Захлопнул машину и в непривычной растерянности осмотрелся по сторонам. И где искать мальчишку? На глаза попались двое. Чуть не рванулся к ним, но одёрнул себя. Этим явно больше девяти. Для того, чтобы кого-то искать, надо хотя бы знать, кого именно.

Завёл двигатель и открыл присланное Полькой фото. Девять. Когда успела?! Моему сыну ведь могло быть столько же. Или дочке…

Тряхнул головой. Нечего думать об этом. Посмотрел на дисплей.

– Чёрт подери! – сорвалось с языка.

Мальчишка смотрел исподлобья. Колючий взгляд готового стоять на своём до упора львёнка. Глаза светлые – то ли серые, то ли голубые, так и не разберёшь. Волосы русые, прямые. А ведь где-то я его видел… Где, вспомнить не мог, да и некогда было.

– И где тебя искать, Тимоха? – Я швырнул телефон на приборную панель, вгляделся в дорогу.

По двору ехал не торопясь. Не проскочить бы, если парень появится в поле зрения. Светлые глаза, русые волосы, упрямый взгляд… Ирония. Злая ирония. Губы искривились сами собой.

Если бы не появившаяся на горизонте стайка ребятни, загнал бы себя мыслями. Тут же хочешь – не хочешь пришлось рассматривать пацанят. Нет. Ничего и близко похожего.

«В какой школе он учится?» – набрал текст и скинул Полине.

Номер она прислала сразу же. И обычной, и музыкальной. Вдобавок – адрес ближайшей бургерной с пометкой, что обычно она его туда не пускает.

Не мать, а дьявол. Ведьма.

Вместо хоккея – трындычалка с клавишами, вместо жареной картошки – куриная грудка на пару. Я бы на его месте тоже отделался от неё на вечер-другой.

Но на самом деле весело не было. Пока доехал до школы, исколесил ближайшие дворы. И опять ничего. Раз даже вышел из машины, позвал играющих на площадке ребят. Те только затрясли головами. Не видели, мол, не знаем.

Полина

Мобильный пикнул. Я вздрогнула. Схватила его. Прочитав, что прислал Егор, тут же написала номер общеобразовательной и музыкальной школы. Подумала и добавила ещё один адрес. Больше в голову ничего не шло. Мозги будто в кашу превратились.

Посмотрела в зеркало. Под глазами – растёкшаяся тушь, сама бледная, как из могилы.

– Сын увидит – испугается, – получился сип.

На слове «увидит» глаза наполнились слезами. Сын… Когда-то, больше девяти лет назад, мне предложили отдать его в дом малютки. Тогда я была глупая и не умела держать язык за зубами. Вывалила на санитарку всё, что думала об этом. Помню, как она сказала тогда, что я не смогу любить этого ребёнка. Особенно въелось в память слово «этого». Если бы тогда я была хотя бы чуточку сильнее, бросилась бы на неё и расцарапала лицо. Хорошо, что не бросилась. Хорошо, что тогда я ответила: «Этого не смогу – смогу своего. Тимофей – мой сын, и я уже люблю его. Люб-лю».

Последнее слово сказала шёпотом, по слогам. Санитарка промолчала, а я только спустя несколько лет поняла, что слова могут быть сильнее, чем самые острые ногти. Сильнее, чем боль. Сильнее слов может быть только ненависть и любовь.

Да, отца Тима я ненавижу так же, как люблю сына. Если бы мне предоставили выбор: смерть одного в обмен на жизнь другого, – он был бы однозначным. Сильнее любви матери к своему ребёнку нет ничего.

Егор

Ни на прилегающей к школе территории, ни в ресторане быстрого обслуживания Тима не оказалось. Школьный охранник подтвердил, что сын Полины ушёл вместе с одноклассниками. Запомнил он это хорошо, потому что мальчишки вели себя из рук вон. Пинали банку из-под йогурта до тех пор, пока не загнали её в импровизированные ворота.

Не зная, что ещё сделать, я решил объехать дворы у школы.

– Эй, парни! – окликнул мальчишек, проезжая мимо подворотни.

Один, посмелее, покосился в мою сторону, но не подошёл. Пришлось выйти самому.

– Что надо? – хмурясь, спросил он недоверчиво.

Другой уставился на меня.

– Вы же… – Глаза распахнулись. – Егор Дымов! Пацаны! – завопил он во всю глотку. – Это Егор Дымов! Видали?!

Интерес сыграл мне на руку и позволил живо завладеть пацанячьим доверием.

– Мне нужен Тимоха. – Я достал телефон и показал ребятам фотографию. – Знаете такого? Может, видели?

– Да он тусует с остальными, – махнул смелый в сторону дворов. – Мы домой пошли, а они остались. Тим самый крутой. Он круто играет.

– Круче меня? – хмыкнул я.

Парни загалдели, но времени на трескотню не было. Пришлось оставить автографы и распрощаться.

Небольшой крытый каток находился в детском парке. Крики пацанят слышались издали. Каток так себе – мелкий, старый, но недорогой.

Остановившись у входа, я пару минут наблюдал за игрой. Ребят было человек десять – самым старшим лет по тринадцать. Но среди всех выделялись двое, в одном из которых легко угадывался Полин сын.

– Музыкальная школа, говоришь! – выговорил я тихо, в никуда. – Ты бы его ещё на цепь посадила. – Кузнецов! – гаркнул вовсю. – Давай сюда! Дело к тебе!

Игра остановилась сразу же. Несколько пар глаз уставились на меня, надо льдом прокатился рокот. Я махнул Тимохе.

Теперь мальчишки смотрели на него. Узнали меня, само собой. Тим медленно поехал ко мне.

– Что с телефоном? – когда паренёк оказался рядом, спросил я так, чтобы слышал только он. – Мать места не находит.

– С телефоном… – Растрёпанный, с горящими глазами, он тяжело дышал. Взял с одной из скамеек рюкзак, перетряхнул карман и нахмурился. – Разрядился, похоже.

– Разрядился… Давай, говори друзьям «пока» и поехали. Домой тебя отвезу.

Полина

Пытаясь отвлечься, я поставила на стол чашки. Заварила чай. Всё, как любит сын. Егор обещал, что найдёт его. Обещал. Он должен сдержать слово, хотя бы на этот раз.

Телефон молчал, время шло. Вечер становился всё более поздним. Позвонить в полицию? Что ещё? Всех его друзей я уже обзвонила. Тех, номера которых знала. Как выяснилось, знала я не так много.

В очередной раз посмотрев на омертвевший дисплей мобильного услышала, как проворачивается в замке ключ. Бросилась к двери.

– Где…

Вопрос так и повис незаданным. Вслед за Тимом в квартире появился мрачный Егор. Пригвоздил меня тяжёлым взглядом. Сын кинул рюкзак на пол. Этот звук вывел меня из секундного ступора.

– Батарейка разрядилась, – виновато сказал сын, протягивая телефон.

Я не взяла. Шапка Тимохи съехала, куртка была расстёгнута. На щеке красовалась царапина, на руке – ссадина. Только отступившее волнение охватило снова.

– Где ты был? – Забыв про Дымова, я коснулась лица сына. – Тим… Что случилось? Почему ты не пришёл домой как обычно?

Тимоха молчал, как воды в рот набрал. Нахохлился, но