что тема картины или контекст, в котором я ее смотрела, тоже играли свою роль. Этим объясняется присутствие в списке очевидной попсы от Netflix или, наоборот, фильмов, в которых нравоучения, кажется, занимают слишком большое место. Мы живем в учебнике истории, и пишут его зомби. «Решение уйти», Пак Чхан Ук  «Решение уйти» — по стечению обстоятельств, а может, по глупости Каннского жюри получил лишь приз за режиссуру — почетный, но второстепенный, — а ведь это самый виртуозный фильм 2022 года, наиболее точно отражающий сегодня чувства многих, неважно, решили ли они уйти или остаться. Наш старый знакомый Пак Чхан Ук вроде снял безупречный нуар, наследующий славной хичкоковской традиции, но по сути это манифест экзистенциализма 2.0, как если бы историки литературы обнаружили в архивах Камю никогда ранее не публиковавшийся роман и сразу передали бы права на экранизацию именно Паку. Классический сюжет про одержимость другим рассказан так, что посторонний в жизни детектива Хэ Чжуна человек — роковая красотка Со Рэ — превращает в потустороннее абсолютно все, даже настолько конкретную вещь, как смартфон. Нынешнее положение вещей таково, что мы — зрители, а на самом деле герои «Пылающего», «Паразитов» или «Сядь за руль моей машины», картин, чрезвычайно близких по духу «Решению уйти», — желаем лишь одного: перестать быть собой, присвоить чужую идентичность или просто раствориться в тумане. Любовь, что испытывает Хэ Чжун к Со Рэ, похожа на сон, настигший после стольких лет бессонницы, идеальный способ оказаться там за туманами, на кромке океана, перед спокойной мощью которого пасует даже время.  «Банши Инишерина», Мартин Макдона  Начитавшись восторженных отзывов коллег с Венецианского кинофестиваля, я ожидала от нового фильма мастера черного юмора Макдоны если не большего, то чего-то однозначно иного по степени философской глубины. Увы, его картина с напевным, экзотическим названием «Банши Инишерина» всего лишь безуспешно пытается ответить на дурацкий вопрос: что спасет наш проклятый мир — доброта или красота. Но если мир проклят, в чем мы в очередной раз убедились в 2022 году, то и дихотомия очевидно ложная. Ни простак Подриак (пронзительный Колин Фарелл), ни тонкая душа скрипач Колм (монументальный Брендан Глисон) своими театральными стычками на фоне островных пейзажей не способны внушить аудитории надежду. Из XVIII века мы помним Моцарта, а добрые дела добрых его современников канули в Лету — утверждает Колм в споре с Подриаком, когда оба порядком надрались в сельском пабе. Добрые дела и правда наказуемы — полным забвением, — но и волшебная музыка Моцарта в итоге бессильна перед злодеями, спросите хоть у Гергиева, хоть у Сальери.  ЧИТАТЬ ЕЩЕ  «Я не хочу верить, что 24 года жил среди людей, которые искренне хотят смерти другим» Интервью режиссера Кантемира Балагова — о деколонизации российской культуры, поиске идентичности и ответственности за войну «Целиком и полностью», Лука Гуаданьино  Открывший когда-то миру Тимоте Шаламе, Гуаданьино в «Целиком и полностью» возвращается к теме взросления. Только на этот раз герой эротических фантазий зум-поколения, по его же собственным словам, играет «старшего в браке», склоняя возлюбленную не к мастурбации, а к каннибализму. История двух изгоев, покоряющих фронтир в поисках не столько свободы, сколько свежей человечинки, на первый взгляд шокирует — и гиперреалистичными сценами поедания еще живой, «одушевленной» плоти и аморальностью посыла. Неужели когда-то присвоенный Гильермо дель Торо нарратив «другого», монстра, под чьим страшным обличьем скрывается доброе сердце, настолько политизировался, что получил вот такое абсурдное воплощение: если другому нужно питаться людьми, то и этот кровавый импульс оправдан в рамках толерантности и мультикультурализма. Разумеется, нет. «Целиком и полностью» — высказывание сугубо декадентское, практически оммаж «Цветам зла». Любовь принимает самые причудливые и пугающие формы, съедает тебя без остатка, но есть в этом какая-то болезненная красота — ведь лучше ужасный конец, чем ужас без конца.   «Римини», Ульрих Зайдль  Виртуозное владение методом — делать из энтропии то репортаж, то станковую живопись — не подводит Ульриха Зайдля и в его новом фильме «Римини», премьера которого состоялась еще до войны на Берлинале. Это история спившегося шансонье Ричи Браво, подрабатывающего на жизнь секс-услугами, которые он оказывает пожилым дамам, отдыхающим в мертвый сезон в курортном Римини. Культура тут превращается в физкультуру, сердце сжимается, тело отжимается. Капризное нежелание пенсионеров просто умереть, элементарно отойти в сторону — наверное, метафора «гибнущей» Европы: не для того ли по кадру и нарративу разбросаны беженцы из третьего мира, не для того ли отец Ричи Браво (когда-то сыгравший коменданта концлагеря в «Списке Шиндлера») бросается нацистскими лозунгами из вроде бы беспробудной деменции, не для того ли в каждом подвале висит ружье, а в каждом шкафу прячется намек на инцест? Короче, Зайдль привычно жесток в своем вуайеризме. Человечество как отработанный белый материал, как черная, черная тень, наползающая на какую-то там концептуальную идею. Нам жалко жалких. Хотя жалеть проще простого — куда важнее попытаться понять.  Безусловно, восхищает умение Зайдля работать с актерами, которые зачастую и не актеры вовсе. Безусловно, где-то проступает и психическое, не хуже чем у Ханеке. Но, кажется, иногда диагноз Зайдль путает с приговором. Если в последнюю секунду он всех своих персонажей помилует, у нас нет сомнений, что все они обречены. Диких зверей Зайдль помещает в обсервацию, оборачивающуюся вивисекцией. Понимать про зверей нечего. На них можно смотреть или кормить. Таково искусство ухода от гуманизма к популизму. Человек — звучит у Зайдля очень пошло. Может потому, что се не человек.  «Таинственное убийство», Доминик Молль  Скромный полицейский детектив Доминика Молля, показанный вне конкурса в Каннах, каким-то чудом купленный в Россию и тем не менее утонувший даже на мелководье нынешнего отечественного проката, как будто стесняется глобальных тем, что затрагивает по касательной. «Таинственное убийство» основано на нон-фикшен бестселлере Полин Гена о буднях уголовной полиции Версаля. Вместе со своим постоянным соавтором Жилем Маршаном Молль перенес действие из буржуазной заводи, жители которой в основном страдают от хамства туристов, в социально неоднородный Гренобль, чтобы рассказать историю нераскрытого убийства юной Клары. Два инспектора дни напролет ходят по кругу: любая ниточка, любой намек на истину только больше запутывает их в этом лабиринте из подозреваемых и свидетелей. У каждого находится железное алиби, каждому, по сути, нечего добавить к уже известным фактам. Но упрямых напарников не оставляет ощущение, что в убийстве Клары виноват не один человек, а все наше общество, устроенное неправильно и в неправоте и равнодушии упорствующее. «Таинственное убийство» в своей философской риторике избегает громких фраз, осуждающих патриархат. «Кажется, Клару убили все мужчины»,