С этими словами он поднял трость, останавливая проезжающий мимо кэб. По дороге на Бейкер-стрит мы оба не сказали ни слова.

Остается добавить, что Холмс по отдельности уведомил инспектора Макдональда и отца О’Ши о постигшем его провале. Инспектор воспринял это известие несколько скептически: я заметил, что он окинул моего друга долгим недоверчивым взглядом.

Что касается отца О’Ши, он, судя по всему, испытал неожиданное облегчение.

– Что ж, на нет и суда нет, – заявил он, тщетно пытаясь скрыть довольную улыбку. Когда он выходил из комнаты, вид у него был совершенно ликующий.

Я был немало озадачен подобным поведением, но Холмс объяснил, что, когда кардинал Тоска (в то время еще молодой священник) встретил Лиззи Баскин и стал отцом ее ребенка, она, скорее всего, работала именно в «Приюте Святого Христофора» и позднее была уволена оттуда. Если отец О’Ши уже тогда был приходским священником церкви Святого Алоизия, он мог знать об этой щекотливой ситуации, которую всеми силами пытались замять.

Мне эта гипотеза показалась слегка притянутой за уши, но Холмс напомнил, что этим можно объяснить нежелание отца О’Ши распространяться о филантропической деятельности кардинала Тоски, а также его явную радость при известии о том, что Холмс потерпел неудачу.

Что касается тела кардинала Тоски, оно было отправлено в Ватикан и, вероятно, погребено со всеми приличествующими его сану почестями и обрядами.

Я же примирился с тем фактом, что никогда не смогу опубликовать отчет об этом расследовании, и это, учитывая все обстоятельства дела, совершенно правильно. Возможно, репутация Холмса временно пострадала из-за этого очевидного фиаско, но он быстро восстановил ее, с блеском завершив следующее расследование. Это было дело о девонширском скандале и предполагаемом убийстве члена Палаты лордов, якобы совершенном его дворецким, о чем в течение трех месяцев трубили все британские газеты.

– А, знакомое имя! – воскликнул Холмс, откладывая в сторону номер «Морнинг пост» и обращаясь ко мне.

– Что за имя? – спросил я.

– Первое в списке объявлений о смертях, – ответил Холмс, передавая мне газету, открытую на нужной странице. – Я знавал эту даму еще до того, как вы стали моим биографом, Уотсон. Я жил тогда на Монтегю-стрит.

Отодвинув свою чашку с кофе, я заглянул в газету. Там сообщалось, что вчера в возрасте семидесяти трех лет скончалась вдовствующая леди Эдит Арнсворт из замка Арнсворт, графство Суррей. Похороны будут закрытыми.

Я уже собирался спросить, кто такая эта леди Арнсворт и какую роль она играла в прошлой жизни Холмса, но он предвосхитил мой вопрос. Поднявшись из-за стола, он снял с книжной полки у камина том своей картотеки[53]и молча протянул его мне, заранее открыв в нужном месте, где на страницу было аккуратно наклеено несколько газетных вырезок. Дав мне возможность самостоятельно изучить их, он ушел в свою спальню, сообщавшуюся с нашей общей гостиной, и я услышал, как он роется там в вещах.

В первой заметке, явно вырезанной из журнала, освещающего жизнь известных богачей, рассказывалось о самом замке.

Замок Арнсворт, в котором и поныне живет семейство Арнсворт, величественное здание четырнадцатого века, возвышающееся над обширными парковыми и садовыми угодьями. Он окружен рвом, над которым ко входу в дом переброшен длинный каменный мост, состоящий из более чем сорока арок. Хотя замок был значительно перестроен при Тюдорах, он до сих пор сохранил многие первоначальные черты своего облика, в том числе западную башню с зубчатым завершением, с вершины которой посетители могут любоваться изумительным видом на окрестности.

Говорят, что в замке обитает привидение второго графа, Филипа де Харнсворта, погибшего от руки собственного брата Фулька во время ссоры из-за наследства. Кроме того, считается, что в доме есть несколько потайных комнат и ходов. В просторных подземельях хранится фамильная коллекция оружия и инструменты пыток.

Замок открыт для посещения, когда сэр Гренвилл Арнсворт с семейством на сезон охоты отбывает в Шотландию. За разрешением на осмотр обращаться к управляющему, мистеру Лайонелу Монктону, дом привратника.

Далее шла вырезка из «Таймс» от 12 июля 1824 года с объявлением о кончине сэра Гренвилла, которое сопровождалось обстоятельным повествованием о его жизни. Насколько я мог судить, мельком заглянув в этот отчет, большую часть своего времени сэр Гренвилл уделял охоте и лишь изредка появлялся в Палате лордов.

Следующие три вырезки также удостоились лишь беглого просмотра. В них речь шла о наследнике сэра Гренвилла – сэре Ричарде Арнсворте. Первая заметка была посвящена свадьбе сэра Ричарда и леди Эдит Годэлминг, состоявшейся в вестминстерской церкви Сент-Маргарет в 1849 году; вторая – рождению их единственного отпрыска и наследника Гилберта в 1853-м; третья – гибели сэра Ричарда в результате несчастного случая на охоте в 1872-м, после чего Гилберт унаследовал титул, замок и значительное семейное состояние.

Я уже собирался обратиться к другой, более длинной и, кажется, гораздо более интересной заметке, занимавшей всю следующую страницу, но не успел даже прочесть драматический заголовок, в котором мелькнули слова «трагически», «аристократ» и «таинственный», как в гостиную вернулся Холмс, неся с собой жестяную коробку[54], в которой хранились его записи и памятные вещи, оставшиеся от давних дел.

Он пересек комнату, подошел ко мне и, увидев, что я еще не начинал читать последнюю заметку, бесцеремонно выхватил том картотеки у меня из рук и, громко захлопнув его, поставил обратно на полку.

– Позвольте, Холмс! – запротестовал я против столь вольного обращения.

– Великодушно простите, дружище, – ответил Холмс, – но я был вынужден действовать быстро. Прочти вы последнюю вырезку, мне было бы не о чем рассказывать. Вы же знаете, как я люблю при случае поразить слушателя. Теперь же, Уотсон, – продолжал он, занимая свое место у камина и передавая мне небольшой, перевязанный бечевкой сверток, – вы узнаете о деле Арнсворта из моих собственных уст, а не от какого-то газетного писаки. В этом свертке вы найдете портреты двух главных действующих лиц того расследования – вдовствующей леди Эдит Арнсворт, ныне покойной, и ее сына Гилберта Арнсворта. Я приобрел их на распродаже семейного имущества Арнсвортов несколько лет назад.