– Ну и?…

Кейн внезапно встал на стуле во весь рост и отвесил глубокий поклон.

– Я очень прошу вас осознать, что пришло тревожное время.

– Ты смотришь на этот мир, как человек, - сказала Ильнезара. - Для вас бедствия в самом страшном случае длятся годы, а не десятилетия или века. Только это и оправдывает твою тревогу.

Похоже, Кейна ее слова не задели, но и особого впечатления тоже не произвели. Он снова сел.

– Замок этот был, несомненно, самым заметным проявлением Женги, будь проклято его имя, за все время после его падения, - сказал монах.

– Для нас и сам Женги не представлял собой ничего заметного, - возразила Ильнезара. - Лишь временное неудобство, всего-то.

Даже Тазмикеллу ошарашило это хвастливое заявление, совершенно не соответствующее истине. Обе драконицы вздохнули с облегчением, когда Женги был побежден, ибо так страшно им не было с тех самых пор, как красный дракон Аспирадимус и трое его отпрысков улетели, наконец, в горы Западной Дамары за четыреста лет до воцарения короля-колдуна.

– Наверное, сударыня, мы измеряем наши бедствия неделями и годами потому, что это все, что нам отпущено, - проговорил Кейн. - По вашим меркам наш век короток, но для нас он достаточно долог. Замок Женги меня не очень беспокоит, поскольку он обезврежен, и я убежден, что, какие бы козни король-колдун ни оставил после себя, Дозорные и Армия Бладстоуна сумеют с ними справиться.

– И все же ты пришел к нам, - проговорила Тазмикелла.

– Потому что так мы противостоим своим бедствиям,- ответил Кейн, и впервые его бесцветный голос слегка окрасился чувством - в нем послышалась нотка сарказма.

– Тогда умоляем, поведай о своей беде, - покровительственным тоном произнесла Ильнезара.

Кейн довольно долго смотрел на нее, но так и не ответил.

– Расскажи же, почему ты пришел к нам в гости,- нарушила молчание Тазмикелла, прекрасно понимая, что Кейн себя гостем не считает.

– Очень странно, что этот дроу и человек, которых вы наняли, вышли из замка невредимыми, тогда как племянница короля Гарета, рыцарь Ордена, осталась там, - промолвил он. - Очень странно, что они вышли из замка, а Странник Мариабронн, почитаемый герой нашей земли и ученик Ольвена, - нет. Если я не выясню обстоятельств гибели Эллери, значит, я плохой слуга своему королю и другу. И если я не выясню обстоятельств гибели ученика Ольвена, значит, я ему плохой друг. Так что никакой тайны в том, почему я к вам пришел, нет.

Сестры переглянулись.

– Вы можете поручиться за этого человека и дроу? - спросил Кейн.

– Они нас не подводили, - ответила Тазмикелла.

– Пока, - добавила Ильнезара.

Тазмикелла внимательно наблюдала за Кейном. Но догадаться о его чувствах по выражению лица было все равно что пытаться найти след на гранитной плите.

– Сказать по правде, мы не так уж хорошо с ними знакомы, - призналась она.

– И в Дамаре они оказались не из-за вас?

– Конечно нет, - хором ответили сестры.

– Мы узнали о них, когда они уже появились в Гелиогабалусе, - продолжала Тазмикелла, - и решили обратить их способности себе на пользу. Разве Дозорные действуют не так же? Не найми их мы, наверняка нанял бы твой друг Селедон.

– А в своем деле они действительно мастера, - прибавила Ильнезара.

– В воровстве?

– В снабжении, - поправила Тазмикелла.

Кейн едва заметно усмехнулся. Затем опять рывком встал, поклонился и, не сказав более ни слова, покинул дом драконицы.

– Эти двое сами себя погубят, - проговорила Тазмикелла, когда он был уже далеко.

– Это точно,- с неожиданной озабоченностью в голосе согласилась сестра, глядя вслед уходящему монаху.

Да, мало кто во всем мире так может подействовать дракону на нервы, как монах высокого ранга.

– Ты слышала о сражении у Большого Брода? - спросила Ильнезара. - Два красных дракона и могучий белый едва не разбили наголову отряд Гарета.

– Но на помощь поспешил магистр Кейн, - продолжила Тазмикелла. - Он вызвал на себя дыхание обоих, лед и пламя, но избежал и того и другого.

– И обманул драконов, заставив их выдохнуть друг на друга.

– Белый - говорят, это был Глациаламус - получил сильные ожоги, и неизвестно, остался ли он после этого жив. А оба красных изранены, сначала обжигающим холодом, потом энергией самого Кейна, а затем уж оружием солдат Гарета.

– Но ведь это только слухи, - заметила Тазмикелла.

– Однако, согласись, вполне правдоподобные.

Помолчав немного, Тазмикелла проговорила:

– Мне эти двое товарищей уже начинают надоедать.

– Да, Джарлакс меня беспокоит, - согласилась Ильнезара.

– Беспокоит?

– Но он превосходный любовник, - без тени смущения продолжила сестра. - Не хотелось бы отпускать его далеко.

Тазмикелла со вздохом закатила глаза.

Для стороннего взгляда этот темный провал в скалах ничем не отличался от множества других пещер, усеявших склоны величественных гор Гален восточнее Ворот Ваасы. Но тот, кто проник бы внутрь, увидел бы, что пещера хранит сказочные богатства и к тому же весьма удобно устроена для жизни: коридоры заливает волшебный свет, а воздух напоен приятным ароматом.

Хотя, разумеется, явившись сюда без приглашения, любопытный очень скоро распрощался бы с жизнью.

В этом надежно спрятанном и охраняемом убежище после падения Женги и изгнания из Гелиогабалуса укрылись со своей бандой глава Цитадели Убийц, достославный Тимоско и его могущественный советник Нелликт. Пещера уходила глубоко внутрь тела горы, в ней было множество залов, частично вырубленных наемными каменотесами, а частично созданных чародейством Нелликта. В своем дальнем приюте банда Тимоско жила в довольстве и безопасности, при этом до Дамары, где преступники в основном проворачивали свои дела, добраться было несложно, поскольку чародей со своими помощниками создал магические порталы, сквозь которые можно было мгновенно перенестись в важнейшие города Гаретова королевства.

Как раз через один из порталов, дрожа от ярости, и вернулась в Цитадель чародейка, которой удалось уйти после столкновения с Энтрери в Петле, Джайлиана. Спешно отчитавшись, как все прошло, она просила дать ей подкрепление, чтобы немедленно вернуться в Гелиогабалус и уничтожить предателя. Однако Нелликт велел ей остаться, и чародейка, как бы ни клокотала в ней злость, не посмела ослушаться, молча поклонилась и, насупившись, ушла в свои комнаты.

Маг вышел на залитый солнцем естественный скальный навес, превращенный в балкон, и задумчиво поглядел на запад, где простирались каменистые горные склоны и холмы. Он по-прежнему не расставался с Мурмур и успел полюбить ласковую кошку настолько, что даже подумывал о том, чтобы создать с ней неразрывную магическую связь.