Даже по фотографии заметно, усмирить их задача не из легких. Интересно, насколько они ее младше? Теперь-то понятно, откуда такая строгость в «воспитании». Неясно только откуда такая невозмутимая старшая сестра.

— Да, у меня рыжая семейка, — сказала Машка, вернувшись в комнату.

Нос был красным от удара, и я скрипнул зубами. Ну вот кто я после этого?

— Не знал, что у тебя есть младшие брат и сестра, — произнес негромко, возвращая на место фотографию.

— А ты и не спрашивал.

Она отмахнулась от меня, отодвинула на кровати, устраиваясь удобнее.

Да, верно, как-то и не подумал расспросить ее о семье. Меня прошиб холодный пот — и кто я после этого? А потом еще удивляюсь, зачем ко мне шпиона приставили? Ну, хорош Барт, ты прям гений!

— Больно? — я было потянулся к девушке, но вовремя опомнился и убрал руку.

— Не, ты не так сильно и задел.

— Но кровь…

— Случайность, давление, наверное, — пожала она плечом, не глядя в мою сторону.

— Это ненормально, — нахмурился я.

— Тебе ли говорить о нормальности? — фыркнула моя жена и тут же улыбнулась. — Я просто сегодня перенервничала. В институте у меня такое в сессию часто бывало, да и побесились мы с тобой.

— Это ненормально, — повторил хмурясь.

А про себя отметил, что раз уж теперь этот монстрик под моей ответственностью, отправлю ее к врачу. Нечего меня пугать.

— Бла-бла, — хихикнула девушка, забираясь под одеяло, и вопросительно на меня посмотрела.

— Уже спать?

Кажется, меня обидела перспектива спать в такую рань. И ведь дело не в том, что можно было найти занятие повеселее. Но мне просто хочется поговорить, узнать ее, как-никак нам жить вместе не менее двух лет.

— Возражения? Предложения? — Машка улыбнулась и пригласила лечь, поудобнее подпирая голову руками.

Вот интересно, она на самом деле такая безбашенная? Или просто не понимает, какие мысли у меня в голове? А ведь мы все еще чужие друг другу люди, чтоб мне доверять.

— Расскажи о своей семье, — попросил, устраиваясь напротив и почти зеркально копируя ее позу, подперев голову руками.

О своей-то я все выложил еще в первый час знакомства, а вот о ее и не спросил. Вот поделом мне будет, если теща окажется как в старых добрых анекдотах.

Машка хмыкнула и тихо начала рассказ.

* * *

Мария

Сколько я проболтала, рассказывая про свою слегка ненормальную семейку, не знаю.

Но Андрей все мои рассказы про пакости моих младших слушал очень внимательно и с неподдельным интересом. Иногда давился от смеха, иногда с таким ужасом, будто, сам никогда подобного не творил.

Не знаю, то ли я так монотонно говорила, то ли и муж устал от потрясений, но спустя примерно час, фотограф мирно засопел. И это он не хотел спать?

Я усмехнулась, аккуратно, чтоб не разбудить своего мужа, встала и укрыла его одеялом.

Потом легла сама, все так же разглядывая расслабленное лицо мужчины, в очередной раз убеждаясь, что он красив. А также в том, что я, наверное, и правда сошла с ума, раз согласилась на такую авантюру.

За всеми мыслями сама не заметила, как уснула.

Не знаю, что мне снилось, но запомнилось, что в этом сне был Барт — как всегда, веселый и неугомонный. Мы разговаривали, смеялись. Я уже и не помню, когда в последний раз столько веселилась.

А потом он меня обнял. Вот просто так, взял и обнял. Я испугалась и оттолкнула от себя мужчину. И тут же проснулась от грохота, подскочила, спросонья пытаясь понять, что произошло, и почему в моей комнате фотограф.

Андрей матерился в голос, сидя на полу и потирая ушибленную руку.

— Что ты шумишь? — поняв, что все живы и здоровы, легла обратно и накрылась одеялом с головой, уже забыв про сон.

— Ты меня скинула, — обиженно известил мой муж, вставая с пола.

— Не помню такого, — я повернулась на другой бок, мечтая найти более удобное положение и вернуться в объятья Морфея.

— Конечно, она не помнит такого, — проворчал Барт. — Может, ты меня пустишь обратно?

— Так кто тебе мешает? — удивленно отозвалась, чувствуя, что сон пытается забрать меня к себе.

Вот зачем он мешает мне спать? Я не выспавшаяся — очень злая. Оно ему надо? Хотя пофиг, я все равно не совсем понимаю, что он там говорит.

— А спать по диагонали — это новая мода? А хотя, к черту, я спать хочу, — кровать скрипнула под чужой тяжесть, и меня обняли.

Наверное, первые десять минут, когда мой мозг блаженно погружался в сладкую дрему, а тело с наслаждением впитывало тепло объятий… Да что там говорить? Я даже была счастлива! Только по моему обыкновению, мозг не мог так просто пребывать в блаженстве. Когда Андрей, уже крепко уснув, притянул меня к себе еще ближе и, видно в продолжение сна, поцеловал в шею, что-то нежно бормоча, вот тут-то я и проснулась. На меня словно ведро ледяной воды плеснули. Подскочив, оттолкнула от себя мужчину.

Так он второй раз по моей вине оказался на полу.

* * *

Мария

Часы на кухонной стене показывали пять утра. Андрей, которому мне пришлось сварить кофе в качестве извинений, смотрел на меня волком. Да я и понять его могу.

Второе падение с кровати не прошло бесследно: левая рука теперь была замотана в эластичный бинт. Он ее то ли выбил, то ли растянул, не знаю, я не сильна в медицине.

Но что-то мне подсказывало, что по-настоящему болит тут только моя совесть. А это все — просто показательные выступления в ее честь.

Говорила же, что эта ночь будет незабываема, так и есть — война подушками, удар по моему носу, и дважды упавший с кровати фотограф.

— Ну, ладно тебе, — я постаралась улыбнуться, глядя на мужа.

В ответ мне состроили гримасу.

— Да, с тобой спать опасно, — пробурчал в ответ Андрей, обиженно дуясь.

Вот вроде взрослый человек! Меня старше, а как начнет обижаться, так и не поймешь, сколько ему: двадцать восемь или пять.

— Я же извинилась.

Ну вот, правда, что он от меня хотел? Я же не специально его с кровати скидывала!

Надо, в конце концов, понимать, что это сработал рефлекс. Это днем я помню, что у меня муж есть, и обнимать меня имеет право, и целовать. А во сне я напрочь забыла о его наличии и, тем более, присутствии в своей спальне и кровати.

— Что мне сделать, чтоб загладить вину? — обречено вздохнула, когда поняла, что кофе не поможет — тут обида посерьезнее.

Барт нахмурился, задумываясь над вопросом, потом поманил к себе.