— И как же ее зовут?

— Это принцесса Ундина.

За словами рыцаря последовало долгое молчание, и Кики отчаянно захотелось открыть глаза и увидеть выражение лица настоятеля. Но здравый смысл предостерег ее, и она сделала вид, что все еще не пришла в себя.

— Ундина? — Настоятель тщательно выговорил это имя. — Ты уверен, что она сказала именно «Ундина»?

— Думаю, да, — ответил сэр Андрас. — Ну да, я уверен, она так и сказала: что ее зовут принцесса Ундина. А тебе знакомо это имя, отец?

— Я знаю только то, что на некоторых языках слово «ундина» означает морского духа. Как это странно…

— Аббат Уильям! — Монах уже вернулся. — Гостевая комната готова для леди, ее там ждут.

— Давайте-ка осторожненько внесем ее внутрь, — сказал сэр Андрас. — Успеем еще расспросить об имени и прочем, когда придет в себя. Посмотри на нее, аббат! Можно не сомневаться в том, что она принцесса.

И руки сэра Андраса обхватили девушку, как будто она была его собственностью.

— Не позволим себе обмануться красотой, сын мой. — Тон настоятеля был снисходительным, — Но ты прав, надо дать ей отдохнуть, а уж потом она объяснит нам все. Иди за мной, я провожу тебя в гостевую комнату.

Голова Кики лежала на плече сэра Андраса, и девушка, продолжая делать вид, что ей совсем плохо, чуть приоткрыла глаза, пытаясь рассмотреть окружающее. Она увидела зеленую траву, когда они пересекали внутренний двор, и удивилась, обнаружив, что дневной свет угасает. Да, наступали сумерки, но девушке казалось, что всего несколько минут прошло с того момента, когда тритон вынес ее к берегу. Рука Кики слегка вздрогнула при этом воспоминании. Его поцелуй все еще горел на коже.

Когда они вошли в монастырь, каблуки сэра Андраса громко застучали по каменному полу, и теперь сквозь полуопущенные ресницы Кики видела только серые каменные стены темного узкого коридора.

— В эту дверь, сын мой, — сказал наконец священник, — Положи ее на кровать. Женщина позаботится о ней.

Сэр Андрас осторожно опустил Кики на жесткую кровать и неохотно разжал руки. Кики перевернулась на бок, все еще не открывая глаз.

— Изабель! — С горничной аббат Уильям говорил холодно и жестко. — Принеси ей воды, чтобы она могла умыться, и рясу, пусть наденет ее, пока ее платье будут чистить и сушить. Если она сможет поесть, предложи ей немного бульона и вина с водой. Потом сообщишь мне, как она себя чувствует.

— Да, настоятель.

Кики услышала, как зашелестели юбки служанки, когда та присела в реверансе и вышла из комнаты:.

— А мы с тобой пойдем ужинать, сын мой. У нас будет более чем достаточно времени завтра, тогда мы и побеседуем с этой юной особой. — Голос священника сразу смягчился, стоило ему заговорить с молодым воином — Твоя принцесса в прекрасных руках, сын мой, и, как ты сам сказал, ей нужен отдых.

Дверь плотно закрылась за ними. Кики облегченно вздохнула и открыла глаза. Комната оказалась маленькой и почти пустой. Стены были сложены из больших серых камней. Кики обхватила себя руками, чувствуя, как ее пробирает холод; только что разожженный огонь не согревал. Меблировка состояла из узкой жесткой кровати, покрытой грубым коричневым одеялом, и небольшого комода, на котором стоял керамический таз. Над изголовьем кровати висело единственное украшение — деревянный крест с деревянными же колышками, видимо изображавшими гвозди, в тех местах, где следовало быть рукам и ногам распятого Христа.

Кики встала и подошла к распятию. За годы службы в военно-воздушных силах она посетила многие церкви на разных базах и заглядывала к представителям самых разных конфессий, к баптистам и методистам, к протестантам и католикам, — но нигде не встречала таких вот крестов с гвоздями. От вида этого странного креста Кики сделалось неуютно и одиноко.

Дыхание свежего ветра ворвалось в комнату, взъерошив волосы девушки. Кики глубоко вдохнула — в воздухе пахло солью, водой, жизнью… Девушку захлестнуло желание немедленно оказаться в воде. И, будто следуя за звуком волшебной флейты, она повернулась к стене напротив двери. В ней, высоко-высоко, было пробито узенькое окно, наверное, меньше трех футов в ширину. Кики замерла, наслаждаясь запахом моря. Она почти слышала шорох волн, набегавших на песок… Она почти ощущала теплые руки океана, гладившие ее тело…

Она как наяву увидела Дилана, касавшегося губами ее руки. Кики погладила тыльную сторону ладони, вспоминая бурный всплеск чувств, вызванный его лаской.

Дверь распахнулась, и Кики виновато вздрогнула. В комнату, прихрамывая, вошла невысокая сутулая женщина, одетая в грубый шерстяной балахон неописуемого коричневого цвета. Лицо служанки было так густо покрыто морщинами, что казалось искалеченным. Кики подумала, что это, должно быть, самая уродливая женщина из всех, кого ей когда-либо приходилось видеть. На одной костлявой руке она удерживала поднос с кувшином, кубком и миской. В другой руке служанка несла сверток какой-то материи. Женщина вздрогнула всем телом, увидев, что Кики очнулась, и поспешила присесть в неловком реверансе, расплескав красную жидкость из кубка.

— О! Прости меня, принцесса! — Она бросилась к комоду и поставила поднос. В спешке она чуть не уронила глиняный таз. — Ты меня испугала. Я думала, ты еще спишь.

— Это мне следует извиниться, — быстро возразила Кики, стараясь не показать, насколько она потрясена внешностью женщины, — Я не хотела тебя пугать.

Старуха наклонила голову, избегая взгляда Кики. Она еще раз неловко присела в реверансе и замерла; свободной рукой теребя свое платье. Кики подождала, полагая, что та скажет еще что-нибудь, но женщина просто стояла молча, как будто не зная, чего ей больше хочется: сбежать или упасть в обморок.

Кики откашлялась и показала на кувшин. Как можно мягче она произнесла:

— Я просто умираю от жажды.

— Да, конечно, моя леди! — Дрожащей рукой женщина схватила с подноса кубок и протянула его Кики. Девушка приняла кубок с благодарной улыбкой и сделала несколько жадных глотков. В кубке оказалось вино, разведенное прохладной водой, сладкое и очень вкусное.

— Если принцесса позволит помочь ей раздеться, я заберу платье, чтобы вычистить и просушить. — Старуха скрюченными пальцами аккуратно развернула принесенный сверток и предъявила девушке кусок ткани размером с небольшое полотенце и длинный балахон. — Я помогу тебе смыть соль с тела, а потом ты сможешь надеть вот эту рясу, пока сохнет твоя одежда.

Кики окинула взглядом свое платье; оно на самом деле оказалось несколькими тонкими платьями, надетыми друг на друга. И даже будучи мокрыми насквозь, юбки спадали изысканными складками, а расшитые концы пышных рукавов почти доставали до пола. Да, все это выглядело прекрасно, вот только Кики не обнаружила ни одной «молнии» или пуговицы. Она представления не имела, как все это снять без посторонней помощи, и слишком устала, чтобы беспокоиться об этом…

— Да, пожалуйста, — благодарно произнесла Кики- Мне бы не помешала твоя помощь.