– Стоп! – Гуров остановился и заговорил тихо, почти шепотом: – Партнера? Значит, Кац. Анатолий Самойлович Кац. Не Мельник, не тем более Губский. Так что Кац?

– А при чем тут девка? – тоже шепотом спросил Юдин.

– Девушку привел Мельник, – а от него до убийства только протянуть руку. Кто обнаружил труп?

– Мельник и Кац были здесь, в этом номере, мы беседовали около часа, пошли к Губскому, – вспоминал Юдин. – Мельник проходил мимо своего номера, толкнул дверь. Она была незаперта. Девушка лежала в центре гостиной, лицом вниз. Мне кажется, ударили в шею, сзади, но я не приглядывался.

– Так колотая или резаная? Не знаете. – Гуров кивнул. – Почему меня не позвали? Извините, – он махнул рукой, – заговариваюсь. Все, время беседы истекло, пошли к Губскому.

– Ночь. Старик спит.

– Проснется.

Гуров кивнул на дверь, повернул ключ и первым вышел в коридор.

Сначала стучал тихо, затем громче, но Губский не отзывался. Гуров присел, заглянул в замочную скважину, убедился, что она свободна, достал из кармана ключ-универсал, который час назад взял у администратора, и открыл дверь.

Патриарх уголовного мира полулежал в кресле, вытянув худые ноги, он мертво смотрел в потолок.

– Мысль интересная, – спокойно произнес любимую фразу Гуров, жестом пригласил Юдина войти и закрыть дверь.

Сыщик поднял руку Губского, не проверяя пульс, в чем нужды не было, а определяя температуру тела. Рука оказалась теплая. Сыщик подошел к окну, пальцем шевельнул открытую раму, посмотрел в густую тишину ночи и вернулся к телу. Ни крови, ни внешних повреждений видно не было, сыщик откинул полу пиджака и увидел на левой стороне груди черное пятно.

Юдин кашлянул и хрипло произнес:

– Застрелили, прямо в сердце.

– Это вряд ли, – будничным тоном возразил Гуров, вынул из кармана носовой платок, поднял валявшуюся у ног трупа трость, прикинул на руке ее вес, согласно кивнул и вытащил из полой трубки стилет. Кровь с клинка даже не вытерли, она была совершенно свежей. – Мы разминулись минутами, – Гуров убрал клинок, положил трость на место. – Все ваше упрямство, Борис Андреевич. Просто любопытно: Анатолий Самойлович Кац еще жив?

Юдин рванулся к телефону, но Гуров остановил его, кивнул на дверь.

– Ногами быстрее, если Кац не откроет на первый же стук, дождитесь меня. А я вызываю прокуратуру.

Сыщик снял трубку, но она была тоже мертва.

Мальчик не собирался убивать старика, это получилось случайно. Решив, что десять процентов его не устраивают и что бриллиантовый миллион Каца обеспечит тихую спокойную старость, Губский попросил гостя налить стакан вина. Когда Мальчик отошел к бару, Губский подкрался сзади и ударил стилетом. Но возраст, возраст! Задняя стенка бара была зеркальной, а движения Губского медленными. Мальчик отпрыгнул в сторону и ударил патриарха по руке. Костяная ручка повернулась в старческих пальцах. Губский потерял равновесие и налетел грудью на стальной клинок. Губский умер стоя, падал уже мертвым. Мальчик усадил труп в кресло. Стилет убрал в ножны-палку, обыскал покойника, забрал всю наличность и ушел, как и пришел, – через окно.

Не счесть фракций, партий и группировок в нашем парламенте. Среди уголовников единства больше, но плюрализм тоже в наличии. Группа, которая послала Мальчика, не признавала верховенства Георгия Акимовича Мельника, формально принадлежала к крылу старых воров, то есть попадала под юрисдикцию Губского. Таким образом, Мальчик убил своего генерального секретаря. Но тут существовал серьезный нюанс: хотя данная группировка и придерживалась старых классических воровских законов, но люди в ней были в основном молодыми и Губского поддерживали лишь на сходках, стремясь сохранить единство в рядах. Лидеры воровского союза в узком кругу над патриархом издевались, не ставили его ни в грош, но понимали, что он пока нужен: без знамени жить нельзя, рядовым исполнителям требуются идеалы, вера в правильность выбранного пути. Осененные знаменем рядовые убивали, воровали, грабили, тащили добычу в общак, который хранили лидеры. Они руководили рядовыми, из общака распределяли «подогрев», решая, кому сколько положено. Эдуард Федорович Губский был миф, и естественно, что никто из лидеров в него не верил, но рядовые обязаны верить, так как на Руси без мифа и царя никто никогда не жил. И не важно, чем ты занят, – пашешь-сеешь или убиваешь и воруешь, главное – вера.

Вор по кличке Мальчик выскочил на волю чуть больше месяца назад, был ловок, дерзок, смел и характеристику от бугров зоны привез отличную. Воры не бюрократы, характеристику не писали, она передавалась изустно, но поступала по месту назначения быстрее, чем официальная бумага, так как не зависела от Министерства связи, капризных секретарей и нищих почтальонов. В столице Мальчика приняли ласково, «прописали» без проволочек, одели, налили стакан, благо талонная система на водку к ворам-лидерам отношения не имела. Мальчик отдохнул неделю, как человек, и начал «работать». Он был мастер своего дела, квартиру подсказали, товар приняли без накладных и пятипроцентного налога. Человек за два часа оплатил с лихвой все полученное, дальше от Мальчика пошла чистая прибыль. Он был удачлив, по-воровски честен, чтил власть, не карабкался вверх по лестнице, его вполне устраивала полученная площадка. Такие люди везде в цене. И все-таки никогда бы не доверили ему экспроприацию бриллиантов, если бы не случай. Взяли квартиру подпольного ювелира, а кубышка оказалась пуста. Хозяина вывезли за город, развели костер и начали беседу. Человек он и есть человек, каждому больно, и вскоре всплыло имя Анатолия Самойловича Каца, прояснились детали, что камни зашиты в полу пиджака и вскоре уплывут. Больше человек ничего не знал, и его закопали. В операции участвовал агент Мельника, потому информация о камнях прошла по двум каналам. Лидеры московского объединения знали о совещании в верхах, догадывались, что раз Кац взял бриллианты с собой, то они в Москву не вернутся, и понимали, что у них лишь одна ночь, а, кроме Мальчика, стоящих людей под рукой не оказалось. Парню сказали, мол, если провернешь это дело, то получишь за нашим столом кресло, миску и ложку. Найди старика, обещай десять процентов, он тебе поможет.

Мальчик спустился со второго этажа, пересек влажный газон и укрылся за стволами деревьев. Вор отлично понимал, что переступил черту, но был уверен – если принесет добычу, то старика простят. Остался пустяк, забрать у еврея камни и свалить. Из-за густой листвы Мальчик разглядел окна второго этажа. Прямо под окнами вдоль всего дома тянулся широченный карниз, словно строители работали по заказу скокарей. Именно по нему Мальчик пробрался к окну Губского. Какое окно ведет к Кацу? Снова рисковать? А если налетишь на Мельника? Мальчик отер лицо ладонью и длинно сплюнул. Надо заготовить легенду, решил он, ударил костяшками пальцев по стриженой голове, довольно хмыкнул и вновь направился к зданию.

Юдин и Гуров стояли у номера, который занимал Кац.

– Борис Андреевич, я уже лег спать, отложим разговор на утро, – произнес из-за двери Кац.