– Господин бригадир, – порученец был никак не младше их с Валентином, но каблуками щелкнул по всем правилам. – Устный приказ командующего. Вы поступаете в подчинение генерала Ариго и немедленно отправляетесь на левый фланг.

– Это всё?

– Мне приказано оставаться с вами и потом доложить об исполнении.

– Хорошо. Капитан Сэ, отправитесь к маршалу Савиньяку и доложите об обстановке. Возьмете конвой теньента…

– Фурье.

– Теньента Фурье. Отправляйтесь немедленно, если на ваш счет не будет особых распоряжений, вернетесь к нам на новые позиции.

– Слушаюсь.

Не будь тут чужих ушей, он бы сейчас сказал… Сказал то, что говорят только в бою и только лучшему другу! Ничего, они со Спрутом еще наболтаются, а сейчас нужно увидеть Эмиля. Хоть мельком. Захочет рявкнуть – на здоровье, пусть рявкает, только не на Валентина. В конце концов, всегда можно сказать, что он сам… Вспомнил выходку Ли и то, как корпус остался без командующего, и прискакал. Без спросу.

Оседланный Кан пускается в пляс – ну наконец-то хоть что-то происходит! А то топчемся, топчемся, тоска! Ничего, хороший, сейчас поскачем.

Зима бросает под ноги снежную простыню, одолевшее дым солнце играет алмазной пылью. Красиво, только сейчас не до красоты.

– Господин капитан, – возглавлявший конвой «фульгат» направляет своего полукровку наперерез Кану. – Нам к Рёдеру, маршал у артиллеристов будут.

Там? Как бы не так!

– Нам туда! – Арно ткнул рукой вправо. – Если я ошибся, взыскание мое, но командующий там…

Перед батареей остервенело резалось несколько сотен, дальше, на равнине, сошлись уже тысячи, но Руппи никак не мог выкинуть из головы холм с эйнрехтскими орудиями. Последний одиночный выстрел взметнул снег несколько минут назад, после чего стало тихо. Значит, пристрелялись и пора ждать залпа, а дальше как кому повезет. От ядер не защититься ни «львиным» палашом, ни морисскими пистолетами, разве что Морок унесет, но тогда зачем все вообще? Сидел бы себе в Фельсенбурге на радость маме и елкам.

– Монсеньор, с подпругами все в порядке. Каданцы ждут, во втором оцеплении рейтары, ими командуют мои друзья. Они хорошие офицеры и никогда не видели герцога фок Фельсенбурга.

– Уединенная жизнь, несомненно, имеет и положительные стороны, – одобрил Ворон, упорно наводя трубу – нет, не на равнину и не на поганую батарею, которая взяла да и дала первый слитный залп. И доблестно промазала – цели не нашло ни одно ядро.

– Ничего себе, «пристрелялись», – с облегчением хохотнул Руппи, – На «Ноордкроне» за такую точность без чарки оставляли.

– Да, – согласился Ворон, возвращаясь к созерцанию незнамо чего, – совершенно не впечатляет. Заметь время, посмотрим, как быстро они заряжают.

Часы для такого годятся не слишком, и Руппи принялся считать про себя, для порядка загибая и разгибая пальцы. Двадцать пять, тридцать… «По интервалу между залпами можно сделать вывод о подготовке орудийной прислуги». Так утверждала книжка, которую вечно читал Зепп. Сорок пять, пятьдесят… Счет успокаивает, так было, и когда они ждали на крыше, и когда бродили в тумане. Семьдесят, семьдесят пять…

Алва все еще смотрит не вниз, где одни «синие» намертво сцепились с другими, а куда-то влево. Гребень в том направлении понижается, а вид не загораживают люди, пушки и прочее «имущество». Сто двадцать пять, сто тридцать… Дальние пушки окутывает дым, ветер его заталкивает назад, в жерла, раздается приглушенный грохот.

– Сто сорок! У нас лучше на четверть.

– Что и требовалось доказать… Ну, наконец-то! – Ворон неторопливо сложил трубу. – Еще немного, и я бы начал беспокоиться. Все, дитя мое, прощаемся с Зальмером и в седло. Надеюсь, кесарские рейтары за четыре… нет, уже пять лет безделья не разболтались.

– У Конника… генерала Хеллештерна не разболтаешься! – Руппи торопливо навел окуляр – из-за холмов чуть в стороне от эйнрехтской батареи валило что-то вроде выбравшегося на сушу ледохода, и делало это быстрее, чем получалось бы у пехоты. Если прикинуть на глаз, с учетом расстояния – тянет на прибавленную рысь. Страхи фок Зальмера оправдались – фок Ило таки ввел в бой кавалерию, но Алва-то чему обрадовался? Тому, что опять угадал, что ли?

– Господин командующий, – правая половина лица у командира батареи закопчена сильнее, зато на левой ссадина. – Делается все возможное.

– И это правильно… Стреляйте и ни о чем другом не думайте. Слышите, ни о чем! И вот что еще…

Рядом грохнуло два орудия, заглушив последние слова Алвы, а ответа он дожидаться не стал, помчался вниз по склону, со спины живо напомнив Вальдеса. Сбоку, в полусотне шагов, свалилось очередное ядро, расшвыряв снег и каменные осколки. Мимо, болваны вы безрукие! Как всегда, на спуске стало легко и весело, как всегда, бег оборвался, так и не став полетом. Махнул на каданский манер шляпой Уилер, радостно загарцевали Морок с Грато, отскочило от какой-то пряжки солнце.

Прыжок в седло, взявшие начальство в кольцо «забияки», легкий, пока легкий галоп; Макс на Крабе указывает в проход между парой бело-зеленых от водопляски бугров. Что творится за ними, со стороны китовников не разглядеть.

Штурриш с десятком своих устремляется в проход первым, «герцог фок Фельсенбург» переводит Грато в высокую парадную рысь – Морок так не умеет, но он при дворе и не болтался. Еще один довод для недоверчивых, если таковые найдутся.

Алва поправляет шляпу, почти незаметно, но лицо теперь в тени, а до безупречного строя лебединых касок с десяток корпусов и два ряда оцепления. А как же иначе? О покушении известно уже всем, а ландхутцам и вернегеродцам еще и в подробностях; на Штурриша в таком рассчитывать можно, наврет – сам поверит, а Раухштейн со Штайлером молодцы, приказ выполнили, не придерешься. Люди все в седлах и готовы сорваться с места в любой момент, мало того, оба полковника с адъютантами стоят перед строем вместе. Еще бы, так удобней доказывать, что лучший именно ты!

«Забияки» разом осаживают коней, вроде бы как попало, но если господа полковники решат приветствовать начальство лично, Раухштейну придется объезжать Штурриша, а Штайлеру – Уилера. За строем каданской «мелочи» крохотный холмик, но горы сейчас без надобности. Всадник в фельдмаршальском плаще с гербом взлетает на вершинку и поднимает мориска на дыбы. Кавалеристы такую посадку и такого коня не оценить просто не могут. Беглый взгляд на выстроившихся рейтар, вылетевший из ножен палаш, резкий поворот – и клинок, поймав солнце, указывает на север.

– То, что вы готовы, я вижу. – В морозном воздухе голос разносится далеко, услышат даже в задних рядах. – Мерзавцы, которые нам нужны – там, а дальше пусть говорят клинки. За честь Дриксен, вперед!

Серый в яблоках мориск показывает строю роскошный хвост и устремляется к цели. Руперт салютует полковникам и догоняет командующего; ветер, спасибо ему, доносит очередной залп, и хорошо, потому что удержаться от хохота у почтительного «сына» не получается. Как и у почтенного родителя.