13 марта командование, по-видимому недовольное низкой эффективностью действий авиации, разослало по авиационным частям грозную телефонограмму: «Вторично указываю, что самолеты вылетают на бомбометание в одиночку, что не производит на противника достаточного впечатления. Предлагаю самыми решительными мерами устранить это и нагружать самолеты за счет бензина до максимума. Командующий 7-й армией приказал обратить внимание летчиков на точное выполнение заданий. Из всех эскадрилий лучше всех дисциплинирована, в смысле точного исполнения заданий, морская авиация, представляющая все сведения точно и аккуратно». В приказе № 128/с предписывалось «сосредоточить бомбометание на заградителе «Нарова», блокшивах с минами и линейных кораблях «Петропавловск» и «Севастополь», вылетая с максимальной нагрузкой».

В 11:00 на бомбежку вылетела первая группа из шести самолетов. Бомбометание производилось в основном по указанным целям. Замечены удачные попадания «от доков в баржи, которые задымились», и в пристань. Весь день самолеты обстреливались сильным артиллерийским огнем, в том числе бризантными снарядами. За день выполнили 29 полетов общей продолжительностью 37 часов 13 минут и сбросили 71 бомбу общим весом 1595 фунтов. В приказах отмечались «дисциплинированность полетов летчиков» и летчик Антипов, выполнивший задание несмотря на поломку лонжерона крыла.

14 и 15 марта стоял сильный туман, который несколько рассеялся только к вечеру 15 марта. В 18:10 летчики авиагруппы выполнили четыре полета и сбросили 12 бомб общим весом 285 фунтов. Замечены попадания вблизи линейных кораблей, в доки и среди зданий. Один из пилотов обстрелял «Петропавловск» из пулемета с высоты 900 м, ответного огня мятежники не открывали.

16 марта, накануне решающего штурма, около часа ночи летчики получили предписание: «Командующий 7-й армией приказал, вне зависимости от состояния погоды (туман), произвести усиленные полеты с усиленным бомбометанием по «Петропавловску» и «Севастополю», складам со взрывчатыми веществами и штабу мятежников. С 14 часов начнется артиллерийская подготовка, посему вылет эскадрильи должен быть произведен не позднее 14-ти часов. № 1450. Начштаба 7-й армии».

К 14:00 туман не рассеялся, но Тухачевский в 14:30 приказал «немедленно вылетать эскадрилье для выполнения задания… Высота полета, дабы достигнуть действительного поражения противника бомбами, должна быть около 500 м». Тухачевскому доложили «о невозможности полетов в такой туман, что будет являться безрассудным истреблением самолетов и летчиков, без достижения цели». Его реакция осталась неизвестной, но, зная крутой нрав командарма, вряд ли его это остановило. Как подтверждение этого можно отметить, что, как только туман рассеялся, начались полеты на бомбометание.

В итоге летчик Шмидт бомбил «Петропавловск» с высоты 460 м, при этом он отметил удачное попадание 10-фунтовой бомбы в корму линкора. Кроме того, летчики из пулеметов обстреливали группы людей на Петроградской пристани, а также корректировали артиллерийский огонь (при этом были замечены сильные недолеты и уклонения в сторону разрывов от снарядов батареи, обстреливавшей «Петропавловск»). Кроме того, корректировкой артиллерийского огня занимались и воздухоплаватели 11-го отряда в районе Ольгино. Ими были отмечены пожары в Ораниенбауме, Лисьем Носу, Малой Ижоре, а также задымление Кронштадта. До вечера летчики успели сделать 13 полетов продолжительностью 14 часов 45 минут и сбросить 18 бомб весом 390 фунтов и 180 фунтов литературы.

17 марта небольшой туман рассеялся только к 10:00, и взлетевшие пилоты с воздуха наблюдали штурм Кронштадта. В 10:30 летчик Шмидт сообщил о наступлении с восточной стороны по льду группы верных властям частей в белых маскхалатах с двумя орудиями. В 11:00 летчик Калан увидел, что около роты пехоты отходили по направлению к Мартышкино. Летчики Зернов и Волковойнов в 12:00 донесли, что пехоту, наступавшую со стороны Ораниенбаума и Петергофа, сильно обстреливали линкоры.

Бомбардировке подвергались в основном линкоры и форт «Тотлебен». Позднее поступило предупреждение Кронштадт не бомбить, так как часть города заняли правительственные войска.

В 19:00 летчик Зернов доложил о сильном оживлении на улицах Кронштадта, а летчик Волковойнов – о движении к Кронштадту 30 всадников.

За день летчики выполнили 33 полета продолжительностью 33 часа 55 минут и сбросили 86 бомб общим весом 1740 фунтов. Особо отличился летчик Линдель, сбросивший за день 440 фунтов и доложивший об удачном попадании в палубу «Петропавловска», вызвавшем пожар. Правда, позднее донесения Линделя и других пилотов о пожарах на кораблях, вызванных бомбометанием, не подтвердились.

18 марта утром поступило распоряжение «полеты задержать до получения нового задания». В 11:00 без боя взяли форты «Милютин» и «Константин», сдались «Петропавловск» и «Севастополь», а восставший Кронштадт пал. Полеты отменили.

Всего за 7 дней красные летчики выполнили 137 полетов общей продолжительностью 160 часов 10 минут при средней бомбовой нагрузке на самолет две бомбы весом по 10 кг.

Наиболее эффективной областью применения авиации оказалось моральное воздействие на гарнизон крепости, в большинстве своем состоявший из крестьянских парней, призванных на флот в последние два-три года. В публикациях «Известий Временного революционного комитета Кронштадта» действиям авиации уделялось очень большое внимание. Отмечалось, что «во время полетов команды судов прятались в трюмы и для стрельбы по самолетам выходили по жребию». № 11 «Известий» за 12 марта с обеих сторон заполнен заметками о воздушном флоте. Издавались приказы: «Ввиду панического настроения команд Ревком вынужден даже издать приказ о воспрещении стрельбы из винтовок и пулеметов по самолетам… как отдельным лицам, так и командирам. являясь совершенно бесцельной тратой патронов». В радиограмме с призывом о помощи, адресованной «Всем. Всем. Всем.», Ревком также сообщал о неприятностях, связанных с авиацией: «Как коршуны вьются над Кронштадтом, бросают бомбы.»

Что касается выполнения главной задачи – разрушения укреплений и кораблей, то здесь все обстояло как раз наоборот. Мелкие бомбы калибра 4—10 кг не могли нанести никакого вреда ни крепостным укреплениям, ни кораблям.

Сбросив на противника около трех тонн бомб, самолеты вывели из строя лишь нескольких бойцов и вызвали, по донесениям летчиков, единичные пожары, что позже не подтвердилось. Отмечали попадания на палубы линкоров без особых повреждений. Пробитая бронепалуба «Петропавловска», якобы от 16-кг бомбы, вызвавшей пожар, по версии Н. Дыбенко приписывалась батарее с «Красной Горки». По всей видимости, это близко к истине, так как, например, в ходе опытов по бомбометанию кораблей в США немецкий броненосец «Остфрисланд» (по классу сходный с «Петропавловском» и «Севастополем») был потоплен только 900-кг бомбой.

Старшее командование и лично Тухачевский неоднократно приказывали совершать только групповые полеты для достижения большего результата. Однако из-за разнотипности самолетов почти все полеты были одиночными (кроме двух-трех случаев вылета одновременно 4–6 «Нью-поров»).

Действия советской авиации в 1921 году против кораблей мятежников практически не отличались от самых первых подобных опытов 1911 года. Не смогли в полной мере красвоенлеты справиться и с задачей корректирования огня – виной было полное отсутствие радиосвязи. Не лучшим образом показали себя и воздухоплаватели, которым часто мешали туманы.