работу продолжили другие пророки, они углубили и прояснили его идеи, развили концепцию истории, которая, хотя ее семена было посеяны ранее, расцвела только в пророческой литературе, в концепции мессианского времени, которой предстояло оказать глубочайшее влияние на развитие не только истории евреев, но и всего мира, сначала в форме христианства, а затем в светской форме – социализме, несмотря на то что и христианство, и социализм в своих институционализированных формах исказили исходное учение.

Человек как творец истории

Со смертью Моисея революция против рабства и идолопоклонства потерпела поражение. Стремление человека к надежности и поклонению идолам оказалось сильнее, чем его вера в непознаваемого Бога и жажда свободы. Но почему эта неудача была необходимой? Разве не мог Бог спасти человека, изменив его сердце актом благодати? Этот вопрос касается фундаментального принципа библейской и постбиблейской концепции истории.

Принцип, о котором я говорю, заключается в том, что человек творит свою собственную историю, и Бог не вмешивается в это ни благодатью, ни принуждением, он не изменяет природу человека и его сердце.

Если бы Бог того хотел, он мог бы изменить сердца Адама и Евы и предотвратить их «падение». Если бы Бог того хотел, он мог бы изменить сердце фараона вместо того, чтобы ожесточать его, он мог бы изменить сердца евреев, чтобы они не поклонялись золотому тельцу и не впали в новое идолопоклонство после завоевания земли обетованной. Почему Бог этого не сделал? Может быть, ему не хватало силы? Существует только одна причина для того, что имело место: человек свободен выбирать свой путь, но должен принимать последствия своего выбора.

Может показаться, что этому принципу противоречат чудеса, совершаемые Богом в Египте. Однако главное не в них. Они являются, как я уже указывал выше, тактическими уловками, предназначенными для того, чтобы произвести впечатление и на египтян, и на евреев. Это не те чудеса, которые спасают человека, изменяют его сердце, преобразуют его суть, это разновидность помощи, которую могучий военачальник оказывает своим слабым союзникам. Они не являются актом благодати, которую Бог даровал бы своим созданиям. Еврейская традиция ощущала это очень остро. Мидраш (Рабба XXI, 10) сообщает, что когда Моисей кинул свой жезл в Красное море, воды не отступили. Чудо произошло, только когда первый еврей вступил в море.

Маймонид высказал идею о том, что Бог не изменяет сердце человека.

«Хотя в каждом из знаков, названных в Писании, естественные свойства какого-то индивида меняются, природа человека никогда не изменяется Богом с помощью чудес. Именно в соответствии с этим важным принципом Бог говорит: „О, если бы сердце их было у них таково, чтобы бояться меня“ (Втор. 5:29). Именно по этой причине Он ясно высказал заповеди и запреты, назначил награду и наказание. Этот принцип в отношении чудес часто разъяснялся нами в наших работах. Я не говорю, что это потому, что я считаю, будто Богу трудно изменить природу каждого человека – напротив, это возможно, и это в Его силах, согласно принципам, которым учит Писание, однако Он никогда этого не желал и не пожелает. Если была Его воля изменить [по Его желанию] природу какого-либо человека, миссия пророков и введение законов оказались бы совершенно излишними»[85].

Если правда, что Бог оставляет человека свободным формировать свою собственную историю, значит ли это, что он пассивный наблюдатель судьбы человека, что он не тот Бог, который проявляет себя в истории? Ответ на этот вопрос заключается в миссии и функции пророков, первым из которых был Моисей. Роль Бога в истории – посылать своих вестников, пророков, имеющих четыре функции.

1). Они объявляют человеку, что существует Бог, открывшийся им, и что цель человека – стать полностью человечным, и это означает стать как Бог.

2). Они показывают человеку альтернативы, между которыми он может выбирать, и следствия такого выбора. Они часто выражают альтернативу в терминах наград или наказаний Бога, однако всегда именно человек своими действиями совершает выбор.

3). Они возражают и протестуют, когда человек выбирает неправильный путь. Однако они не бросают народ, они его совесть, они говорят, когда все остальные молчат.

4). Они мыслят не в терминах индивидуального спасения, но верят, что спасение каждого связано со спасением всего общества. Они озабочены установлением общества, которым правили бы любовь, справедливость и правда, они настаивают на том, что политика должна оцениваться на основе моральных ценностей, и что функция политической жизни – реализация этих ценностей.

Концепция пророка столь же типично библейская, как и концепция мессианского времени. Пророк открывает истину, как делали это Лао Цзы и Будда. Однако одновременно пророк является и политическим лидером, глубоко вовлеченным в политическую деятельность и установление социальной справедливости. Его мир никогда не бывает чисто духовным, пророк всегда человек от мира сего, впрочем, скорее можно сказать, что его духовность всегда имеет политическое и социальное измерение. Поскольку Бог раскрывает себя в истории, пророк неизбежно становится политическим лидером. Если человек выбирает неверный путь в своих политических действиях, пророк не может не быть инакомыслящим, революционером.

Пророк видит реальность и говорит о том, что видит. Он видит неразрывную связь духовной силы и исторической судьбы. Он видит моральную реальность, лежащую в основе социальной и политической реальности, из чего неизбежно и проистекают следствия. Он видит возможности изменений и путь, который должен выбрать народ, и провозглашает то, что видит. Как говорит Амос: «Лев начал рычать – кто не содрогнется? Господь Бог сказал – кто не будет пророчествовать?» (Ам. 3:8).

В древности пророка называли «роэ», «видящий»; вероятно, со времен Илии видящего стали называть «нави», «говорящий», «выразитель». Действительно, пророк говорит нечто о будущем, однако не о будущем событии, которое непременно произойдет, об определенном событии, наступление которого открыто ему Богом или знанием о небесных созвездиях. Он видит будущее, потому что видит действующие силы и последствия, которые возникнут, если не произойдет изменений. Пророк никогда не является Кассандрой. Его пророчества выражаются в терминах альтернатив.

Пророки оставляют место для свободной воли и решений. Когда Иону посылают в Ниневию, город грешников, ему не нравится его миссия, он – человек правосудия, а не милосердия, он опасается, что предсказание несчастий в конце концов приведет к изменению поведения и в результате пророчество не сбудется. Он пытается избежать своей миссии, но уклониться от нее не может. Как и все пророки, он не хочет быть пророком, но не может этого избежать. Он приносит свое послание в Ниневию, и нежеланный для него результат происходит. Сердца жителей Ниневии меняются, и Бог