Покуривая сигарету, я еще раз взглянул на стену, через которую убийца попал в дом.

А ведь он не мог это сделать на глазах у всей улицы. Даже если бы никто не стал уме мешать, то вот запомнить его личину кто-нибудь мог. Хотя бы для того, чтобы при случае заработать на этом немного инфобабок. И конечно, убийца должен был это учесть.

Стало быть, за стеной что-то есть. Скорее всего – какое-то строение. И неплохо было бы посмотреть что оно из себя представляет. Может, удастся обнаружить какую-то зацепку?

– На этом все, – объявил я, стряхивая пепел прямо на пол. – Передайте старосты, что я приступил к поискам убийцы.

– Мы так и сделаем, – сказал один из помощников.

Я поморщился.

Все-таки, старосте надо было их пронумеровать, что ли. По крайней мере, тогда можно было бы хоть как-то определять с кем именно ты разговариваешь.

Хотя, кто знает? Может быть, в условиях китайского кибера это даже удобно? Некий вариант анонимности. Если один из помощников обходился с каким-нибудь местным жителем слишком грубо, тот не имел никакой возможности определить какой именно из помощников это сделал, а стало быть затаить на него обиду.

– Мы уходим, – напомнил я Мелкому Бесу.

– Ну конечно, – сказал тот и помчался впереди меня к выходу из дома, в котором любитель запретных наслаждений нашел свою смерть.

Я оказался прав.

Дом, имеющий общую стену с тем, в котором произошло убийство действительно существовал. И стена эта была та самая, через которую проник убийца.

Угу.

Теперь мне предстояло войти в этот дом, и хорошенько расспросить каждое мыслящее существо, которое мне там попадется. Может быть кто-то из них что-то видел, заметил, или хотя бы услышал. И если мне повезет… Впрочем, не будем загадывать.

– Мы должны войти туда? – спросил чертенок.

– Угу, – сказал я, примериваясь куда бы кинуть окурок.

На это ушло несколько секунд. Наконец я тщательно прицелился и кинул. Одним пятном на мостовой стало больше. Всемирной катастрофы от этого не произошло.

– Ничего у тебя не выйдет, – уверенно сказал Мелкий Бес.

Я посмотрел на него с интересом.

– Это же кинотеатр интересных фильмов, – пояснил чертенок.

Я пожал плечами и еще раз осмотрелся.

За то время пока мы были в доме, прохожих стало несколько больше. А вот жулики, видимо срочно проведя производственное совещание и выработав общее решение, меня больше не беспокоили. Даже тот тип, похожий на Санта-Клауса. Он стоял шагах в десяти, смотрел на меня словно голодный кот на свежую рыбу, но не делал даже попытки всучить мне самое замечательное на свете искусственное тело, снабженное массой удобств и дополнительных функций.

Я подумал, что жулики либо признали меня совершенно неподдающимся и поставили на попытках всучить мне свой товар жирный крест, либо послали за подкреплением в лице какого-нибудь супержучилы, способного продать Иисусу Христу крест на котором его распяли, да еще вдобавок содрать с него двадцатипроцентную прибавку к цене за гвозди, которыми его к этому кресту прибивали.

Второе – вернее.

Поэтому, чем скорее я войду в кинотеатр и начну действовать, тем лучше.

– Ты хочешь сказать, что в этом доме показывают галофильмы, со всякими там девочками и мальчиками, откалывающими разные сногсшибательные штучки? – спросил я у Мелкого Беса.

Тот бросил на меня удивленный взгляд.

– Кому эта чушь интересна?

Я крякнул.

В самом деле, у бродячих программ, по идее, должно было быть свое отношение к подобным вещам. Над ними не довлеет инстинкт продолжения рода. Может быть, интерес посетителей к обнаженным телам, а также постельным сценам, кажется им просто смехотворным? Хотя, не исключено, что у них существует нечто похожее на любовь. Что-нибудь типа: «Давай соприкоснемся нашими самыми интимными программами»?

Еще я подумал, о Хоббине и Ноббине. За все то время что я с ними общаюсь, они умудрились, в разговорах со мной, ни разу не коснуться этой темы. Они-то знали, что я из большого мира, и могу обидеться, если при мне начнут хихикать над посетителями, и их походами по злачным местам.

– А что же тогда интересное показывают в кинотеатре? – спросил я.

– Как что? Большой мир. Неужели не знаешь?

Я пожал плечами.

– Ладно. Сейчас увидим. Пошли.

– Пошли. Вход стоит одну инфобабку.

Я прикинул, что это по меркам китайского кибера должно быть очень большой платой и спросил:

– Почему так дорого?

– Ну, это же фильмы о большом мире. Настоящие фильмы. Понимаешь?

Вот это меня уже и в самом деле заинтриговало. Настоящие фильмы. Что это такое? И какие фильмы являются ненастоящими?

Плату за вход в кинотеатр взимал худой старикан, с очень длинным носом, да к тому же еще и сплошь обросший густым, седым волосом. Я заплатил ему две инфобабки, за себя и за Мелкого беса, получил два жетона, и мы прошли внутрь.

Внутри кинотеатр был разделен на несколько десятков кабинок. Такая планировка слегка напоминала пчелиные соты. Слева от двери каждой кабинки было пятно, размером с теннисный мячик. У одних кабинок оно было синим, у других красным.

– Если пятнышко синее, значит кабинка свободна, – объяснил мне Мелкий Бес. – Если красное, то в ней кто-то есть.

– Понятно, – сказал я.

Пока этот кинотеатр, чика в чику напоминал мне довольно популярные в прошлом киношки в которых крутили порнофильмы. Теперь неплохо было бы узнать, что из себя представляют «настоящие фильмы для бродячих программ».

Подойдя к кабинке, возле которой горело голубое пятнышко, я открыл ее дверь и заглянул внутрь. Внутри кабинки была широкая скамья, на которой могло в зависимости от объема рассесться либо две либо три бродячие программы. Еще на стене был экран. Слева от него находилась прорезь, в которую видимо следовало опустить жетон.

Усевшись на скамью, я дождался пока рядом со мной устроится Мелкий Бес, а потом опустил в прорезь жетон и приготовился смотреть.

Фильм оказался самым обыкновенным, даже не галографическим. И вообще, это был документальный фильм о жизни скворцов. Самых настоящих, обыкновенных скворцов. Первые пять минут диктор, обладающий очень мужественным голосом рассказывал о том чем, как и где питаются скворцы. Скворцы на экране и в самом деле усиленно питались.

Я посмотрел на Мелкого беса.

Физиономия у того была совершенно завороженная, словно он увидел нечто чудесное, некую несбыточную мечту.