Тень от фигуры Кира, сновавшего по ту сторону полупрозрачной перегородки, походила на танец эмбриона внутри куриного яйца, просвечиваемого мощным прожектором.

Густав задремал. И когда хирург вышел, он даже сначала не понял, сон это или явь. И окончательно проснулся, только когда услышал:

— Тебе нужно на это посмотреть.

Странник резко поднялся с кресла, ощутив, как напрягся пресс, который он уже давно не тренировал из-за холодов и утренней лени. Хирург в халате и белых перчатках стоял перед ним, окруженный призрачным сиянием рассеянного света, шедшего из операционной. Густав протер веки и хрипло переспросил:

— На что посмотреть?

— На нонсенс.

Густав переступил через порог вслед за Киром, и первое, что он увидел, конечно же, был не нонсенс, а прикрученный к секционному столу лидер. У него было грубое загорелое лицо с глубокими морщинами, особенно выделялись складки возле рта. Его тело было покрыто белоснежным анатомическим покрывалом, эластичные бинты фиксировали неровно выбритую голову, повернутую набок. Кое-где у него были выдраны целые клочья волос, словно по ним прошелся лишай.

— Классная прическа, — сказал Густав.

— Это необходимость. Дальше мне нужно было бы подпалить волосы, сделать на его теле несколько надрезов, ушибов, быть может, сломать палец. Для достоверности, чтобы люди, и главное, сам он не понял, что конкретно произошло.

— Очень гуманно. Человечность — одна из черт твоего характера?

— Я тебе не про человечность и прическу хотел рассказать, — прервал Густава Кир. — Смотри на это.

Он показал на выбритый череп лидера, и странник увидел на серой коже тонкий крестообразный шрам, примерно в семи сантиметрах от уха.

— И?

— Перед тобой носитель.

— Что? Ты уже успел сделать ему операцию? Так быстро? — удивленно спросил Густав.

— Нет, кто-то сделал это до меня. Причем давно. Но главный сюрприз: он неактивен. Поэтому-то я и ошибся.

Хирург открыл один из многочисленных ящиков, стоящих и висящих вдоль стен, и вытащил оттуда что-то наподобие шарикового дезодоранта. Затем выдавил на пальцы бесцветной жидкости из тюбика, размазал ее по голове лидера и начал водить по ней непонятным предметом, поглядывая на висящий над операционным столом плоский монитор.

— Удивительно! — прошептал хирург. — Просто удивительно!

— Что там? — Густав прищурился, пытаясь хоть что-то разобрать в кататонии пляшущих изогнутых волн, шума и цветных пятен, отображаемых монитором, но так ничего и не понял.

— Там фактически ничего. У него в голове стоит передатчик, но без питательного элемента. Кто-то вытащил энергетический блок. Я не наблюдаю, определенно, абсолютно точно не наблюдаю его. Остаточные явления от ткани передатчика есть, но самое главное, сердце механизма, отсутствует. Невероятно!

— Ты же говорил, что передатчик нельзя вытащить.

— Поэтому я и не понимаю, в чем тут дело! Разве что…

Кир поставил ультразвуковой датчик на столик и быстро отстегнул ремни, удерживавшие тело лидера. Откинул покрывало и поднял руку мужчины, чуть повернув его набок. Наклонился, уткнулся куда-то в подмышку и удовлетворенно хмыкнул:

— Настоящий носитель, с меткой. Видишь, тут выбиты цифры, это идентификатор каждого носителя, ставится в складку между трицепсом и спинной мышцей, там его труднее найти.

Странник автоматически коснулся своего плеча, и Кир быстро сказал:

— Без паники, у тебя метки нет, потому что ты находился под личным присмотром хирурга. Твоя операция вообще прошла не по правилам, насколько мы знаем из краткого экскурса в историю. А теперь подержи-ка его.

Густав взялся за руку мужчины, ощутив его горячую кожу, приблизил лицо к той точке, куда указывал хирург, и увидел аккуратные бугристые цифры белесого цвета, словно нанесенные шрамированием.

Кир принес пахнущий спиртом тампон и новое устройство, похожее на электробритву или сканер штрихкодов. Такие сканеры Густав иногда видел в разрушенных супермаркетах.

— Одной стороной считывает число, другой его же проставляет, — сказал Кир, вертя аппарат в руках. — Универсальная штука.

Он протер цифры на коже тампоном и поднес сканер к метке. Раздался писк, на крохотном дисплее вспыхнули какие-то обозначения, и Кир, тщательно сверяясь, внес их в компьютерный планшет.

— Можешь отпустить его, — минуту спустя сказал он, глядя в экран. — Перед нами удивительный случай, странник. На столе сейчас лежит призрак.

— У призрака поднялась температура, кажется, — сказал Густав.

— Уже не важно. Ты не поверишь. — Кир внимательно посмотрел на Густава и улыбнулся. — Хотя поверишь, договорились. Дело в том, что, согласно метрике, лидер Иван Лобанов стал носителем пятнадцать лет назад в возрасте двадцати одного года. Хирургом при нем, естественно, был не я. Тут стоит уточнение: «опиум», значит, ему была предложена стандартная религиозная теория в качестве основы для лидерства нового уровня. В характеристике написано, что он груб и суеверен, семьянин, ценит человеческие отношения. Но через десять лет после инсталляции сигнал пропал. Иван Лобанов значится погибшим. Тут есть короткое замечание о расследовании, которое пришло к выводу, что общину кто-то уничтожил, ее так и не нашли, ни одного человека. Вот черт!

— Что не так? — спросил Густав. — Что в МКГ облажались или то, что ты не знаешь, как действовать дальше?

— Система наша немного того, устаревшая. Нет многих адекватных вещей, как, например, проверки будущего носителя по базе. Но ее и осуществить-то невозможно! Он может сменить имя, фамилию, прозвище, или у него их вообще может не быть, а персональный номер незаметно не считаешь. И это еще полбеды, потому что настоящая беда в том, что кто-то влез ему в голову и удалил батарею, избавил от передатчика. Кто-то произвел обратную операцию.

— Кто-то или что-то?

— Думаешь, Легион? — усмехнулся Кир, продолжая лихорадочно читать информацию, которую выдавал ему компьютер.

— Предполагаю, — осторожно ответил Густав.

— Черт его знает. Но деинсталляция — муторное дело. Во-первых, на передатчике стоит защита от съема, которая автоматически отсекает любые попытки вытащить передатчик из носителя. Механизм защиты беспощадный, он запускает необратимые процессы, посылая так называемый эхо-импульс в нервную систему, который наращивает свои темпы по мере блуждания, пока у человека не лопается что-нибудь очень важное или он не сходит с ума. Во-вторых, нужно знать коды доступа, чтобы деактивировать батарею на самом низшем уровне защиты, иначе передатчик придется вырезать вместе с мозгом, а это критично для носителя. Там стоит интересная интеграция в нейроволокно.

— Короче, ты считаешь, что это невозможно?

— Да, считаю! Я уже говорил тебе об этом, странник, мне незачем тебя обманывать. Это очень опасная и трудоемкая операция, никто на нее не решился бы.