— Да, это было ужасно. Сознавать, что преступление было совершено напрасно. Даже не знаю, о чем отец сожалел сильнее. О том, что убил горячо любимую жену, или о том, что под рукой больше нет девушки с хрустальными глазами, чтобы снять проклятие. Поэтому он убил себя, оставив своим потомкам это бремя.

— Это ужасно, — прошептала девушка.

Джеймс посмотрел на нее. Казалось, он только что понял, что ее рука лежит на его плече. Его взгляд полыхнул страстью, и Мэгги невольно вздрогнула.

— Теперь вы понимаете причину моего беспокойства? — спросил он. Недоумение в глазах девушки послужило ему ответом. — Господи, Изабель, вы наивны, как годовалый ребенок. Неужели вы не догадываетесь, что проклятие алмазов Кента до сих пор в силе, что оно действует и дух Перигрина нашел свое новое воплощение? И что он больше не имеет права на ошибку и будет разить наверняка? Что вы в смертельной опасности?

— Почему я? — пролепетала Мэгги.

Вместо ответа Джеймс подтолкнул ее к большому зеркалу, которое украшало одну из стен комнаты. Мэгги уставилась на свое изображение. На нее глянула перепуганная девушка с короткими пушистыми волосами. Страх отражался в ее прекрасных серо-голубых глазах. Серо-голубых, прозрачных как горный хрусталь... Не эти ли слова она привыкла слышать по отношению к собственным глазам?

Мэгги ахнула. Джеймс стиснул ее плечи и прошептал ей в самое ухо:

— Вы та самая дева с бриллиантовыми глазами, Изабель, и я очень боюсь за вас.

Мэгги отпрянула назад и спиной ощутила тепло тела Джеймса. После всех рассказанных им ужасов было так приятно почувствовать что-то реальное, надежное.

— Джеймс, вы напрасно пугаете меня, — все-таки нашла она в себе силы возразить ему.

— Я забочусь о вас, Изабель. — Он нежно привлек девушку к себе. Теперь они фактически стояли, обнявшись перед зеркалом. — Все говорит о том, что дух Перигрина Кента начал на вас охоту. Вспомните то, что случилось во время сеанса, в коридоре, вспомните нежелание Бертрама показать нам всем алмазы.

— Берти? При чем тут Берти?

— Изабель, вы отказываетесь принять очевидное. Дух Кента вселяется только в его потомков. Безумием уже охвачен нынешний граф Кентский. Я ясно вижу эти признаки.

— Берти? — Предположение Джеймса было столь невероятно, что Мэгги удалось выйти из транса. Она отошла от Джеймса и повернулась к нему лицом. — Этого не может быть!

— Изабель, вы просто чудо. Ваша преданность моему брату не знает границ. Вы поверите только тогда, когда он занесет над вами жертвенный нож? — Джеймс явно иронизировал.

— Но почему именно Берти? — Разум отказывался верить в то, что граф Кентский может вдруг оказаться безумным убийцей. — Вы тоже потомок Перигрина Кента.

Джеймс белозубо улыбнулся и пожал плечами.

— Неужели в таком случае я стал бы вам рассказывать про легенду? Это было бы совсем не в моих интересах.

Мэгги покраснела от досады. В словах Джеймса была доля истины.

— Но где доказательства? — вызывающе спросила она.

— Доказательства? — хмыкнул Джеймс. — Да везде. Вы просто не желаете замечать их. Когда Берти затеял реконструкцию замка, что мешало ему устроить небольшой выставочный зал и демонстрировать там бриллианты? Деньги бы рекой потекли в Аркрофт-Хауз. Ученые были бы счастливы, если бы им позволили хотя бы одним глазком взглянуть на такое сокровище. Но нет, Бертрам предпочел не распространяться о наследстве предков. Он переоборудовал подвал, превратив его в настоящую крепость, и хранит там теперь алмазы. Берти забыл, что они — достояние всей семьи, и не подпускает к ним ни меня, ни бабушку. Я считаю, что это маниакальное помешательство. Помните, какой скандал он устроил, когда я предложил показать вам эти несчастные бриллианты? Зачем поднимать вокруг них такой шум? Все очень просто. Мысль о том, что их увидит кто-то другой, что кто-то может похитить их, овладеть ими, для него настолько невыносима, что он готов перегрызть глотку своим родственникам, лишь бы исключить всякую возможность угрозы.

Мэгги потупилась, думая, что, возможно, Берти Аркрофт не так уж и не прав в своих мерах предосторожности...

— Но это еще полбеды, — продолжал Джеймс, не замечая замешательства девушки. — Если он желает провести всю жизнь в подвале, трясясь над своими алмазами, пожалуйста. Лично я и пальцем не пошевелю, чтобы помешать ему. Но человек никогда не сходит с ума наполовину. Берти считает, что камни требуют крови, и он обязан дать ее им.

Мэгги обессиленно опустилась в кресло.

— То есть вы считаете, что Берти Аркрофт решил убить меня, чтобы удовлетворить желание сумасшедшего ума?

— Я в этом не сомневаюсь, — кивнул головой Джеймс. — Все указывает на это. Я стал подозревать Берти задолго до вашего появления. Это только на первый взгляд он забавный малый, ловелас и насмешник. Я точно знаю, что за этим фасадом скрывается холодный расчетливый человек, который привык прятать от окружающего мира свои чувства. Посмотрите только на его отношение к замку. Разве настоящий мот и кутила из высшего общества способен поддерживать родовое гнездо в таком идеальном порядке? Я попытался помочь Берти с реконструкцией, но он отверг мою помощь. Сказал, что справится сам. И действительно справился. Нет, в своем лондонском клубе он совсем другой. Его приятели, с которыми он кутил ночи напролет, совсем не узнали бы его в Аркрофт-Хаузе. Бертрам Аркрофт — самый большой лицемер, которых я когда-либо встречал, а уж я их видел немало, поверьте мне.

Джеймс задумался, складка прорезала его высокий гладкий лоб.

— Но до вашего появления я только подозревал его. В конце концов, я имел право верить собственному брату и отчаянно надеяться, что семейная беда минует его или же примет более мягкие формы. Я ошибался. Как только я увидел вас, Изабель, ваше нежное личико и ласковую улыбку, вашу стройную фигурку и, главное, ваши изумительные глаза, я сразу понял все. Вот она, прекрасная жертва древнего проклятия.

Мэгги закрыла лицо руками. Все это не укладывалось в голове. Она Думала, что жертвой станет Бертрам Аркрофт и его алмазы, а, оказалось, что она сама была расчетливо выбрана для заклания...

— Я не хотел рассказывать вам об этом, Изабель. Поверьте, мне очень тяжело говорить так о брате. Но ваша безопасность для меня важнее. Я пристально наблюдал за вами и Берти все это время. Его излишняя внимательность к вам, нежелание упоминать об алмазах, чтобы не напугать вас древней легендой. Вернее, чтобы не спугнуть раньше времени. Его дикое поведение во время спиритического сеанса... Не сомневаюсь, что в коридоре был тоже он. Возможно, он решил просто подкараулить вас в темноте и нанести роковой удар, но потом передумал. Слишком опасно, полиция начнет задавать вопросы...

— То есть тогда меня напугал Берти?

— Я знал, что во время сеанса, когда погасли свечи, он тихонько подошел к нам и, видимо, коснулся вас чем-то холодным. И потом, не забывайте про его странные вопросы...