Прикрывать пиратам друг друга было уже не от кого.

Никита смотрел на эти тела расширившимися глазами, и романтический образ кэпа поплыл в его сознании отвратительными грязными разводами. В своем небольшом возрасте Никита уже повидал смерть. Но никогда смерть не представала в такой жуткой конвейерной сущности…

Наконец они оказались перед массивной обгоревшей дверью, покрытой незнакомыми символами. Один из пиратов повозился с небольшим, мигающим зеленым светом, пультом, и дверь распалась на множество лепестков, неожиданно легко юркнувших куда-то в стену.

– Теперь слушай, – сказал второй, подталкивая Никиту ко входу. – Зайдешь в рубку, подойдешь к экрану и вынешь из гнезда журнал. Это такой красный цилиндр, его ни с чем не спутаешь.

– А почему я? – недоверчиво поинтересовался Никита.

– Кэп приказал, – ответил пират и махнул стволом. – Ну, быстрее!

Никита осторожно, опасаясь подвоха, вошел внутрь.

Эта рубка была куда менее экстравагантной, чем на «Катрин-2» с ее звездно-кабриолетным дизайном, или даже на первой «Катрин», с ее скрипучей палубой. Вполне отвечающий человеческому представлению полукруглый пульт перед изогнутым рядом из десятка легких кресел со свисающими ремнями, экран с мерцающей надписью на незнакомом языке, мятой фотографией чьих-то детей, прицепленной на краю одного из тонких полупрозрачных мониторов…

А вот и красный цилиндр. Никита постоял пару секунд в нерешительности, после чего резко схватил его и мигом бросился к выходу. Едва он выскочил за пределы рубки, как один из пиратов поднял свое громоздкое оружие и бабахнул куда-то в глубину. Из рубки послышался грохот, треск, по полу пополз едкий дым.

– Вот и все, – сказал стрелявший. – Давай сюда журнал. Уходим…

Они вновь шли сквозь холодное мертвое пространство, а где-то впереди уныло брели немногочисленные пленные. Видимо, странная деятельность Доктора требовала уж очень много человеческих вливаний, что шансов не давали никому…

…Они снова были в рубке «Катрин-2». Кэп Хантер, усталый, но довольный, с покрытым копотью лицом, вертел в руках красный цилиндрик журнала. Подкинув его в руке, он усмехнулся и небрежно бросил на пол. Цилиндрик задрожал и исчез, будто провалившись сквозь твердую поверхность звездного неба.

– Вы что, выбросили его? – удивился Никита. Он бы, пожалуй, даже обиделся – столько страху он натерпелся из-за этого дурацкого журнала! Но не в его положении обижаться…

– Да, выбросил, – ответил кэп. – Я всегда вбрасываю то, что мне не нужно. Или того, кто мне не нужен…

– Но зачем же меня посылали туда, в рубку? – недоуменно спросил Никита.

– О, именно для того, чтобы ты задал мне этот вопрос, а я тебе на него ответил, – улыбнулся кэп. – Видишь ли, на всех боевых и патрульных кораблях в рубке установлены устройства для запоминания движущихся картинок…

– Камеры, что ли?

– Ах да, ты же знаешь, что это такое. Никак не привыкну. Ну, да. Эти камеры необычайно устойчивы к разрушениям. И когда обломки этого «патруля» найдут – а я сделал все так, чтобы его нашли, – коллеги убитых членов экипажа удостоверятся, что в рубку захваченного корабля вошел именно ты. Это означает, что ты – глава абордажной команды. То есть ты – это я.

– Но зачем? Вы скрываете свое лицо?

– Ну, у нас это не принято. Мое лицо прекрасно известно властям. И если я попаду в их руки, чего исключать все же нельзя, то до суда скорее всего не доживу. Это у них тоже принято. Только в данном случае мне интересно, чтобы такое же отношение было и к тебе. Это означает, что ты не сможешь появиться ни в одном из более или менее цивильных миров. Думающие машины… Компьютеры то есть раскроют, кто ты есть на самом деле в течение секунды. Как бы ты ни маскировался.

– Но ради чего все это? Столько хлопот… Право, кэп, не стоило…

– Чтобы раз и навсегда отбить у тебя желание к побегу в пределах этого мира. А то, что из этого сектора пространства ты не можешь вернуться в свой верхний мир, ты уже, наверное, понял…

– Так вы все-таки знаете, откуда я…

– О, я знаю куда больше, чем ты можешь себе представить, поверь мне…

Кэп тихо засмеялся, будто представив себе, насколько много он знает, и какой он, Никита, неосведомленный в этих вопросах. Никите ничего не оставалось, кроме как недоуменно пожать плечами:

– Не понятно, к чему столько суеты вокруг моей персоны…

– Ха-ха, твоя персона и вправду никому не интересна, – усмехнувшись, заверил кэп Хантер. – Просто ты нужен моей собственной персоне. Лично я бы на твоем месте очень обрадовался данному обстоятельству. Не будь ты мне нужен, тобой занимался бы исключительно Доктор. Причем длились бы эти занятия весьма недолго…

– Вы все очень доступно объясняете, – сказал Никита.

– Да, я умею убеждать людей, – кивнул кэп Хантер.

Пока продолжался этот разговор, над головой успела возникнуть громада Отеля. Раздались позывные, вроде тех, что звучат в аэропортах, и приятный женский голос проинформировал:

– Стыковка произведена.

Кэп, видимо, не счел необходимым продолжать разговор. Вместе с Лизой они проследовали мимо Никиты в сторону выхода из корабля. Никите показалось, что, проходя мимо, Лиза мельком взглянула на него. Скорее всего именно так – показалось…

В рубке, словно в закрывающемся на ночь планетарии, погасло звездное небо, осталась только тьма и ослепительно яркий прямоугольник выхода. Куда и вытолкнули Никиту заботливые охранники.

Стас чувствовал себя так, будто на голову ему упала бетонная плита, свалила с ног и придавила своим неподъемным весом. Причина этому была вполне весомая.

Его уволили из Конторы.

А точнее, даже не уволили, а просто временно отстранили от дел. Так, во всяком случае, заявил тот невзрачный человек из контрразведки. Но это отстранение было равнозначно увольнению. Слишком важным и секретным было то дело, которым он занимался. Теперь за ним наверняка круглосуточно следят. И нельзя исключать варианта, что, когда этим хмурым ребятам с гипертрофированной манией преследования надоест возиться с его персоной, его попросту уберут. Засунут под колеса поезда метро или просто выкинут из окна.

Он недоумевал – что же стало причиной? Неужели просто нарушение запрета на внеслужебное общение и этот ночной визит к Батхеду? Или им что-то известно про Алекса? А может, Алекс – это вообще их человек? Провокатор?

Нет, ну это уже слишком! Так можно до чего угодно расфантазироваться…

Впрочем, с Алексом тоже вряд ли удастся поговорить в ближайшем времени. Утром его гость прямо в коридоре наткнулся на вернувшегося от Батхеда Стаса, суетливо поблагодарил за беседу и ночлег, попрощался и убежал. Он обещал, конечно, вернуться. Как тот Карлсон из мультфильма. Но теперь веры в это было мало.

Мысли в голове путались. Трудно было отделить реальность от содержания странных горячечных бесед последних суток. Что в них правда, что выдумка? Куда бежать, за что хвататься?..