Я, честно говоря, в этом вопросе так и не достигла особой ясности. Так что предпочла уточнить:

– Волшебный?

– Я вожу туристов на горные вершины. По быстрым рекам, – со скучающим лицом перечислял Рубин, загибая пальцы.

– Как это? – удивилась я.

– По велотрекам, на лыжных маршрутах, на джипах по пустыням…

– Стоп-стоп. Это что, такая работа? Ты экскурсовод на джипе? Никогда не слышала, что такое бывает, – запротестовала я.

– Однако бывает, – посерьезнел Алексей. – И в этом вся проблема. Я, конечно, симпатичный малый. И сам знаю. Впрочем, среди наших такого добра полно. Но вот жить с нами, ну, встречаться там и тому подобное – сложно.

– Почему? – замерла я.

Если он начал мне рассказывать, что с ним ужасно трудно, это, скорее всего, хороший признак. Потому что я знаю, это такая игра. Мне Ольга рассказывала. Мужчина заранее забивает себе отмазки на случай своего плохого поведения, всяких там недостатков.

– Потому что семьдесят процентов времени ты будешь меня ждать.

– Ждать? – я не поняла. Он что, капитан дальнего плавания?

– Тур в среднем длится две недели. Есть еще туры выходного дня, но таких, как я, туда не ставят.

– А что в тебе особенного? – полюбопытствовала я.

– Я – мастер. Так что меня болтает по миру в зависимости от графика, количества клиентов и мнения руководства. И менять свою работу я не собираюсь.

– И не надо. Зачем тебе что-то менять? – на всякий случай бодренько закивала я. Пока я и в самом деле не планирую вносить никаких корректив в его жизнь. Кстати, и в свою тоже.

– Все хотят что-то менять. Первая моя девушка требовала, чтобы я переехал в город. В городе я жить не могу. Вторая девушка хотела, чтобы у меня был график. А какой у меня, к черту, график?

– Список длинный? – обозлилась я. Тоже удовольствие, выслушивать его претензии к «бывшим».

– Не очень. Были еще очень ревнивые, были подлые, которые за моей спиной пытались что-то там решить. Были с детьми.

– И что? – дернулась я. Ничего себе претензия. Кажется, мне пора собирать манатки.

– Да нет, ничего. Просто к детям, как правило, прилагаются отцы, от которых масса проблем, – коротко высказался Рубин, оставив меня обливаться холодным потом. А сам он встал, натянул джинсы и подошел к печке.

– Дрова в предбаннике, – я еле уняла дрожь. Значит, мой вариант отметается сразу. Приехали. Можно даже не напрягаться.

– Слушай, Юльчик. А пожрать тут ничего не найти? – улыбнулся Алексей.

– Могу предложить мое самое коронное блюдо, – бодро ответила я. – Оно у меня получается лучше всего. А здесь, на даче, оно просто великолепно.

– Пангасиус в белом вине? – шутливо поднял бровь взъерошенный и невероятно притягательный Рубин.

– Картошка в мундире, – отрапортовала я.

– Вот это по мне, – одобрительно кивнул Алексей.

Я смотрела, как он лопает картошку с маслом, обжигаясь и спеша, и старалась запомнить его таким. Минуты молниеносно протекали сквозь наши пальцы, наши тела и все наши поцелуи. Мне было одновременно и жутко, и радостно быть рядом с Алексеем. Я точно понимала, что никогда больше со мной не повторится ничего подобного. И от понимания этого хотелось допить до самого дна этот напиток. Пусть даже он немного горчил от скорой разлуки.

Еще на одну ночь мы остались вместе, а утром вернулись в гостиницу, где у Алексея остались его невероятно грязные вещи и красная сумка «Адидас» с документами. Мы уже не были просто случайными знакомыми. Телесная, физическая близость моментально меняет все. Ты можешь еще ничего не знать о человеке, но уже чувствуешь, что возможно или невозможно между вами. С Алексеем было возможно все. Мне было очень страшно, ведь наутро он уезжал, а мне предстояло вернуться в свой привычный серый мирок, с одним ярким пятнышком в виде Артема и с лучиком света от солнца – Ольки.

– Ты что такая грустная? – все время спрашивал меня Рубин. – Тебе плохо со мной?

– Ты уезжаешь. Вот и все, – вздыхала я. – Но ты не обращай внимания. Я сильная, я справлюсь. Лучше расскажи еще о своей работе. Это как сказка. Так правда бывает? Ты ничего не придумал?

– Я ничего не придумал. Может, где-то чуть приврал.

– И ты был в Исландии?

– Был, – улыбался Алексей.

– И в Чили?

– И в Боливии.

– Расскажи.

И он рассказывал. Объяснял, что пороги делятся на категории сложности. Три плюс, четыре плюс.

– А пять? – я как ребенок прижималась к нему, позволяя Алексею делать со мной все, что только вздумается.

– А при пяти с тобой было бы вот что, – смеялся он, переворачивая меня на спину и прижимая к кровати. – Вода прибила бы тебя к камням. Пришлось бы идти и вытаскивать тебя. Вот так, аккуратненько, понемножку. Чтобы не повредить, не поранить.

– Боже мой, как бы я хотела увидеть это все своими глазами! – в порыве восторга поделилась я.

Алексей вдруг как-то серьезно посмотрел на меня.

– Правда?

– Ага, – кивнула я.

Он, можно сказать, испепелял меня взглядом.

– Это, понимаешь, удовольствие далеко не для всех. Но ты имей в виду, я тебя как-нибудь обязательно с собой возьму. Вот только потом не плачь.

– Ой, как страшно. Это почему же я должна заплакать? – притворилась я обиженной.

– Ты хоть в какой-нибудь поход ходила? Хоть раз? – прищурился он.

– Ну-ка… дай подумать… нет. Какая жалость! – Я хлопнула в ладоши, как фокусник, вызывающий с неба дождь из серпантина. Алексей рассмеялся и притянул меня к себе.

– Тогда тебя ждет масса неожиданностей.

– Например? – Я прижалась к нему и сделала вид, что мне все это интересно. Только чтобы ему не пришло в голову меня отпустить.

– Ну, например, в походе не подают этот, как его… – он щелкнул пальцами, – капучино.

– Ах, трагедия. Я больше люблю воду.

– Потом там надо много работать руками и ногами. Иногда к вечеру падаешь от усталости.

– Ну, напугал, – засмеялась я. – Да после целого дня в банке я стабильно падаю от усталости. И, заметь, безо всякого удовольствия.

– Хорошо. Но в походе тебе придется спать в палатках. На голой земле, в спальниках. Иногда всего по нескольку часов. Выдержишь? – он с интересом смотрел на меня.

– О, если с тобой, то готова обойтись даже без спальника! – кивнула я.

– Молодец! Уважаю. – Он улыбнулся и завалился на подушку. – Слушай, ты серьезно?!

– Вполне. – Я была готова пообещать ему луну с неба, чтобы сделать ему приятно.