Мартина опять вспомнила слониху Добрячку, которая недавно проявила себя совсем недоброй по отношению к одному человеку. Может, тот, в самом деле, ее когда-то обидел? Но где и как?..

Бен тоже задумался и потом сказал:

— Выходит, из всех животных только слоны не прощают человеку обид? Как люди.

— Про всех не скажу, — ответил Гифт. — Но многие охотники считают, что звери, когда их ранят или убивают, не понимают, что с ними происходит. Только я голову даю наотрез: слоны все понимают и потому не могут многого простить. Понимают, что такое ненависть, злоба, счастье, отчаяние… Любовь и ревность… Ну, этого вы еще не знаете…

Бен и Мартина не стали с ним спорить, хотя и не были во всем согласны.

* * *

Когда ехали обратно, Гифт, добровольно взваливший на себя обязанности экскурсовода, показал на одиноко стоявшее раскидистое дерево и сказал:

— Это дерево-бархат, знаете? Самая старая порода в мире. Некоторые деревья живут до тысячи лет. Хотите посмотреть на него поближе? Потрогать?

Разве можно отказать такому гиду? И ребята выразили согласие. Дерево Мартине показалось некрасивым, но ее внимание привлекли два песчаных тетерева, усевшихся неподалеку, и захотелось рассмотреть их поближе. И тут она увидела то самое! О чем говорила тетушка Грейс.

Она увидела оголенный кусок красноватой земли без единой травинки на нем — и совершенно круглый! Круг был небольшого размера — если бы на него улегся ее любимец Джемми, он заполнил бы его целиком.

Мартина присела над ним, осторожно дотронулась до поверхности. Земля была твердой, теплой и шероховатой… Ну и что? Круг и круг. А что дальше?..

— Гифт, — позвала она, — что это такое? Ты знаешь?

— Конечно, знаю. Это волшебный круг. Так у нас называют.

— А ты сам как думаешь?

Он засмеялся.

— Ну, я не думаю, что их нарисовали волшебники. Но появляются они как-то сами собой то здесь, то там. Как прыщи на лице. Откуда?.. Одни говорят, что эти круги сделали термиты, другие считают, это куски гранита, к тому же радиоактивного. А третьи уверяют, что тысячи лет назад здесь росло ядовитое дерево эуфорбия, которое после своей смерти оставляет такие следы.

— А ты чему веришь?

— Я верю, что тут хорошо поработали зеленые человечки из космоса. Или чьи-то ноги. Может, слоновьи.

— Ты говоришь не «круг», а «круги», — сказала Мартина. — Их много? Еще есть поблизости?

Гифт сделал вид, что его измучили вопросы ребят, тяжело вздохнул и направился дальше. Вслед за ним они взобрались на невысокий крутой холм, остановились у края, перевели дух, и тогда Гифт указал рукой куда-то вниз, словно предлагал спрыгнуть. Мартина приблизилась к обрыву и увидела: по другую сторону холма простиралась равнина. Вся она была усеяна точно такими кругами. Десятки, сотни пролысин на травянистой поверхности.

Круг приведет к слонам — таким было напутствие тетушки Грейс.

Но кругов этих не счесть! Какой же из них? И как?..

Мартина почувствовала отчаяние.

Итак, четырехлистник она уже видела раньше на фюзеляже самолета, круги увидела сейчас… Только их много, а нужен один… Что же дальше? Теперь надо хотя бы увидеть Ройбена Джеймса. И как можно скорей! Может, тогда хоть что-то прояснится?..

Про малопонятные напутствия, услышанные от тетушки Грейс, Мартина так и не сказала Гифту, но про необходимость найти Ройбена сказала. И Гифт ответил, что сам так думает. Тем более что недалеко отсюда находится туристический комплекс, хозяин которого сам Ройбен Джеймс. Возможно, он расскажет им что-то про слониху Добрячку. Правда, как связать все это с делом о том, кому должен принадлежать заповедник Савубона, он, Гифт, ничего сказать не может и боится, они только время зря потратят…

— Но, — повторил он, — повидать лишний раз мистера Джеймса я не прочь.

У Мартины почти не осталось ни сил, ни настроения, чтобы благодарить Гифта за все, что тот для них делает, — так была она расстроена всем происходящим. Ведь она до сих пор верила, хотя и не говорила об этом Бену, что четырехлистник и круг если не приблизят их к благополучному разрешению всех проблем, то внесут все же какую-то ясность… Но где там! Ни того, ни другого не произошло: все осталось в том же тумане. И, чего доброго, может получиться так, что их с Беном дурацкое путешествие не только не приведет ни к чему путному, но причинит только лишнее беспокойство бабушке Гвин — когда та узнает, куда их с Беном занесло! (Если они сумеют благополучно вернуться.)

Мартина содрогнулась при мысли, что может произойти, если бабушка приедет в Савубону раньше, чем они с Беном. Она сразу же пошлет сообщение его родителям, которые спокойно путешествуют на корабле по Средиземному морю. И сразу сообщит в полицию.

Достанется и тетушке Грейс, и Тендаи, обещавшим не спускать глаз с ребят…

И потом мысли Мартины вернулись к тому, что происходит сейчас, в данную минуту, с ней и с Беном, и снова она подумала, даже с каким-то укором, о предсказаниях тетушки Грейс — таких туманных, таких непонятных, что не знаешь, как им следовать. А еще она очень беспокоилась о животных, оставшихся в Савубоне, — особенно о жирафе Джемми и леопарде Хане: как им сейчас там рядом с понаехавшими работниками мистера Джеймса, с их рычащими бульдозерами и тракторами? Вдруг вообще кому-то из них придет в голову похитить этих редкостных животных?

Голос Гифта прервал ее грустные мысли.

— Внимание! Подъезжаем к отелю «Небесное гуди».

— Что за странное название? — спросил Бен.

Они уже ехали по аллее с гравийным покрытием, по сторонам которой было высажено множество цветов пустыни — в основном, кактусы, алые и фиолетовые. На одной из полян они даже образовали название отеля.

— Ничего странного, — ответил Бену Гифт. — Все эти кактусы относятся к растениям семейства гуди. Так его у нас называют. Бушмены знают их тысячи лет, они спасали от жажды, от голода. Говорят, один плод такого кактуса размером с огурец оставляет тебя сытым на целую неделю и придает силу слона.

— Ты пробовал? — спросил Бен.

— Конечно. Только не голодал после этого целую неделю, чтобы проверить.

— А я так проголодалась, — жалобно произнесла Мартина, — что готова съесть сейчас этот самый кактус даже с колючками.

Гифт остановил машину у входа в отель, и все вышли.

— Я накормлю вас не только кактусом, — пообещал он. — Но пока войдите туда и посмотрите в холле выставку моих фотографий под названием «Слоны». А я пока разыщу одного приятеля, он многое расскажет вам о слонах вообще и о той слонихе, которая вас интересует.

Гифт срезал два кактусовых початка, вручил ребятам (чтоб не умерли с голода, сказал он) и скрылся в глубине здания.