— Так, девушки. Сейчас отправляетесь прямиком к отцу и просите у него аудиенцию для меня. По дороге никому ни слова о моём присутствии. Особенно, Гдовицкому. Молча пришли к отцу, попросили и дождались пока я открою "окно". Всё ясно? — В ответ, близняшки кивнули и выскользнули за дверь. А мне осталось только ждать.

Пока ученицы добирались до отца, я занимался тем, что осматривал свою бывшую комнату. И это было… скучно. Ну а что? Те же обои, та же мебель и прожжённый ковёр на полу. Отличий от того, как эта комната выглядела раньше — минимум. Пыль да пустые полки. В остальном же, всё как и было. Ностальгия? Тьфу! О какой ностальгии может идти речь в ЭТОМ доме?! Честно говоря, я прекрасно понимаю дядю Фёдора, кардинально сменившего обстановку и даже планировку основного корпуса усадьбы после ухода старого паука. Тоже, наверное, хреново себя чувствовал в старых интерьерах.

Пока я предавался размышлениям, близняшки, за передвижением которых я следил через небольшое "окно", прикрытые моим же отводом глаз и конечно совершенно ими незамеченным, добрались до кабинета отца.

— То есть, он уже здесь? — Удивился дядя Фёдор, выслушав дочерей и, получив положительный ответ, махнул рукой. — Пусть заходит.

В ту же секунду я заглушил все фиксаторы в кабинете главы рода Громовых, просто щёлкнув найденным в Эфире тумблером, скрытым под крышкой огромного рабочего стола и, полностью развернув окно, сделал шаг вперёд.

— Добрый день, дядя Фёдор.

— И тебе не кашлять, Кирилл. — Улыбнулся он. А в эмоциях, кроме небольшой доли удивления, только радость от встречи. Приятно.

— Эм-м… ну, мы пойдём, пожалуй. — Встрепенулась Мила.

— Попозже, хорошо? — Попросил я и близняшки, одновременно кивнув, молча устроились на диване. От дяди Фёдора повеяло изумлением. Вроде как: "И это мои оторвы?!". Мне же достался взгляд полный неподдельного уважения. Я аж загордился… секунд на пять.

— Кирилл, ты уверен? — Спросил хозяин кабинета.

— В любом случае, дальше них информация не уйдёт. — Пожал я плечами и Мила с Линой вновь кивнули, и опять абсолютно синхронно. Дядя Фёдор только хмыкнул.

— Что ж, ты их учитель, тебе виднее. Поговорим?

— Поговорим. — Я улыбнулся. Процесс раскладывания яиц по корзинам начался!

Только что закончившееся заседание Тайного совета оставило в подарок его председателю стойкую головную боль, усталость и злость. Много-много злости. Представленный бывшим начальником Пятого стола Преображенского приказа, а ныне его главой, генералом Вербицким, доклад о результатах масштабных проверок государственных учреждений, проведённых по итогам недавних событий сотрясших державу, удручал и вызывал вполне оправданное желание порвать его в клочки вместе с самим докладчиком и объявить профанацией и пусканием пыли в глаза. Количество найденных нарушений и даже прямого саботажа, зашкаливало настолько, что волосы вставали дыбом. И если бы не подтверждения из… других источников, цесаревич, наверное, так бы и поступил. Но увы, доказательства были железобетонные, а это значит… это значит, что по стране скоро прокатится вторая волна тихих арестов и громких судов… а за отцом окончательно закрепится прозвище "Кровавый", уж СМИ постараются.

Цесаревич горько вздохнул. Идея отца с грандиозной чисткой ДО передачи титула наследнику, никогда ему не нравилась, но поделать с этим он ничего не мог. Государь желал отдать отмытую до скрипа державу в чистые руки, не обагрённые кровью подданных, и осознанно принимал всю тяжесть на себя, жертвуя своим добрым именем и местом в истории, но оставляя сыну спокойную и сильную страну… Михаил вздрогнул от раздавшегося стука в дверь.

— Ваше высочество, окольничий Посольского приказа Бестужев только что сообщил о попытке проникновения в медицинское крыло его костромской усадьбы. — Едва получив разрешение войти, протараторил секретарь. Он бы может и не стал тревожить цесаревича в такое время, но полученные инструкции и гриф "Особой Важности" на послании боярина не оставили ему выбора.

Мы с Ольгой редко ссоримся. За прошедшее с момента нашего знакомства время, я могу назвать лишь два или три таких случая, и то, один из них был вызван не различием мнений по какому-то вопросу и не чьим-то "косяком", а возникшим между нами недопониманием. Сегодняшний же день, кажется, станет четвёртым в этом "списке скорбных дат". Чёрт, как будто у меня других забот нет!

А начался наш скандал с присланных мною на браслет Ольги документов. Вот тут-то оно и забурлило. "Да как ты мог?!", "за моей спиной!", "не предупредил!"… В общем, полный набор, осталось только посыпать голову пеплом и каяться, каяться, каяться. Да сейчас, бегу и падаю. Точку в скандале поставил заглянувший на шум к нам в комнату, Валентин Эдуардович. Внимательно выслушав сбивчивый, полный экспрессии рассказ дочери, боярин пожал могучими плечами.

— И что? — С абсолютно индифферентным видом, выдал мой будущий тесть. Вот! Я всегда знал, что приём "и чё?", это вершина дипломатического искусства!

— Как это… "и что"? — Опешила Оля. Действует!

— А вот так. Я не вижу здесь поводов для такого шторма, дочь. — Спокойно ответил Бестужев, а едва моя суженая вскинулась, явно собираясь возразить, отец остановил её одним жестом. — Кирилл прислал тебе документы с предложением от Громовых. Коммерческим предложением, и только. Он не подписывал, не посоветовавшись с тобой, никаких договоров, не пытался что-то от тебя скрыть, так в чём проблема?

— Как это в чём?! С какой стати он вообще отправился к Громовым на переговоры, не поставив меня в известность? — Зло сверкнула глазами Ольга. Хм… интересная постановка вопроса. Спасибо, тестюшка, мне за час "разборок" так и не удалось разобраться в претензиях невесты. Вот интересно, мне на переговоры по нашему общему делу ходить нельзя, а ей, значит, подписывать договора, не посоветовавшись со мной можно. Ор-ригинальная логика.

— Да, Кирилл. Тут ты, конечно, дал маху. Тебе следовало бы сначала спросить у нашей королевы, не будет ли она против того, чтобы ты нанёс визит родственникам. Нехорошо, юноша. Очень нехорошо. — Деланно печально покивал мне Бестужев и повернулся к Оле. — Ваше величество, я пожурил недостойного, посмевшего удрать из-под вашей юбки. Какие будут ещё приказания?

— Издеваешься? — Зашипела Ольга. — Мне нет дела, куда он ходит в гости… Меня бесит, что Кирилл полез в моё дело, понятно?! Кто просил его говорить с Громовыми об ателье?

— Понятно. — Кивнули мы с Бестужевым, поднимаясь с кресел.

— Прошу, Кирилл Николаевич. — Открыв дверь, сделал приглашающий жест боярин, не обращая никакого внимания на разевающую рот в удивлении от такого пренебрежения, дочь.

— Благодарю, Валентин Эдуардович. — Кивнул я, оказавшись в коридоре. — Если бы не вы, я бы взорвался.

— Потому и вмешался. Мне ещё только ваших ссор здесь недоставало. — Вздохнул он. Мягко хлопнула дверь и Бестужев, положив ладонь мне на плечо, молча подтолкнул к узкой лестнице, ведущей прямиком к его кабинету.