Следы интенсивной публицистической деятельности Ленина бросаются в глаза на страницах «Правды», почти в каждом номере которой опубликована минимум одна, а иногда и несколько статей вождя. В полном собрании сочинений Ленина его тексты, написанные за май составляют порядка 200 страниц. Зиновьев также печатал статьи в центральном органе партии (хоти и реже Ленина), выступал на митингах и различных форумах (например, на конференции фабрично-заводских комитетов, открывшейся 30 мая), добиваясь увеличения влияния большевиков на рабочие и солдатские организации. Свердлов и Сталин были главными орговиками партии, на их плечах лежала аппаратная работа и первую скрипку в этой области, по всем свидетельствам, играл Свердлов. Каменев оставался наиболее весомым представителем большевиков в Совете.

Следует добавить к сказанному, что Сталин, судя по протоколам ПК, часто (но не всегда) присутствовал на заседаниях Петербургского комитета. По всей видимости, именно он отвечал за связь с этой важнейшей организацией, а также отстаивал там точку зрения ЦК. Таким образом, сложилась определенная субординация, схема разделения зон ответственности и, соответственно, влияния в партийной верхушке. Причем, самое неустойчивое положение в этой схеме занял Сталин, у которого не было собственной общепризнанной ниши.

Сближение большевиков с Троцким несло в себе потенциальную угрозу для Зиновьева, ведь знаменитый оратор и трибун мог в будущем занять именно его нишу в руководстве партии.

* * *

Третьего июня открылся Первый Всероссийский съезд Советов. Это был первый демократический форум такого масштаба в истории страны. И хотя Советы представляли не все население России, но лишь наиболее активную и организованную часть «трудящихся классов», съезд опирался на беспрецедентно широкие массы и мог, в отличие от Временного правительства, выступать органом представительским. Это поддерживало надежду крайне левых (большевиков, межрайонцев, анархистов, левого крыла эсеров и части меньшевиков-интернационалистов) на то, что съезд решится сделать то, чего не решался сделать Петросовет: взять власть в свои руки.

Ленин выступил на пленуме съезда Советов 4 июня. Перед лицом враждебного эсеро-меньшевистского большинства съезда, он несколько растерялся и постоянно сбивался с мысли, перескакивал с одной темы на другую. Этой речи суждено было прославиться одной короткой декларацией, вовсе не относящейся к главным выводам и предложениям большевистского вождя. А именно, в пылу полемики с Либером, Ленин заявил, что большевистская партия «в любую минуту готова взять власть целиком». С тех пор выражение «есть такая партия!» стало одним из излюбленных эвфемизмов решительности в русской разговорной речи и публицистике.

Суханов оценивает речь Ленина как далеко не лучшую. «В непривычной обстановке, лицом к лицу со своими лютыми врагами, окруженный враждебной толпой, смотревшей на него как на дикого зверя, Ленин, видимо, чувствовал себя неважно и говорил не особенно удачно». Возможно, именно по этой причине главный тезис оратора не был вполне хорошо усвоен слушателями. Как ни жаль, но даже Суханов, под впечатлением событий следующих трех лет, считал, что центральное место этой речи – декларация готовности большевизма к однопартийной диктатуре. А основная мысль Ленина, вопреки этому, заключалась в том, что все задачи, стоящие перед страной – и окончание грабительской войны, и демократизация общественной жизни, и аграрная реформа, и все остальное – останутся невыполненными, пока Советы не возьмут власть в свои руки. Только это позволит преодолеть противоречие между социалистическими декларациями «революционной демократии» и либеральной (но весьма авторитарной) политической практикой Временного правительства.

Как бы там ни было, но делегатов съезда не убедила ни речь Ленина, ни более удачное, с точки зрения ораторского мастерства, выступление Луначарского, который предложил следующую формулу «конституции Российской республики»: «Переход всей власти в руки трудовых классов народа в лице Исполнительного Комитета Всероссийского Союза Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов при контроле временного революционного парламента». Надежды левых на ликвидацию двоевластия самими Советами не оправдывались.

3 июля Временное правительство фактически распалось: министры-кадеты вышли из него в знак протеста против предоставления автономии Украине. Правительственный кризис усугублялся начавшимся выступлением солдат 1-го пулеметного полка, к которому быстро стали примыкать солдаты других частей гарнизона, а также рабочие столичных предприятий. В этой критической ситуации автоматически усиливалось значение Петросовета, секции которого заседали в Таврическом дворце.

Именно там и находились многие члены ЦК большевиков, кроме Ленина, уехавшего накануне за город. Первые известия о событиях на улице заставили членов Цека определяться со своей позицией по отношению к происходящему. Каменев по телефону поговорил с Раскольниковым и потребовал удержать матросов от участия в вооруженной демонстрации. Чуть позже, в 4 часа дня было созвано заседание всего ЦК, который «решил воздержаться от выступления». Об этом рассказал Сталин на VI съезде партии. Он объяснил, что «у нас было решено переждать момент наступления на фронте, дать наступлению окончательно провалить себя в глазах масс, не поддаваться на провокацию и, пока идет наступление, ни в коем случае не выступать, выжидать и дать Временному Правительству исчерпать себя». Объяснение резонное и вполне соответствует установке Ленина на осторожную политику неучастия в авантюристических выступлениях. Хотя остаются большие сомнения относительно того, было ли это решение ЦК принято единогласно: такие радикально настроенные его члены, как Смилга вполне могли выступать за форсирование событий.

Официальная позиция ЦК РСДРП(б) была оглашена и запротоколирована на заседании бюро ВЦИК.

Одновременно, установка ЦК была передана для руководства делегатам продолжавшейся в это время Второй общегородской конференции партии, где ее огласил Томский. Здесь, однако, начались сюрпризы. «Наш ЦК – как бы с сожалением заявил Томский – приглашает членов и сочувствующих удержать массу от дальнейших выступлений, сказать ей, что… выступившие полки поступили не по-товарищески, не пригласив на обсуждение вопроса о выступлении комитеты нашей партии, и что поэтому партия не может брать на себя ответственности за это выступление… Брать почин в свои руки рискованно. Как выльется движение, мы увидим, мы должны подчиниться решению ЦК, но не нужно бросаться по заводам тушить пожар, так как пожар зажжен не нами, и за всеми тушить мы не можем». Такое двусмысленное выступление не могло быть случайностью. Подчиняясь партийной дисциплине (которая среди старых большевиков кое-что значила), Томский довел до сведения товарищей директиву ЦК, но не смог удержаться от того, чтобы сопроводить ее собственным комментарием: «не нужно бросаться по заводам тушить пожар».

Однако даже такая редакция устроила далеко не всех. Многие делегаты городской конференции требовали немедленного вмешательства городской парторганизации в уличное движение. Рахья, Слуцкая, Коломин и другие требовали немедленных действий. Невский сообщил, что нерешительность большевиков вызывает у рабочих и солдат недовольство партией. Однако предложение трех делегатов «немедленно принять меры к организованному предводительствованию полками, вышедшими на улицу, и позаботиться о высылке им вспомогательных сил на случай нападения на них со стороны правительственных сил» – было пока отвергнуто. Этот важный эпизод иллюстрирует, что даже радикалы из петроградской организации, находившиеся под сильным влиянием массовых настроений, первоначально склонялись к тому, чтобы подчиниться умеренной линии своего Цека. Вместо этого приняли решение созвать совещание из представителей выступивших полков и предприятий, ЦК и ПК партии, межрайонцев, а также отправить делегацию в ЦИК с ультимативным требованием во избежание вооруженного восстания взять власть в свои руки.