litbaza книги онлайнСовременная прозаСкажи это Богу - Елена Черникова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 64
Перейти на страницу:

Как сказал тот дядечка? Просишь новую головную боль? Выпросила. Степана Фомича выпросила и прожила с ним, спасателем и повелителем, долгую, смертельно счастливую жизнь. То есть три года.

Разбор постфактум был спешен. Дешевая детективщина. Выглядело это так. Протокол ночью. Еще один - утром, в институте Склифосовского. Еще протокол - через месяц. И даже через три. Справки, показания, бумага, много бумаги - и никакого смысла. Ни свидетелей, ни налетчиков. Даже в дежурных журналах тех станций метро, где я теоретически могла пребывать, проезжать мимо, взывать о помощи, да что угодно, - никаких следов моего бытия в ночь с 14 на 15 февраля нет.

Следователь сказал, что не будь мое лицо так... хм... преобразовано и что не будь у меня карточки метро с четким указанием - куда и когда вошла вечером в День святого Валентина, то можно было бы подумать, что мне померещилось.

Потом, еще раз всмотревшись в мое абсолютно приветливое лицо, на котором было отчетливо написано полное доверие к следственным способностям всех причаст?ных органов района, города и страны, он вздохнул и тихо сказал:

- Ну, вы же не помните, значит, и узнать никого не сможете... Бывает, что амнезия так и не проходит после контузии.

Amen!

Дочь, в метро: "Может быть, ты знала о нем что-то такое, чего тебе не надо было знать?"

Ничего себе предположеньице из уст тринадцатилетнего ребеночка. Кстати, дитя само покрутило мозгами на тему: "Кто знал, где я буду именно 14 февраля 2001 го?да вечером и в каком, возможно, состоянии?" - и вздрогнуло, само удивившись пролезшей в юную голову мысли.

Раньше, когда мы рассматривали версию милицей?ского нападения, ей ничего подобного в голову не приходило. Но вчера мы вдруг с большой ясностью увидели, что все странности пора свести к основным:

одежда не была испачкана ничем, кроме крови, а на улице было очень слякотно, а ушиб колена был такой, что в Склифе его сначала приняли за давленый перелом, - то есть я не соприкасалась с улицей, не падала на асфальт и даже не спотыкалась, черные сапожки тоже были чистые, как новенькие;

первая лужа крови находилась на лестничной площадке нашего дома вблизи лестницы, вдали от лифта, а это пятый этаж, и летать я не умею;

стеклянная дверь в четырехквартирный отсек была открыта, но ключи - чистые - от своей квартиры я гораздо позже нашла глубоко в кармане собственных джинсов, значит, я ими не пользовалась, кто-то другой имел мои вторые ключи;

шубу не взяли (хотя если она уже была в крови, то зачем ее брать, ведь сбыть невозможно, а носить опасно; только чистая шуба вполне тянула бы на настоящее ограбление), я теперь умею спасать пушистые шубы, насквозь пропитанные кровью, подручными домашними средствами, поскольку в химчистку вещи в таком виде не принимаются;

мобильник тоже остался при мне, да вдобавок я успела повводить в него какие-то судорожные осколки экс?тренных телефонов типа службы спасения, - футляр окровавлен, следовательно, я пыталась куда-то звонить уже после экзекуции;

тот, кто столь аккуратно доставил меня домой в 3.40 утра, знал слишком много: код замка в подъезде, этаж (а у нас лифт не строго на, а между этажами останавливается), знал и про отсутствие звонка непосредственно у моей двери;

знал о наличии в доме живого существа, которое откроет дверь, но которому лучше не попадаться на глаза (следовательно, моему экспедитору было очевидно, за кого его примут; значит, экспедитор - из участников меро?приятия);

паспорт был не просто на месте, а на своем родном, то есть чтоб доставить меня на место, в него, очевидно, не заглядывали, то есть адрес был известен априори; или, надо полагать, я в бреду попросила моих убийц быть столь любезными и доставить домой по точному адресу, а то метро уже не ходит, а я пешком не дойду - далековато, очень больно, ничего не вижу без очков и вообще я без сознания и вся в крови, так что сделайте одолжение;

совсем непонятно с кровью: засохшая у меня на руках и волосах, но свежая на лбу, шубе и, что совсем интересно, на стенах отсека и коврике у двери; когда кровь успела пропитать волосы, да так, что три дня вымывать пришлось, - ведь рваная рана была над глазом, а не на "волосистой части головы", так как же кровь натекла мне в волосы? Я что, успела где-то полежать на спине, да так полежать, что хватило на все возможные направления истекания: и на шубу, и на волосы, и на коврик, и на стены? Разве может человек четыре часа фонтанировать кровью во все стороны, причем с антрактами?

из очков вылетело левое стекло, оправа была расплющена, но сами-то очки как предмет острой для меня необходимости, - они-то при мне были! На мне. Заботливые бандиты? И вторая сумка, и пакет с продуктами для ребенка, и так далее - все при мне осталось. И совсем уж для иронии - в руке у меня, говорит дочь, был пластиковый стаканчик. Она нашла меня на коврике под нашей дверью. Сумки вокруг валяются, и я сижу в беспамятстве, а в руке держу белый одноразовый стаканчик, пустой. Что за фарс?

Дочь сказала, что весь вечер 14 февраля 2001 года Степан Фомич особо судорожно вопрошал: "Мама не пришла? Мама не пришла?" Потом она, устав отвечать на этот вопрос, легла спать, но телефон продолжал звонить...

Все это стало вспоминаться в новом свете, когда вдруг выплыло предположение, что нападение случилось не в метро, не на улице, а в родном доме. На эту мысль наводила неокровавленность лифта и первых четырех этажей. Но с этой мыслью - с другой стороны - в лоб сталкивается вопрос: где же я была целых четыре часа - у соседей? Тогда почему не сработал мобильный телефон? А куда же я рвалась, если была в безопасности? Понятно, что безопасностью и не пахло. У меня хорошие соседи. Случись что странное - мигом вызвали бы всех врачей на свете и всех милиционеров, а может, и пожарных, на всякий случай.

Почему я в бессознательном состоянии вообще могла пользоваться телефоном и у меня никто его не отбирал? Как и зачем чья-то аккуратная рука попала ко мне в сумку, на самое дно, за кошельком, не переворошив ничего более? Что было в моем кошельке такого, чего там не должно было быть?

Деньги? Не очень уж большие. Мои талисманы и легко дублируемые документы? Кому они нужны на фиг.

В тайных складках кошелька жила завернутая в пять долларов маленькая фотография Степана Фомича, надписанная его рукой: "С любовью". И вот уж об этом действительно знал только он.

Следующий вопрос: ну и чем этот крошечный снимок опаснее тучи разнообразнейших документов, иллюстрирующих три года нашей совместной жизни и деятельности? Билеты на самолеты, буклеты разных стран и городов, счета из банков и ресторанов, сертификат о пребывании на краю света, фотографии, прочую дребедень - я все трепетно хранила, это было священно. Правда, на билетах не написано: "С любовью". И все-таки: что случилось?

Вот и не знаю, как связать несвязуемое.

Зачем меня били в лицо, а не, например, по затылку? Оставить, если выживу, метку, изуродовать? И откуда я знала, что меня ограбили: ведь это было первое, что я сказала дочери, когда она открыла дверь на чей-то настойчивый звонок, не мой. "Меня избили и ограбили". Конкретно. Я тогда еще не поняла, что это было покушение на убийство. Я еще надеялась, что это хулиганы понервничали. Но, как объяснил мне следователь, они нервничают по-другому. Во всяком случае, не развозят жертв по домам.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 64
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?