видеть след этого – так называемый отлитой край бумаги, но после вынимания декеля лист практически без затруднений мог отделяться от формы. На этом работа мастера заканчивалась – остальное уже дело подмастерья, который должен принять форму без декеля, отнести ее к специальному столу рядом с прессом и простым ее переворачиванием вытряхнуть лист и вернуть форму мастеру, взяв другую, поскольку мастера на бумажных мельницах отливали бумагу двумя черпальными формами поочередно.

Готовые листы были влажные, и складывались они с прокладкой лоскутами специального сукна прямоугольной формы, вытканного из шерсти нескольких сортов (не просто овечьей, а с примесями верблюжьей, козьей, кроличьей и порой даже обезьяньей). Эти шерстяные лоскуты, обметанные по краям, чтобы никакая нить не могла испортить бумагу, были ценнейшим арсеналом бумажной мельницы, крайне дорогим и сложным по составу исходных материалов.

Далее вся стопка бумаги вперемешку с лоскутами шерсти – обычно половина стандартной стопы – отправлялась под пресс. Это были самые большие и мощные на мельнице винтовые прессы – важно было отжать из отлитой бумаги как можно больше влаги. После того как листы отжаты, пресс развинчивался, и работники разделяли бумагу и лоскуты. Бумага, поскольку давление пресса сделало свое дело, уже была тонкая, с хорошо слипшимися волокнами, легко отделялась от шерстяной ткани, которая вновь шла в работу. Далее можно было уже сушить бумагу, но примерно с XVII века перед этим начали еще раз (а иногда и не единожды) прессовать бумагу уже отдельно, без ткани – тогда она выходила ровнее и без следов сукна, которые можно видеть на бумаге более раннего времени. Это и последующие прессования производились уже щадяще, чтобы избежать прилипания одного листа к другому.

Сушка готовых листов производилась в сушильне – верхнем помещении мельницы, по возможности теплом и хорошо проветриваемом. Там были натянуты веревки, но не простые, а вощеного конского волоса, так как бумага не должна была к ним прилипать, а веревки – оставлять следы на готовой бумаге. Чтобы листы при сушке не закручивались, не морщились и не шли волной, их развешивали разом по несколько листов. После сушки бумагу пересматривали, отправляя бракованные листы обратно в переработку, а сортовую прессовали и упаковывали. Основной единицей измерения бумаги в России была стопа, состоящая из двадцати дестей, а десть – это 24 листа. То есть в одной стопе бумаги было 480 листов.

Бумага большинства сортов требовала после отливки еще дополнительной обработки, прежде всего – проклейки, то есть опускания в раствор с клеем и затем сушки и прессования. Типографская бумага до XVIII века практически не проклеивалась вовсе, да и впоследствии – несильно, тогда как почтовая писчая (бумага высокого качества и стоимости) проклеивалась неоднократно, поскольку при письме на плохо проклеенной бумаге будут расползаться чернила. С XVIII века клей начали добавлять уже в саму бумажную массу, чтобы не сушить бумагу по нескольку раз. Также на бумажных мельницах производили лощение некоторых сортов бумаги – как вручную камнем, так и при помощи специальных молотов.

Названий сортов бумаги было достаточно много, но в сущности – всего несколько. Многочисленность названий объясняется тем, что один и тот же сорт часто называли по-разному – это зависело от производителя, назначения, времени. Делилась бумага как по формату (дорогие сорта писчей бумаги – так называемой почтовой – были меньшего формата, чем обычный лист; были и бумаги увеличенного формата, вплоть до большой александрийской). По цвету бумага делилась на обычную небеленую – такая называлась простой писчей, беленую – она шла на особые экземпляры книг, дорогую писчую бумагу и прочее; с конца XVIII века начинает производиться и тонированная в массе бумага, тогда еще только голубого оттенка – на нее была настоящая мода на рубеже XVIII–XIX веков.

Для примера возьмем Академическую типографию в Петербурге. Основными бумагами, которые использовались ею для книгоиздания в XVIII веке, были следующие: комментарная (для печати Комментариев Академии наук – качественная бумага европейского производства); календарная (менее качественная, для печати месяцесловов и различных календарей, непроклеенная, она была рассчитана на год, после чего календари уже не имели спроса); ведомостная (наименее качественная, желтоватая, непроклеенная бумага, она была предназначена для печати «Ведомостей» – то есть газет, и ей заведомо не надлежало быть качественной).

Водяные знаки

Отличительной чертой тряпичной бумаги являются следы от проволочных форм – водяные знаки, видимые на просвет, иначе называемые по французской традиции филигранями. Они образуются на поверхности листа там, где проволока формы утоньшает слой бумажной массы, и могут быть как технологически необходимыми, так и выполненными специально.

Первые – это линии собственно сетки, они есть двух видов – частые, которые идут параллельно друг другу и заполняют лист полностью, и редкие – те, что идут перпендикулярно тонким с примерно равным промежутком; это линии поперечной проволоки, которая была необходима, чтобы тонкая проволока сетки не расходилась и не пропускала бумажную массу. Называют эти линии в разных странах по-разному. В России привилась французская терминология: частые линии называются «вержеры», а редкие – «понтюзó». Эти линии характерны для бумаги ручного производства, и в антикварной книге до начала XIX века употребляется бумага с таким рисунком.

Второй тип водяных знаков – это специально выполненные «фирменные знаки» бумаги, которые появлялись не в силу технологической необходимости, а в качестве отличительного знака бумажной мельницы; они употреблялись в Европе с конца XIII века и являются именно европейским изобретением – бумага восточного производства не имела таких знаков. Сам знак сплетался из проволоки и закреплялся на основной сетке; иногда он выполнялся не кустарно на той же мельнице, а заказывался у мастера-ювелира и представлял собой серебряное изделие, которое припаивалось к черпальной форме. Часто филигрань указывала не на производителя, а прежде всего – на сорт бумаги. Поскольку формы были недолговечны, филиграней даже одной фабрики бывает множество; а то обстоятельство, что маленькие мельницы для улучшения сбыта порой ставили тот же водяной знак, как знаменитые фабрики, – лишь увеличивает сложность атрибуции бумаги.

Водяной знак может содержать как символ, имя производителя, так зачастую и дату отлива бумаги. Впрочем, не являются редкими случаи, когда бумага не содержит отличительных филиграней вовсе. Сюжеты филиграней крайне разнообразны: от многочисленных символов и геральдических изображений до портретов и жанровых сцен. Справочники русских филиграней С. А. Клепикова и З. В. Участкиной – обязательные книги в инструментарии антиквара-букиниста.

Немного о фальсификатах

Когда мы ведем речь о филигранях, скажем о том, что часто фальсификаты книг XVII – середины XIX века (особенно небольших по объему – тонких брошюр, отдельных оттисков, летучих изданий) изготавливаются с применением некоторых подлинных