— Но я не отпрашивалась…

Лютый взглянул на меня тяжёлым, давящим взглядом, потом перевёл взгляд на мою опустевшую тарелку.

— Ты закончила с едой?

— Да.

— Значит, собирайся. Поедешь со мной. По дороге расскажешь, что у тебя с работой.

— Как же Тимофей?

Лютый призадумался на мгновение.

— Динара.

— Да, Руслан? — отозвалась супруга через мгновение.

— Организуй няню. За мальчишкой должен быть присмотр. Сделаешь?

— Разумеется, — ответила Динара и улыбнулась, но улыбка шла после её слов, а не вместе с ними.

***

С тревогой на душе я оставила Тимофея в доме Лютого. Мне было не по себе, что он будет под надзором неизвестной няни, с которой мне даже поговорить не дали. Потому что Лютый торопился, и не разрешил мне дождаться её появления.

Я села в машину, ощущая, как сердце в груди бьётся невероятно быстро и неожиданно для себя опустила пальцы на локоть мужчины.

— Пообещай мне!

В ответ мужчина пытливо взглянул мне в лицо.

— Я обещаний не раздаю. Что ты хочешь от меня?

— Пообещай, что Тимофею не причинят вред!

— Если ты не создашь проблем, — немного подумав ответил Лютый.

— Всё-таки, он — заложник, — сникла плечами и загрустила.

— Не корчь из себя великомученицу, Маша. Судьба Тимофея — в твоих руках. Хочешь увидеться с ним, видеть его здоровым — значит. выполняешь всё, что я от тебя требую, и не создаёшь мне при этом проблем.

— Ты просто решаешь за мой счёт свои проблемы. Вместо того, чтобы искать виновного Антона. А что… что, если ты внезапно найдёшь его с деньгами, когда всё это… вопрос с суррогатным материнством зайдёт слишком далеко?!

— В таком случае ты выполнишь свои обязательства, а я щедро тебе за них заплачу.

— Всё решают деньги?

— Разумеется. А что ещё? — искренне удивился Лютый.

— Ты можешь сломать мне жизнь, и думаешь, что я смогу утешиться деньгами?

Лютый нахмурился.

— Я тебе так скажу, Маша. Послушай меня внимательно, я последний раз объясню тебе, как осбстоят дела, и больше мы к этой теме не вернёмся. Заведёшь эту песню ещё раз, я найду способ усмирить тебя. Плохой способ. Он тебе не понравится, но в последствиях ты сможешь винить только себя. Ведь я предупреждал, чтобы ты вела себя благоразумно. Я живу реальностью. Сегодняшним днём. Ситуация сейчас такая: твой муж…

— Фиктивный!

— А мне плевать. Твой муж в бегах с крупной суммой денег. Уверен, что он ещё долго не будет давать о себе знать. Но потом, возможно, покажется где-то, засветится. Все рано или поздно оступаются. Это может произойти как скоро, так и не очень. Важно лишь то, что сейчас весь груз долга лежит на тебе, и ты расплатишься с ним.

— Но это несправедливо.

— Жизнь вообще несправедлива, и чем раньше ты перестанешь смотреть на мир с позиции маленькой, обиженной девочки, тем проще станет жить. Всё ясно?

В ответ я метнула в сторону Лютого молчаливый взгляд, но соглашаться с его словами не стала. Мне претил такой подход к ситуации, я не хотела становиться заложницей чужих долгов, но ничего изменить не могла.

— Мне нужно позвонить на работу и отпроситься.

— Звони, — разрешил Лютый. — Или я тебе мешаю?

— Нет, просто… Есть свои сложности.

— С начальством? — догадался мужчина.

— Да. Боюсь, что сложностей станет ещё больше после моего прогула. Я боюсь лишиться работы.

— Откровенно говоря, ты и так её лишишься.

— ЧТО?! Нет!

— Не ори, Маша. Обороты сбавь. С пузом ты на работу ходить не сможешь.

— Но я не могу лишиться источника дохода. К тому же, как ты выразился, пузо не сразу появится, и я не желаю…

— Рот закрой, — беззлобно бросил Лютый. — Будет, как я сказал. А если ты за бабки переживаешь, я могу тебе халтурку подкинуть. Будешь репетитором у отпрысков важных людей.

— Ты ломаешь мою жизнь! — произнесла я со слезами. — Ломаешь всё, к чему я привыкла. Неужели тебя это ничуть не трогает?

— Ждёшь утешений? Их не будет, Маша. Но я могу сказать, что если ты не перестанешь капать мне на мозг, всё может осложниться за одну секунду. Для тебя.

После этой внушительной реплики я предпочла замолчать. Осторожно вытерла набежавшие слёзы уголком носового платка и достала телефон, полная решимости позвонить в школу.

— Скажи, что заболела, — подсказал Лютый.

— Я не могу лгать!

— Мы в больницу едем. Алё, Маша. Мозги включи. Справку тебе нарисуют даже!

Вот уж спасибо!

За бандюганскую заботу. Но тем не менее, я позвонила и предупредила, что меня не будет в школе из-за болезни. Мой голос был слабым и дрожащим, мне поверили, но всё равно руководство осталось недовольным моим отсутствием.

— Теперь у Гущина добавится причин для моего увольнения, — вздохнула я.

— Переходи в частный сектор. Чё ты горбатишься на этой государственной работе.

— Руслан! — произнесла я решительным голосом, немного опешив от собственной смелости. — Не учи меня жить. Пожалуйста. Мы из разных социальных слоёв и многие мои проблемы тебе не понятны. Давай остановимся на том, что есть сейчас, и ты не будешь насмехаться над моим мировоззрением и моральными принципами.

— Глупости это, а не принципы, — презрительно скривил полные, чувственные губы Лютый.

— Только благодаря этим принципам и вере в лучшее я ещё не опустила руки и держусь за жизнь, — сказала, как отрезала.

В салоне машины повисла густая тишина.

— За пацана ты держишься, а не за свои устои, — сказал спустя несколько минут Лютый. — И ради него ты с лёгкостью предашь любой из своих принципов, сделаешь, что угодно и ляжешь… под кого угодно.

Я едва не сказала вслух следующую мысль, а именно, не имеет ли в виду Лютый себя, но благоразумие вовремя взяло верх над моим языком, и мысль осталась при мне. Оно и к лучшему, откровенно говоря, у меня и без того проблем было множество, не хватало добавлять к их числу расплату за болтливый язык.

Я ждала, что Лютый оставит меня в клинике и отдаст на попечение врачей, вместо этого он сначала остановил автомобиль у торгового центра. Поймав мой вопросительный взгляд, мужчина пояснил:

— Обноски на нормальные вещи поменять нужно. Вылезай. На шоппинг у тебя два часа. Потом в больницу надо, тебя к половине двенадцатого будут ждать. И не вздумай колупать мне мозг тем, что двух часов на шоппинг для девушки — это слишком мало!