Хвала господу, у нее был Мишель. Маленький Мишель, который почти целиком занимал ее внимание и отвлекал от тяжелых мыслей. Но иногда и занятия с сыном не помогали. Так бывало каждый раз, когда Миш ель вспоминал отца. Констанция как могла успокаивала сына в такие минуты, но вечером, перед сном, ее опять охватывали воспоминания о прошедшем, и она плакала, зарываясь лицом в подушку.

Она заставляла себя больше никогда не думать о любви, не надеяться на ожидавшее ее где — то в будущем счастье. Жить нужно было сегодня, сейчас, одним днем и одним мгновением. Очевидно, хорошее расположение духа у графа Калиостро, в которое он пришел после ужина, сказалось на его способностях творить чудеса. Достав трубку и набив ее табаком, граф закурил ее, не поднося к огню. Табак задымился сам, без посторонней помощи. Дамы, присутствовавшие на ужине, пришли в окончательный экстаз, когда стоявшие в вазе на столе искусственные цветы он начал превращать в настоящие и подносить их по очереди всем женщинам.

Чудо это было столь непостижимым, что каждая считала своим непременным долгом проверить лепестки и шипы, а также понюхать аромат. Розы, действительно, были настоящими. Констанции достался белый цветок, который она положила на стол перед собой. Все то время, пока граф Калиостро демонстрировал свои способности, господин Бомарше сидел с отсутствующим выражением лица. Констанция на мгновение даже пожалела его. Впрочем, ей показалось, что в этом было нечто наигранное. Судя по всему, Бомарше и Калиостро были хорошо знакомы друг с другом, и, скорее всего, гениальный писатель просто ревновал своего соперника по популярности и моде. «Наверное, все талантливые люди одинаковы», — подумала Констанция.

С наслаждением затянувшись табачным дымом, граф Калиостро произнес:

— Итак, господа, насколько я понимаю, все вы собрались сегодня для того, чтобы стать свидетелями чего-то необыкновенного. Разумеется, не испытывай я глубокого почтения по отношению к хозяйке салона госпоже де Сен-Жам и ее гостям, я бы вряд ли смог найти время для того, чтобы посетить вас. Мой день до отказа заполнен приглашениями и встречами в самых богатых домах Парижа. Для того чтобы не выглядеть голословным, скажу лишь, что час назад я был в гостях у герцога де Монморанси. Там мы занимались опытами с философским камнем. К сожалению, философский камень мне пришлось оставить у графа де Монморанси, который уговорил меня обменять его на равное количество золота. А для того, чтобы получить из Италии необходимые составляющие для новых опытов, мне потребуется несколько дней.

Госпожа де Сен-Жам огорченно вздохнула.

— Очень жаль. Откровенно говоря, я надеялась на то, что наши гости смогут увидеть сегодня ваши знаменитые опыты с превращениями.

Граф Калиостро развел руками.

— К сожалению, придется отложить это на следующий раз. Сегодня же, милейшая госпожа де Сен-Жам, могу предложить вашим гостям сеанс общения с духами. Надеюсь, это вас не разочарует.

Хозяйка салона тут же захлопала в ладоши.

— Великолепно! Спиритический сеанс с графом Калиостро — это именно то, о чем я мечтала. Наверняка все остальные скажут то же самое, не правда ли?

Гости наперебой начали восхвалять способности графа Калиостро как медиума, что вызвало у итальянца удовлетворенную улыбку.

— Ну вот и отлично, — сказал он, поднимаясь со стула. — Наступило подходящее время для спиритического сеанса, и мы можем заняться этим прямо сейчас. Кстати, этому же способствует и погода за окнами этого гостеприимного дома. По пути сюда я невероятно продрог, хотя ехал в карете, завернувшись в плащ. Зима в Париже в этом году, наверняка, выдалась более холодной, чем обычно. Большинство присутствующих столь живо занимала погода в этом году, что еще несколько минут, позабыв и о спиритическом сеансе, и о философском камне, гости дружно жаловались на непривычную для Франции промозглую сырость, вызывавшую болезни.

Тему болезней можно было развивать бесконечно долго, если бы кардинал де Роан, проявлявший явные признаки нетерпения, не повысил голос:

— Господа! — воскликнул он. — Граф Калиостро уже приготовился демонстрировать нам свои изумительные способности. Мы должны немедленно следовать за ним.

Пожилая графиня де Андуйе, которая особенно назойливо жаловалась Констанции на охватывавшие ее в последние дни приступы подагры, неохотно переключилась на тему спиритизма. Пока гости медленно выходили из-за стола и направлялись в соседнюю комнату, старая графиня сказала:

— Мы с внучкой только недавно узнали, что в доме, который теперь принадлежит нам здесь в Париже, раньше жил придворный астролог его величества Людовика XV. Там с нами часто происходят какие-то необъяснимые вещи. Однажды мы были свидетелями того, как посреди ночи в коридоре появилось привидение. Оно жутко стонало, охало и звало нас за собой, а потом исчезло за закрытой дверью под лестницей на второй этаж. Может быть, еще раньше в этом доме жили гугеноты? Во всяком случае, у меня складывается именно такое впечатление, потому что это привидение вспоминало Варфоломеевскую ночь и вероломное предательство короля.

Констанция пожала плечами.

— Почему бы вам не переселиться из этого дома?

Проблема привидений мало интересовала ее, потому что в жизни Констанции хватало реальных людей, которых следовало бояться. Правда, большинство из них уже были в могиле, и их духи, слава богу, не мучили Констанцию.

— Я уже подумывала об этом, — ответила Ташеретта де Андуйе. — Но я уже достаточно стара для того, чтобы заниматься переездами, а моя внучка еще слишком молода. Она не сможет найти подходящий дом и лишь попусту растратит деньги. К тому же, Луиза начиталась каких-то модных философских исследований и считает, что призраки и привидения — это всего лишь плод нашего воображения, а отнюдь не следы присутствия потусторонних сил. А как вы считаете, графиня де Бодуэн? Ведь призраки на самом деле существуют? Или вы тоже склонны думать так же, как моя несмышленая внучка?

Констанция поспешила успокоить старую графиню:

— Нет, нет, что вы. Я убеждена в том, что этот мир движим невидимыми для нас силами. Иначе, как объяснить кошмары, сновидения, грезы наяву? Я не слишком хорошо знакома с исследованиями современной науки, посвященными этой теме, но я уверена, что ни один ученый не сможет объяснить, почему в нашем мире так много непонятного.

Старая графиня согласно закивала головой.

— Вот-вот, а моя внучка считает, что о духах и призраках думают только старые девы и пожилые дамы вроде меня.

Констанция не удержалась от улыбки.

— Ваша внучка еще слишком молода. Она многого не знает в этой жизни. Для нее весь мир сейчас — одно светлое пятно, как солнце в жаркий июльский день. Она ослеплена его лучами и не желает замечать облаков и туч, растущих на горизонте. Всем приходится через это пройти. Я тоже была наивной, простодушной девушкой. Впрочем, это не имеет отношения к тому, ради чего мы здесь сегодня собрались.