Захряпин боднул подбородком воздух:

– Он всем подряд занимается. Где выхлоп есть.

– У тебя телефон Тихона есть?

– Откуда? – пожал плечами парень. – Кто я, а кто он…

– Понятно. А кому ты звонил?

– Бригадиру. Семену.

– Связаться с ним можешь?

– Зачем? – насторожился парень.

– У меня не получается связаться с Шефиловым по мобильному номеру, дома никто трубку не берет.

– Так Тихон на фазенде… Наверное.

– Понимаю, что не в Москве. Телефон фазенды знаешь?

– Угу. Но нам по нему звонить запрещали!

– Диктуй, – приказал Роман и достал сотовый телефон.

– Сейчас… – пробормотал Игнат, – там номер какой-то простой… Сейчас, сейчас…

Казалось, от волнения парень не сможет вспомнить имя родимой мамы, но повезло. Сумел сосредоточиться.

Марья села рядом и с демонстративной независимостью собралась подслушивать – приложила ухо к другой стороне мобильника.

Это все касается меня, говорило каждое ее движение. И Савельев, недовольно покосившись, отворачиваться или отодвигаться не стал.

Телефон довольно долго посылал в эфир длинные гудки, потом, наконец, разродился:

– Слушаю! – мужским баритоном сквозь помехи.

– Я могу поговорить с Тихоном Шефиловым? – строго выговорил тренер боксеров.

– А кто его спрашивает?

– Роман Савельев.

– Минуточку, – попросил мужчина в телефоне. – Узнаю, свободен ли Тихон Валерьевич.

Роман чуть слышно, отстранив трубку, выругался:

– Секретаря, блин, завел. Еще б девицу на коммутатор посадил!

– Не секретаря, – быстро прошептал Захряпин. – Это, наверное, Серега Маркин. Он у Шефа правая рука.

Роман вернул трубку к уху, Марья прижалась с обратной стороны…

– Алло.

– Здорово, Тихон, это Савельев.

– Какие лю-у-у-уди! – пропела трубка грубоватое мужское приветствие. – Не ожидал, не ожидал. Думал, ошибся Сережа. Как дела, Роман? Какие проблемы?

Савельев усмехнулся:

– Разговор есть, Тихон Валерьевич. Подъехать можно?

– Подъезжай. Только я далеко.

– Ничего, доберусь.

– Под Вышний Волочек? – хмыкнул Шефилов.

– Ты под Вышним? – и в самом деле удивился Роман.

– Да. У меня тут домик, рыбку на озере ловлю, на пляже загораю. Рыбачить любишь? Баньку сообразим.

Роман задумался на несколько секунд.

– Алло, Рома! Ты что затих?!

– Думаю.

– О чем думать?! Прыгай в тачку и сюда! У меня к тебе тоже разговор найдется!

Роман пару секунд глядел на Игната, потом одними губами спросил:

– Ты знаешь, где это? – Тот кивнул. – Со мной поедешь?

Парень напрягся, поиграл скулами, но снова кивнул.

– Хорошо, Тихон, я приеду.

– Дорогу обрисовать?

– Ничего, найду как-нибудь. Со мной провожатый будет.

– Кто такой? – чуть-чуть иначе поинтересовался Шеф.

– Игнат Захряпин. Помнишь такого? Парнишка из моей группы…

– Ах, этот… Что ж, бери. Места всем хватит.

Старые приятели распрощались до вечера, Роман положил телефон в нагрудный карман рубашки, медленно повернулся к отпрянувшей Марье…

– Даже не думай! – подскочила та. – Я еду с вами!

– Я еще ничего не сказал, – неловко буркнул Савельев.

– А мне не надо ничего слушать! Я и так знаю наперед все, что ты скажешь!

– Но, Маша…

– Нет, Роман. Я еду с вами, и точка. – Хмурый Игнат исподлобья с некоторым удивлением наблюдал, как его могучего славного тренера обламывает какая-то девица. – Или ты думаешь, Тихон Валерьевич в случае чего вертолет за мной в Москву отправит? – съязвила предполагающе.

Роман присобрал подбородок, вытянул нижнюю губу и – хлопнул ладонями по бедрам, обтянутым синими джинсами, поднялся с лавочки:

– Поехали!

Пассажирские места в машине распределились сами собой: от сквера Игнат вышел левее и притопал аккурат к задней дверце, Мария не собиралась выскакивать наискосок и подошла к дверце рядом с водительским сиденьем.

– Пристегнись, – с привычной уже суровостью напомнил Савельев и в заднее зеркало покосился на Игната: – Едем по Ленинградке?

– Ага. Сначала до Вышнего, там свернем и километров пятьдесят до озера.

«В такую бы поездку да с купальником, – не особенно расстраиваясь, подумала Марья. – Все нормальные девочки уже давно в соляриях ноги поджарили, одна я с куриной кожей в цыпках… – Мельком взглянула на свои абсолютно гладкие икры: – Привередничаю. Но загорать надо. Не все ж о работе думать…»

Мужчины о подобных мелочах, как купальные плавки и бронзовые тела, даже чуточку не задумались. Легко решили, легко собрались – только ремнями безопасности перепоясались, – легко поехали.

Женщины так не могут. В дорогу длиною километров пятьсот пакуют багаж за сутки, суетятся – кромсают бутерброды, запасаются минералкой, солью, сахаром, салфетками, если дорога ранняя, заполняют термос кофе. В багажник прячется чемодан, заполненный мелочами «на всякий случай»: если грянет дождь, если бутерброд на чистую кофточку свалится маслом вниз (то же самое со штанами-юбками), если придется заночевать или ходить по шашлыки да по грибы, панамку от солнца, зонт от дождя, крем до и после загара, пакет трусов, носков, бюстгальтер. Мужу чистые плавки и футболку. В сумочку возле себя три килограмма косметики.

Роман остановил джип возле небольшого супермаркета, позвал с собой Марию и быстро распихал в пакеты дорожный набор, состоящий в основном из всяческой воды и мясных нарезок. Мария подсунула туда две упаковки бумажных платков и пачку зубочисток, если в копченой нарезанной колбасе попадутся жесткие волокна.

И все. В дорогу. Бутербродов на скорую руку даже жевать не стали. Под Тверью остановились у придорожного кафе и нормально пообедали: первое, второе, третье – пирожок с компотом.

Роман был очень недоволен. Еще в пробке у развилки на Зеленоград спросил Игната:

– Ты был на той фазенде?

– Конечно, – чуть удивленно отозвался тот. – Там тренировочная база.

– На тихоновской фазенде? – в свою очередь поразился Савельев.

– Не совсем. Тихон в девяностых выкупил на озере турбазу и теперь там натаскивает новичков. Нас тоже собирали раз в три месяца, гоняли.

– Круто.

– А то. У Тихона не забалуешь. Распорядок дня, кроссы, никаких девок… пардон, девушек. Подъем в 6.30. Зарядка, завтрак. – И немного загордился: – Порядки воинские. Чуть что не так – на губу. Нужник драить. Не слушаешься – в зубы.