Глухой крик вырвался из его горла: непривычно огромная бабочка вылетела из-за тюля. Она порхала по комнате, потом неожиданно села прямо на нос мальчика. Он легонько смахнул ее рукой и вздрогнул: за сиреневым тюлем стояло что-то чёрное и полупрозрачное.

– Кто здесь? – клокочущее от страха дыхание не давало мальчику внятно произнести слова, и они вылетали урывками.

– Привет! – Сэмми, натянув капюшон на череп, вышел из-за тюлевой занавески.

Мальчик облегчённо выдохнул: это оказались не мальчишки, что постоянно колотили его, а кто-то очень маленький, как и он сам.

– Извини, что напугал тебя, я не хотел… – тихо произнес гость.

– Я уже не боюсь! – мальчик выбрался из-под одеяла и уселся по-турецки на середине кровати. – А как тебя зовут?

– Сэмми! – скромно представился гость, не поднимая головы. – А тебя?

– Эли!

– А сколько тебе лет?

– Шесть, а тебе?

– Пятьсот двадцать шесть…

Сэмми резко замолк: он совсем не хотел говорить про свой возраст и так разволновался, что резко поднял голову, и капюшон упал на плечи. Мальчик распахнул глаза, но не от страха, а, скорее, от удивления.

– Ты ангелочек?! – спросил он.

Сэмми сконфуженно попятился: наверное, Эли не знал, как выглядит ангелочек.

– Не совсем…

Тут бабочка привычно села на его лоб, и Эли тихо рассмеялся.

– Откуда у тебя бабочка?

– Это моя личная бабочка! – гордо ответил Сэмми.

– Ты, наверное, и, правда, ангелочек!

– Почему ты так решил?

– Потому что бабочки не летают со злодеями! И… тебе так много лет!

– Но я не ангелочек… – грустно произнес Сэмми.

– Но кто же?

– Ты мне сегодня печенье принёс… Спасибо тебе! Я решил тебя им угостить! Точнее, мой сосед попросил…

– Я ведь это печенье на клумбу положил! – опешил Эли.

– Да… Я там живу!

– На клумбе?!

– Не совсем… Под ней.

– Ты… Умер?! – ошарашено спросил Эли.

– Да… Если ты боишься, я могу уйти!

– Нет! Не уходи, пожалуйста! – жалобно попросил мальчик.

– Тебе не страшно меня видеть? – спросил Сэмми. – Я ведь мёртвый!

– Нет! – заверил мальчик. – Здесь живые люди, но они страшнее тебя. Они обзываются, щиплют за уши, бьют и заставляют делать то, что я не хочу.

– Так же, как сегодня на кладбище?

– Да… – грустно ответил Эли. – Я не хотел идти, но они побили меня, и пришлось…

Мальчик оголил плечо, и показал огромный синяк. Гость удрученно покачал головой:

– А ты всегда спишь с ночником? – спросил он.

– Да, мне страшно в темноте! Я всегда читаю стишок про ангелочков, которые оберегают детей, но оно не всегда помогает… А сегодня ты вдруг появился, и я решил, что один из маленьких ангелов меня услышал и спустился, чтобы мне не было страшно!

– А, давай, я буду как будто ангелочек?! – радостно предложил Сэмми.

– Давай! – согласился Эли. – Я очень рад!

Сэмми осторожно поднял цветочки и просунул их под ребра, а печенье передал мальчику.

– Сэмми, а ведь если ты мертвый, как у тебя получается дотрагиваться до печенья?! И почему я тебя вижу?! Разве ты не должен быть невидимкой?! Я в одном фильме видел, что живые не видят мертвецов!

– Но я ведь ещё на земле! Поэтому видимый! Пока мы на земле, мы все видимы! Но скоро я улечу на небо.

– Совсем скоро? – расстроился Эли.

– На самом деле, мне немного осталось…

– Очень жаль! Но пока ты здесь, будешь меня навещать?

– Конечно, если ты хочешь!

Эли ещё хотел что-то спросить у гостя, но стеснялся и не решался, а потом через пару минут выпалил:

– А ты можешь остаться со мной, пока я не усну? А то мне страшно!

– Конечно! Мне все равно, где спать!

«… в гробике под землёй, или на тёплой кровати!» – хотелось добавить ему, но, боясь, что живого мальчика это, скорее испугает, промолчал.

В эту ночь Эли выспался, а на утро обнаружил пару цветочков на постели – Сэмми ушёл, но обещал вновь навестить его.

* * *

Каждую ночь Сэмми приходил в гости к Эли. Они болтали до полуночи, пока мальчик не засыпал, потом Сэмми уходил к себе, оставляя по одному-два цветочка. Наутро Эли, замечая бутоны, знал, что верный друг вновь навестит его.

А иногда Эли сам напрашивался в гости к Сэмми, и они оправлялись на кладбище. Сэмми познакомил друга со своим соседом, тот периодически страдал от бессонницы; остальные же духи крепко спали и особо не интересовались живым мальчиком.

А однажды произошла страшно-смешная история.

Уже наступили сумерки, и Эли удрал из приюта на кладбище, где его встретил гостеприимный Сэмми. Он устроил настоящий сладкий стол для живого друга – с согласия всех духов, он насобирал столько печений и конфет, Эли глазам не поверил! Он съел угощение с удовольствием. Друзья сидели на могиле соседа Сэмми и тихонько играли в домино. Точнее, Эли обучал Сэмми незнакомой игре.

Тут, откуда ни возьмись, с шумом прибежала тройка беспризорников, тех самых обидчиков Эли. Тот резко обернулся и так испугался, что спрятался за Сэмми.

Подростки были сами не в себе: явно нетрезвые и ещё более разнузданные и хулиганистые. Самый главный из них – в любимой потёртой косухе – шатаясь, подошёл к памятнику старика в военной форме и, пуская слюни, стал, кривляясь, обзывать усопшего.

Эли сделалось так противно и омерзительно, что он сжался в комочек за спиной у друга и закрыл уши. Но мальчишки говорили так громко, что не расслышать было невозможно. Из спутанного разговора стало понятно, что они залезли в местный ларёк и что-то стащили. Эли трясся за спиной Сэмми, а тот и сам испугался: его взгляд не отрывался от могилы соседа – если он проснется, хулиганам не поздоровится.

– Ого-о-о! – проорал один из мальчишек. – Ушастый здесь!

Он, шатаясь, приближался к Эли. Остальные последовали за ним.

– Ты чего это там за венком прячешься?!

– Сэмми не венок! – Эли смело вскочил на ноги, отстаивая честь единственного друга.

Пацаны заржали громче обычного. Тут стряслось то, чего так боялся Сэмми: проснулся сосед. Он резко восстал из гроба и так прикрикнул на хулиганов, что в радиусе десяти метров со столетних елей посыпались шишки!

Пацаны, казалось, вмиг протрезвели. Только пятки засверкали.

… Сосед же не хотел пугать мальчишек, слишком важную должность он занимал при жизни, чтобы умерев, опуститься до уровня примитивного привидения, что стращает детдомовцев! Но он только-только уснул, а они нагло разбудили его! Вот и сорвался.