litbaza книги онлайнРоманыОткрой свое сердце - Марина Преображенская

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 94
Перейти на страницу:

— Нет, не скучала, — сказала Нонна, и глаза ее наполнились слезами.

— Замуж вышла? — поинтересовался Витька, как бы между прочим. Он так и смотрел в окно, даже не пытаясь протянуть ей спасительную соломинку.

— Нет. — Нонна приподняла плечики. Мол, кто же ее возьмет, брюхатую от другого.

— А что же папаша, слинял? — все таким же бесцветным голосом спросил Витька.

— Слинял. Слинял… Слинял… — Нонна, не замечая того, повторила это слово трижды. Тяжкий туман окутал ее душу, сжал горло и не давал продыхнуть. — Он ведь ничего не знал о нем. Он не знал и не хотел знать. Ему так было проще… Слинять. — Голова Нонны оказалась в тисках. Она смотрела на Витьку и не видела его. Она видела другого, безразличного к ней, чужого и холодного человека. Что она знала о нем? Да ничего не знала. Он нравился ей. Да мало ли кому он нравился! В этом он оказался прав, это было вполне закономерно, он не ее мужчина. Он просто пожалел ее, когда ей было тяжко. Но ведь и сейчас ей не менее тяжко. Может быть, даже более. Теперь у нее есть ребенок. Его ребенок. Но ей больше не нужна Витькина жалость. Зачем ей жалость? Она хочет любви. Любви нет. Ее нет в принципе. Ее не существует в природе. И всe подвиги, все войны, все открытия и преступления, творящие историю человеческого племени, только потому и случались, что их совершали в поисках несуществующей, несбыточной, невероятной тайны. Во имя этой запредельной тайны, имя которой ЛЮБОВЬ. Ха! Идиоты! Нет ее!

— А почему ты в суд не подашь? — Витька посмотрел на нее. И можно было бы наладить связь, устранить помехи, дотянуться до его руки и положить эту руку раскрытой теплой большой ладонью на ее живот. Он же должен почувствовать! Должен! А нужно ли? Минуту назад Нонна не сомневалась в этом. Но сейчас… Сейчас она уже твердо знает, что им двоим не нужен третий. Пусть кровный, но чужой. Чужой кровник — страшнее, чем просто чужой. Он будет разрушать изнутри, зная самые уязвимые места, будет внедряться в них, вольно или невольно, и причинять самые жестокие страдания. Пусть уходит. Так будет легче. Для всех.

— В суд? На кого?

— На отца. — Витька, не отрываясь, прожигал взглядом ее лицо. Он ждал, что она скажет. Может быть, он и подозревал, что это его ребенок, но впрямую не спрашивал. Зачем нарываться? Проверял. Авось Нонна и сама не знает, кто папаша. Или папаша — другой мужчина. А он ей сейчас подскажет, как себя охомутать. Он смотрел и ждал с явным напряжением.

— Зачем? Он волен признать отцовство или не признать. Нам не нужен такой, который через суд. — Нонна отвела глаза от его невыносимо-пронзительных узких и черных зрачков.

— Алименты бы платил. С деньгами ведь не густовато, — Витька, конечно же, обратил внимание на ее жалкий наряд. Платье досталось ей от Светки. У Светки этих платьев до фига и больше, ей не жалко. К тому же Светка довольно полная особа, и любое ее платье было Нонне как раз в последние месяцы беременности. А беременность — вещь проходящая. Зачем тратиться на ненужные наряды? Все равно месяца на два-три от силы. А потом? Не продашь, не выкинешь, ни в сундук не спрячешь. Когда еще второго понесешь? Да и к тому времени, может, Нонна замуж выйдет, муж другое купит. Новое, неношеное. С оборочками и бретелечками в поясе. Чтобы можно было развязывать по мере необходимости. Нонна видела такое в магазине для будущих мам. Финское, дорогое, из натурального шелка. Мягкое донельзя, струящееся, как лунный свет, дышащее, словно ее собственная кожа. Нонна очень хотела такое платье. Наверное, и Витьке в ее животе понравилась бы такая вещь. Хорошая вещь — хорошее настроение. Хорошее настроение — залог хорошего здоровья. Хорошее здоровье — счастливая улыбка, бодрый дух, чистый взор. Да что и говорить. Хотелось бы Нонне купить это шелковое, нежное, струящееся, с бретельками. Но деньги…

— Не густовато, — согласилась Нонна, немного поразмыслив. — Но ведь себе дороже бегать по присутствиям, копейки отсуживать. — Нонна совсем успокоилась. Единственное событие в ее жизни осталось на данный момент незавершенным — рождение ребенка. До остальных же ей нет дела. — Налить кофе? — спросила она и приготовила турку.

— Налей, — согласился Витька. — А покрепче?

— Ты пьешь? — она мельком бросила на него осторожный взгляд.

— Вообще-то нет, но сейчас бы не отказался.

— А чего тебе хочется?

— Не знаю. — Витька сел к столику. Он перестал ждать от Нонны подвоха. А то действительно, увидел живот и испугался. Чего, спрашивается, испугался? Не его ребенок. Конечно же, не его. И не может быть его. Когда он уезжал, Нонна обязательно сказала бы ему об этом.

— Послушай, а когда тебе рожать? — он все же попытался вычислить время зачатия.

— Да неважно, — отмахнулась Нонна, но взгляд ее задержался на Витьке дольше обычного. Сказать? Нет? Витька облегченно вздохнул. Ну, раз неважно, значит, не он отец. И слава Богу! А то ведь хлопот не оберешься.

«Нет, не сказать». — Нонна опустила глаза на кофеварку. Кофе тихонечко шевелился, как круглый черный живой глазок неведомого организма. Глазок разволновался, зашипел, потом вдруг неожиданно психанул и гневно вспенился. Пена побежала к краям турки, Нонна моментально сняла посуду с огня и вылила кофе в чашечку. Из этой чашечки Нонна поила Витьку в последний раз. Именно из этой. Она часто смотрела на едва заметную щербинку слева от ручки и вспоминала последний разговор. Она хранила эту чашечку, как драгоценную реликвию. Даже когда чашек не хватало, она все равно не доставала для стороннего посетителя Витькину. Только сама из нее пила. А один раз, во время нахлынувшей волны токсикоза, чуть не уронила ее на пол. И, словно жонглер, позабыв и об одежде, залитой кофе, и о руках, ошпаренных кипятком, она все же поймала ее, летящую, у самого пола, и потом долго вовсе к ней не прикасалась, опасаясь снова ее уронить. Токсикоз прошел. Нонна опять пила из этой чашечки, смотрела на щербинку, похожую на поросячью мордочку без одного глазика и с большим пятачком. Даже ноздри на пятачке были. А вот глаза не было. Нонна хотела проковырять глазик острием вилки, но подумала, что это уже будет не то. Подделка. Подделка дешево ценится, зачем обесценивать то, что ей так дорого?

— Не скоро рожать… — Нонна вздохнула и поставила чашку на блюдце. — Ну что, налить?

— Налей, — согласился Витька. — Чуть-чуть.

— Чуть-чуть наводит муть. Недопить — все равно что перепить. Ты знаешь об этом? — Глаза Нонны блестели, она снова вернулась в то прошлое, где Витька сидел здесь, пил кофе, ел плюшки. Он очень любил плюшки. Свежие, с творогом. Местный хлебный комбинат завозил по два лотка через день. Плюшки разлетались в момент. Но Витьке Нонна всегда оставляла парочку-другую. Сегодня плюшек не было. Были конфеты. Шоколадные с вишенкой внутри и ликером. Конфеты Витька не любил, но Нонна все равно налила стопку и открыла коробочку конфет. Коробка импортная, из Чехии, кажется. Маленькая такая, всего на восемь штучек. А им больше и не надо.

— А у меня закусить нечем. Все разобрали уже. К закрытию ведь… — Нонна виновато посмотрела в Витькины глаза. Их взгляды снова сплелись, и снова стало тепло в душе. Отсутствие кокетства как-то соединило их и понесло. Витька выпил, закусил шоколадной конфетой и липкими, сладкими губами приник к ее приоткрытому рту. Боже мой, как ей стало хорошо! Она взяла его руку. Рука почему-то оказалась холодной. Никогда она не знала у него холодных и влажных рук. Нонна посмотрела за окно и вспомнила: май… Май! Почти год прошел, а как и не было ничего. Словно вчера расстались. Только вот живот. Нонна подышала в своей горсти на его тонкие и сильные пальцы. Как на цыпленка, отбившегося от квочки и замерзающего в бурьяне. Рука не согревалась, она только ослабилась и сделалась какой-то безвольной.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 94
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?