— На Крайнем Севере: точнее не скажу, но это уже ниточка.

— Почему там, а не где-нибудь еще?

— Да потому, что это направление указывает текст на геэзе. Я все время об этом думала, пока сидела в Гартаре. Нужно вернуться в Лондон, я должна попасть в библиотеку Академии и пообщаться с Максом, у меня есть к нему вопросы.

— Хочешь вернуться к своему издателю?

— Не дуйся, это просто смешно. Я не сказала, что хочу увидеться с ним — только поговорить. Он работал над переводом рукописи и, возможно, что-то нашел, нам пригодится любая информация. Я хочу кое-что проверить.

— Тогда возвращаемся, Лондон — хороший предлог сбежать с Гидры.

— Если не возражаешь, давай заскочим в Париж.

— Чтобы увидеться с Максом?

— С Жанной! И с Айвори.

— Я полагал, что старый профессор покинул музей и отправился в путешествие.

— Я тоже отправилась в путешествие, а потом, как видишь, вернулась. Может, он тоже уже дома, а?

Кейра пошла собирать вещи, а я готовить мою мать к мысли о скором расставании. Уолтер расстроился, узнав о нашем отъезде. Он израсходовал отпуск за два года, но надеялся провести конец недели на Гидре. Я предложил ему не менять планов и встретиться со мной на следующей педеле в Академии, где я решил появиться. На сей раз я не позволю Кейре вести поиски одной, особенно после того, как она изъявила желание «заскочить» в Париж. Я взял два билета до Парижа.

Амстердам

Айвори задремал на диванчике в гостиной. Вакерс прикрыл его пледом и ушел к себе. Он лег, но долго не мог уснуть, размышляя, как поступить. Старый друг нуждался в помощи, но пойти ему навстречу означало скомпрометировать себя. Быть уличенным в предательстве за несколько месяцев до отставки не лучшая перспектива. Он встал рано и приготовил завтрак. Свисток чайника разбудил Айвори.

— Короткая вышла ночь, не так ли? — спросил он, устраиваясь за кухонным столом.

— Это еще слабо сказано, — кивнул Вакерс, — но наш поединок того стоил.

— Я не заметил, как отключился, со мной это впервые. Сожалею, что навязал вам свое присутствие.

— Бросьте, дружище, надеюсь, старик «Честерфилд» не показался вам слишком жестким.

— Думаю, он будет помоложе меня, — ухмыльнулся Айвори.

— Не льстите себе, диван перешел ко мне по наследству от отца.

За столом повисло молчание. Айвори пристально взглянул на Вакерса, допил чай, съел тост и встал.

— Не стану дольше злоупотреблять вашим гостеприимством и вернусь в гостиницу.

Вакерс молча смотрел, как Айвори идет к двери.

— Благодарю вас за чудесный вечер, друг мой, — продолжил Айвори, беря пальто, — выглядим мы оба ужасно, но никогда еще игра не была такой захватывающе интересной.

Он застегнул пуговицы и сунул руки в карманы. Вакерс так и не промолвил ни слова.

Айвори пожал плечами, взялся за ручку и в это мгновение заметил лежавший на столике листок, с которого Вакерс не сводил глаз. Поколебавшись, Айвори взял бумажку и увидел записанную последовательность цифр и букв. Вакерс все так же сидел на стуле в кухне и смотрел на него.

— Спасибо, — прошептал Айвори.

— За что? — буркнул Вакерс. — Вы же не станете благодарить за то, что, воспользовавшись моим гостеприимством, обшарили все ящики и украли код доступа к моему компьютеру?

— Нет, до такой наглости я не дойду.

— Вы меня успокоили.

Айвори закрыл за собой дверь. Ему нужно было собрать вещи и успеть на «Талис». Он вышел на улицу и остановил такси.

Вакерс ходил по квартире от входной двери к гостиной. И напряженно размышлял. Решившись наконец, он поставил чашку на столик и направился к телефону.

— Говорит Амстердам. Предупредите остальных: всем необходимо собраться сегодня вечером, в 20.00, телефонная конференция.

— Почему вы действуете через меня? — удивился Каир.

— Мой компьютер вышел из строя.

Вакерс повесил трубку и пошел готовиться к разговору.

Париж

Кейра помчалась к Жанне, я не хотел быть третьим лишним и решил отправиться в Марэ, к антиквару, торгующему лучшими оптическими приборами в столице: раз в год я получал на свой лондонский адрес его каталоги. Большая часть предметов была мне не по карману, но за просмотр денег не берут, а мне нужно было убить три часа.

Когда я вошел, старый антиквар сидел за столом и чистил великолепную астролябию. Он не обращал на меня ни малейшего внимания, пока я не замер перед армиллярной сферой редкостной красоты и изящества.

— Модель, которой вы залюбовались, молодой человек, была изготовлена Гуалтерусом, или Готье, Арсениусом[5], если вам так больше нравится. Некоторые считают, что вместе с ним это маленькое чудо создавал его брат Реньериус, — сообщил антиквар.

Он встал, открыл витрину и подал мне драгоценную вещицу.

Армиллярная сфера

— Это один из самых прекрасных предметов, изготовленных во фламандских мастерских в XVII веке. Они делали только астролябии и армиллярные сферы. Готье был родственником математика Гемма Фризиуса[6]. В одном из его трактатов, опубликованных в Антверпене в 1553 году, содержится самое раннее изложение принципов триангуляции и метод определения географических координат. Вещь, на которую вы смотрите, редчайший экземпляр, и цена у него соответствующая.

— То есть?

— Астролябия не имела бы цены, будь она подлинником, конечно, — пояснил антиквар, убирая сферу. — Эта, увы, всего лишь копия, изготовленная, вероятней всего, в конце XVIII века богатым голландским торговцем, пожелавшим произвести впечатление на окружающих. Мне скучно, — со вздохом продолжил старик. — Me хотите выпить со мной чашечку кофе? Я так давно не беседовал с астрофизиком.

— Как вы узнали? — изумился я.

— Мало кто умеет так ловко обращаться с такого рода прибором, а на торговца вы не похожи, так что особая проницательность тут не нужна. Что вы ищете в моей лавке? У меня есть несколько предметов по вполне разумной цене.

— Наверное, я вас разочарую, но меня интересуют лишь футляры от старых фотоаппаратов.

— Что за странная идея… Впрочем, никогда не поздно начать собирать новую коллекцию; позвольте я покажу вам одну вещь, которая наверняка приведет вас в восторг.