрелищем – мучением ДРУГОГО живого существа, и где уже поджидала повозка, чтобы доставить ее к месту казни.

Кстати говоря, в январе 1302 года, менее чем через месяц после казни самозваной королевы, был повешен Аудун Хуглейксон. Он был казнен как вдохновитель неудавшегося переворота…

После сожжения самозванки в Бергене возник и, несмотря на всевозможные запреты католической церкви, не менее сотни лет упорно держался культ святой мученицы Маргариты Норвежской Девы – дочери короля, вдохновленный группами населения, желавшими верить в то, что суд инквизиции отправил на костер настоящую королеву. Причиной этому – не станем забывать, о каких временах идет речь – могла служить глубоко укоренившаяся в душах людей ненависть к палачам так называемой святой инквизиции. Потому любая, пусть даже самая ничтожная возможность дискредитировать отцов-инквизиторов в глазах населения, многими принималась на ура.

Как бы там ни было, несмотря на запрет епископа, люди стали упорно тянуться к месту казни самозванки, чтобы поклониться ее праху. Мало того – через шестьдесят лет там, где когда-то запылал костер, отправивший на тот свет безымянную немку, даже была возведена церковь, срубленная из дерева. Церковь быстро богатела, наследуя имущество по многочисленным купеческим завещаниям (последнее из которых датировано 1515 годом). Службы в ней шли до самой Реформации, когда среди прочих католических церквей Святой Маргариты, церковь Святой Маргариты-мученицы была разрушена до основания.

Восемнадцатью годами позже произошедших событий в Исландской хронике появляется запись, в которой речь снова идет о лже-Маргарите. Эта запись однозначно говорит в пользу того, что загадочная немка, появившаяся в 1300 году на норвежской земле, действительно была шотландской королевой Маргаритой.

В летописи было сказано, что в год 1319 от Рождества Христова скончался некий Хафлиди Стейнссон, священник из Брейдаболстада. Он служил в Бергене, при дворе короля Эйрика, и присутствовал при отправке в Шотландию дочери норвежского короля, о чем якобы свидетельствовала она сама, перед тем как была сожжена в Нордессе.

Далее следовала информация о том, что, кроме всего прочего, «королева» показала ворота, через которые она прошла, когда ее провожали в Шотландию. Провожал же юную наследницу престола исландский священник по имени Хафлиди, служивший ее отцу. Когда церковный хор смолк, Хафлиди возгласил «Veni Creator!»[18]. Гимн закончился в тот самый момент, когда девочка взошла на корабль. Эти показания претендентки засвидетельствовал сам Хафлиди, слышавший их якобы собственными ушами, и именно в таком виде он и передал их, слова, ставшие последними ее словами, сказанными перед сожжением в Нордессе.

Речь здесь, по всей видимости, идет об одном из тех представителей духовенства, о которых мы уже упоминали, – они на свой страх и риск приняли по непонятным (или слишком понятным) для нас причинам сторону самозванки.

В завершение нашего повествования стоит рассказать о письме епископа Андфинна, сопровождавшего настоящую Маргариту в Шотландию и позже пытавшегося запретить культ мученицы Маргариты.

Первого февраля 1320 года в Бергене он написал целое воззвание против паломничества в Нордесс, к церкви Святой Маргариты. В своем послании епископ обращался ко всем христианам, которых называл «друзьями Господа», ныне здравствующим и даже тем, кому еще предстоит родиться на свет. В начале традиционно послав всем свое святое благословение, епископ повел речь о том, что многие мудрые люди земли упрекают служителей церкви Христовой за то, что она попустительствует столь великому количеству безумцев, вовлеченных в совершенно нелепое паломничество к месту казни преступницы-самозванки, и напоминают о том, что долг священнослужителя – наставлять паству истинной вере.

Обосновав таким образом свое обращение, епископ с горечью согласился с тем, что святые отцы церкви к великому стыду своему вынуждены лицезреть, как эту женщину, это дьявольское отродье, словно святую мученицу Господню окончательно утратившая способность мыслить здраво паства облекает покровом святости и поклоняется ей, совсем забыв о том, что она была схвачена и казнена за предательство, и не кого-нибудь, а Господа Всевышнего.

Епископ заявил, что несмотря на то что претендентка звала себя дочерью и наследницей блаженной памяти короля Норвегии Эйрика, ее лицемерие и ложь были ясно доказаны, именно поэтому по приговору лучших людей Норвегии она и была сожжена у столба в Нордессе, где казнят отъявленных преступников.

Далее, чтобы все, кто еще сумел сохранить сердечную чистоту, смог узнать наконец истинную правду, епископ клянется именем Бога в том, что вышеназванная женщина не была дочерью короля Эйрика и королевы Маргариты. Не была уже по той простой причине, что родилась на двадцать лет раньше того дня, когда король Эйрик вступил в законный брак со своей женой, дочерью шотландского короля Александра, Маргаритой. Эйрику тогда исполнилось только тринадцать лет, поэтому он никак не мог приходиться отцом столь старой женщины. И не было у него тогда других детей, кроме дочери от королевы Маргариты, которая, по приказу короля Александра Шотландского, в назначенный срок отбыла на родину и умерла по дороге, прибыв на Оркнейские острова. А если бы даже и были – все равно никто из них по возрасту не мог бы являться женщиной, о которой идет речь.

Венценосная же дева скончалась на руках святого отца епископа Наве, в присутствии многих лучших людей Норвегии, которые сопровождали ее с самого начала по приказу ее отца и засвидетельствовали ее кончину.

После же того как Господь принял ее душу, указанный епископ и другие достойные особы привезли тело юной королевы в Берген, где ее отец приказал открыть гроб, увидел свою дочь и удостоверился, что это была именно она. Король Эйрик приказал похоронить дитя рядом с матерью, королевой Маргаритой, в каменном склепе у северной стены под хорами.

Дальше епископ говорит о том, что некоторые из духовных лиц, преследуя собственные корыстные мотивы, сознательно солгали, будто узнали в указанной женщине, прибывшей в Берген из германского Любека, подлинную принцессу Маргариту.

Святая же церковь, будучи не в силах больше терпеть эту жалкую ложь и, как было указано ранее, терпимостью своей поощрять греховные молитвы, возносимые, словно святой, этой преступной женщине, сожженной в Нордессе, приказывала, чтобы отныне церковь так называемой святой мученицы Маргариты носила имя Святого Михаила, судии грехов человеческих.