Протасов нахмурился и теперь тоже разглядывал меня с таким видом, точно заподозрил в издевке.

– Встречаются исключения, – не очень уверенно заявил он.

– Да? Если есть кто на примете, обещай познакомить.

– А что ты скажешь обо мне? – спросил Платон Сергеевич и улыбнулся слегка заискивающе.

– Ты – эгоист, что совершенно очевидно, зануда – одни твои цитатки чего стоят…

– Слава богу, что не прохвост, – закатил он глаза.

– С этим пока не ясно, – сурово одернула я.

– Зато счет в банке весьма значительный. Или недостатки все-таки перевешивают? – съязвил он.

– О счете в банке мне толком ничего не известно, – хмыкнула я. – Я девушка с серьезными намерениями и на кого попало тратить время не собираюсь.

– Ага, – кивнул он. – Надо полагать, твой Юрик – просто эталон настоящего мужчины. Жаль, что так поспешно сбежал.

– Как это подло с твоей стороны, – покачала я головой, – напоминать мне о моей утрате.

– Да тебе просто повезло, что ты от этого хмыря избавилась.

Тут на нас начали коситься, потому что в пылу полемики мы слегка повысили голоса. Я поставила свечи и посоветовала то же самое сделать Протасову, если он не оставил идею выгодно жениться.

– Как-то неловко приставать к господу с меркантильными просьбами, – покачал он головой с серьезным видом.

– Тебе неловко, а мне в самый раз, – отмахнулась я.

Служба продолжалась, но церковь мы вскоре покинули. Немного прогулялись по территории монастыря и направились к выходу. Протасов зашел в церковную лавку, купил икону и немного поболтал со словоохотливой старушкой, заправлявшей там. Теперь, если в полиции заинтересуются нашем вояжем, по крайней мере двое подтвердят, что мы были в монастыре.

– Надо бы узнать, кому свечку поставить, чтобы господь простил нас за то, что мы труп спрятали, – вздохнула я, направляясь к машине.

– Думаешь, есть какой-то специальный святой? – спросил Протасов.

– Откуда мне знать? Может, и есть. Хотя… как-то сомнительно.

– Это хорошо, – кивнул Протасов.

– Чего хорошего?

– Хорошо, что сомнения присутствуют. Значит, ты не безнадежна.

– К сожалению, о тебе такого сказать не могу, – ответила я и растянула рот до ушей. – Кстати, а когда наше бракосочетание?

– С ума сошла? – обиделся он. – За то, что дверь придержала, и замуж? Совесть надо иметь.

– Все вы, богатеи, одинаковые. Лишь бы облапошить юную девушку, невинную душу.

Протасов презрительно фыркнул, и мы наконец-то устроились в машине.

Всю обратную дорогу пребывали в молчании. Я тосковала о своем женском счастье, которое поманило, но в руки не далось, о чем тосковал Протасов, мне неведомо, но веселым не выглядел. Хотя с чего веселиться? Правда, один повод для того, чтоб вздохнуть спокойно, все-таки был: от трупа он избавился, говорю – он, потому что считать себя причастной к этому безобразию я упорно отказывалась.

Протасов взглянул на часы и достал из кармана мобильный. Любопытно было, кому он собирался звонить, но с вопросами лезть я считала ниже своего достоинства. Очень скоро выяснилось, что звонил он своей домработнице. Покосившись на меня, Платон Сергеевич включил громкую связь, за что я прониклась к нему недолгой симпатией.

– Рита, это Платон, – заговорил он, как только услышал короткое «да».

– Платон Сергеевич, – заторопилась женщина. – Ради бога, извините… Не могла вам раньше сообщить, я в больнице…

– Что с вами? – заволновался Платон, то ли правда переживал, то ли удачно притворялся.

– Под машину попала, такой ужас…

Рассказ Риты сводился к следующему: в субботу утром она отправилась к Протасову, переходила дорогу неподалеку от своего дома, и тут откуда-то выскочил тип на «Жигулях». Отделалась Рита сотрясением мозга и сломанной ключицей. «Скорую помощь» вызвал горе-водитель. Рита еще раз извинилась, что, оказавшись в больнице, Протасову об этом не сообщила. Лично меня это не удивило. Я бы тоже о нем не вспомнила. Но Рита явно ощущала неловкость, а Платон Сергеевич поспешил заверить ее: надо думать о здоровье, а он уж как-нибудь некоторое время обойдется без домработницы. Вот тут Рита и произнесла:

– А может, Нине позвонить? Она меня подменит. Давайте я прямо сейчас позвоню…

– Нет-нет, – ответил Протасов. – Ни о чем не беспокойтесь… – Они еще немного поговорили, прежде чем он дал отбой, взглянул на меня и нахмурился.

– О гибели Нины она не знает, – начала рассуждать я вслух.

– Мало того, – подхватил Протасов, – в субботу она шла ко мне, а это значит…

– Это значит, что Нину она ни о чем не просила, и та появилась в твоей квартире вовсе не с целью избавить твое жилище от пыли…

– Теперь можно не сомневаться: Нина пришла, чтобы сообщить мне нечто важное… настолько важное, что говорить по телефону она не хотела, а отложить разговор тем более. Дверь в квартиру оказалась открытой, она вошла, обнаружила нас в спальне и решила ждать на кухне, когда мы соизволим подняться.

– И тут явился убийца, – кивнула я.

– Мы знаем, что он шел за ней.

– Постой, а как же Рита? Ведь он здорово рисковал… Или авария была подстроена? – ахнула я.

– По-моему, это все-таки слишком, – взглянув на меня с сомнением, ответил Платон Сергеевич. – Убийцы у нас чересчур кровожадны… и очень хорошо осведомлены о моей жизни… Авария, скорее всего, случайность. А вот за Ниной точно следили. И когда поняли, куда она направляется…

– Не забывай про пиццу, – напомнила я.

– Как же, забудешь тут… – Протасов вздохнул. – Убийство спланировано заранее, злодей просто ждал подходящего момента…

– Или желал убедиться, что Нине что-то известно, – кивнула я. – Она отправилась к тебе, и он решил, что это опасно…

– По-прежнему считаешь, что убийство связано с похищением Ольги? – помедлив, спросил Платон с таким видом, точно мои слова были решающими.

– Другой версии у меня нет, – пожала я плечами, и тут же возникли сомнения. Однако я нахмурилась и кивнула, подтверждая свои слова.

– Допустим, – помолчав немного, заговорил Протасов. – Чего ж такого могла вдруг узнать эта баба?

– Иногда люди не обращают на что-то внимания, а потом – «бац!» – и какой-то факт становится настолько очевидным… Возможно, она надеялась, что ты дашь объяснения…

– Объяснения? – вдруг насторожился Протасов. – Уж не считаешь ли ты главным злодеем меня?

Тут я подумала, что за окном лес, а дорога, можно сказать, пустынная… Выяснять степень вины Платона Сергеевича в настоящий момент было несколько неосмотрительно. Если бы я научилась держать язык за зубами, могла бы избавить себя от многих неприятностей… В общем, говорить, что я думаю, было, мягко говоря, неосторожно, а высказаться так и тянуло, оттого я ответила уклончиво: