Мариалва поверяла ему свои горести. Всю жизнь она так несчастна. Никогда ничего хорошего не видела; словно судьба отметила ее, ее постоянно преследует невезение. И разве то, что происходит сейчас, не лучшее тому доказательство? После стольких невзгод счастье, наконец, улыбнулось ей, она встретила свою любовь, но увы, встретила, когда уже связана узами благодарности и дружбы с человеком, которого она не любит, но уважает. И Курио тоже друг этого человека. Нет, видно, никогда не быть ей счастливой.

Она поведала ему историю своей жизни. Стоило послушать этот рассказ, в котором люди и события претерпевали странные превращения. Так, столяр Дука, человек кроткий и молчаливый, становился извергом, истязавшим бедную пятнадцатилетнюю девочку, проданную этому бандиту злой мачехой. Дука — бандитом, добрая Эрмелинда, любовница отца Мариалвы, безропотно переносившая проделки падчерицы, — жестокой мачехой из сентиментальной драмы, подвергавшей несчастную сироту преследованиям и в конце концов продавшей ее, и так далее и тому подобное. Ясно, что в этом варианте у невинной страдалицы Мариалвы не было мужчин, кроме Дуки и Мартина. Куда-то исчезли, будто и не существовали вовсе, толстый Артур, ризничий Тоньо до Капела, лавочник Жука Минейро. Не менее решительно расправилась Мариалва и с временами, когда она зарабатывала на жизнь в доме терпимости, принимая клиентов на ночь или на время. Оказалось что, после того как она, влача жалкое существование, готовила и стирала для горького пьяницы Дуки, он выбросил ее на улицу. Чтобы не стать проституткой, пришлось наняться прислугой в богатую семью. Здесь ее и нашел Мартин и навсегда завоевал ее привязанность. Дело в том, что к тому времени у нее стала, болеть грудь, очевидно, началась чахотка. Мартин был добр к ней, привел врача, купил лекарств и ничего не требовал взамен. А когда она окончательно поправилась, предложил отвезти ее в Баию и поселиться вместе. Она согласилась, хотя и не любила его. Но она была ему благодарна, и, кроме того, ее страшила мысль о возвращении к корыту и утюгу. С господской кухни для нее была одна дорога — в больницу для бедных. Такова печальная история ее жизни.

Курио страдал, слушая Мариалву, в нем все больше росла нежность к ней. Они под руку прогуливались по порту (и это отнюдь не говорило о готовящейся измене, а лишь о солидарности, духовном родстве двух благородных созданий) и мечтали о том, как было бы хорошо, если бы два одиноких существа могли соединиться, забыв прежние разочарования и скинув мрачные одежды прошлого, вместе начать новую жизнь. Опираясь друг на друга, поддерживая друг друга. Но они не могли этого сделать, между ними стоял Мартин, добрый замечательный человек, уже доказавший свою верность, друг Мартин и брат Мартин — брат по вере, столь же близкий, как и брат по крови. О Мартин! Какого дьявола этот сукин сын связался с Мариалвой?..

Накануне дня рождения Тиберии ситуация на супружеском фронте Капрала Мартина, по словам очевидцев, была следующей: Капрал, по-господски развалившись в своей качалке, производил впечатление счастливейшего из мужей и, хотя не дошел еще до такой глупости, чтобы искать работу, все же отказался от прежней жизни; Мариалва, хлопотавшая по дому, заботливо сновала вокруг мужа, вызывая зависть соседских девушек; Курио, верный друг, вздыхающий от безнадежной страсти, пожертвовал своим чувством ради брата по вере; многочисленные друзья сожалели о потере Мартина, который в любое общество вносил оживление, однако признавали, что он обрел покой и счастье, и немного завидовали ему. И только Жезуино непоколебимо стоял на своем: он был уверен, что эта комедия продлится недолго.

Но было ли все так благополучно, как казалось? Что до Капрала, то он стал снова выпивать во время своих вылазок в поисках заработка, а потом подолгу молчал, размышляя, правильно ли он поступил, женившись? Несомненно, он был счастлив, даже слишком счастлив… Счастлив до тошноты.

Краешком глаза он наблюдал за Мариалвой, которая хлопотала по дому: то она вытирала пыль, то чистила столовые приборы и кофейник, то перемывала рюмки и делала все это не только для того, чтобы содержать дом в порядке и чистоте, но и для того, чтобы показать, какая она чудесная жена. Да она и была чудесной женой, только при виде ее он почему-то чувствовал позывы к рвоте.

Иногда странная мысль приходила Мартину: почему, собственно, он связал свою судьбу с Мариалвой? И ведь такое с каждым может случиться. В определенных обстоятельствах берешь на себя какое-то обязательство, начинаются толки, пересуды, а когда спохватываешься, ты уже в сетях и тебе остается лишь продолжать взятую на себя роль. Нельзя сказать, чтобы Мартину не нравилась роль счастливого мужа: у него была красивая жена с родинкой на левом плече, жена, с которой в любви не могла сравниться ни одна женщина; хорошая хозяйка — в доме порядок, еда подается вовремя. Чего же еще желать Мартину? И кто сказал, что тяжело быть идеальным супругом, счастливейшим из мужей? Некоторое время он жил припеваючи, однако теперь он пресытился столь невероятным благополучием, порядком в доме и образцовой женой.

Он встретил ее в Кашоэйре, в публичном доме, в момент, когда нуждался в ком-нибудь, кто бы мог согреть теплом нежности его одиночество. Он заглянул в глаза Мариалвы, и у него мелькнула мысль: а не соединиться ли им? Он предложил ей это мимоходом, но она поймала его на слове, быстро уложила свои пожитки и взобралась ему на круп. Мартин так нуждался в дружеском участии, что решил взять ее с собой на несколько дней и расстаться до возвращения в Баию. Однако он не учел опыта Мариалвы, ее умения быть необходимой. Мартин чувствовал, что любовь его становится все сильнее, как и благодарность к этой женщине, для которой он был самой жизнью, положенной к ее ногам. Время шло, и когда Мартин очнулся, то оказался прикованным к ней, с кандалами на руках и ногах. Кто решил возвращаться в Баию? — спрашивал он себя, сидя в качалке и подводя итоги. Кто решил снять дом, купить мебель? Кто разнес повсюду известие о его женитьбе, придумав даже подробности? Кто решил, как теперь будет жить Капрал Мартин? Мариалва, она, и только она. С очаровательной снисходительностью женщины, которая позволяет себя любить, она заставляла его соглашаться со всеми своими решениями, поддерживать все свои предложения. Вот как было, и когда Капрал спохватился, он уже был женат и имел домашний очаг, приносящий ему бесчисленные радости.

Потом еще какое-то время его забавляли удивление друзей, их зависть, гнев Тиберии, накаленная атмосфера, создавшаяся вокруг его женитьбы, слухи и пересуды, пари, эбо, которые бросали к его дверям — все это как бы дополняло картину семейного счастья. Но вот оно стало его утомлять; жизнь шла своим чередом, в мире происходили интереснейшие события, а Мартин в них не участвовал, он уже не был командиром, знаменосцем, человеком, с которым считались. Никто не приходил звать его на праздники. Достаточно сказать, что его забыли пригласить на выборы главы афошэ. Поэтому Камафеу не был избран, и последствия столь серьезной ошибки общеизвестны: их афошэ не заняло в этом году первого места. А ведь Мартин, прежде чем уехать из Баии, выдвинул кандидатуру Камафеу; благодаря своему авторитету, дружеским связям и ловкости Капрал возглавил избирательную кампанию, чтобы обеспечить победу Камафеу, который много сделал для клуба, был активен и пользовался уважением. Валдемару де Согре, почти пожизненному председателю, уже было трудно руководить афошэ, теперь весьма многочисленным; это бремя было ему не по силам. Однако его продолжали держать на посту председателя, чтобы не обидеть, а также потому, что не было другой подходящей кандидатуры. Но Капрал назвал имя Камафеу и встретил общую поддержку. Все шло хорошо, пока он не был вынужден удрать из Баии в провинцию. Вернулся Мартин лишь незадолго до выборов. Без него кандидатура Камафеу оказалась неспособной противостоять кандидатуре Валдемара да Согре. К тому же Мартин был настолько поглощен своей женитьбой и семейной идиллией, что никто, даже сам Камафеу, не вспомнил о том, что надо его пригласить на выборы. Капрал не голосовал, и о результате выборов узнал через несколько дней.